– Ты говорил о всеобщей гибели.
– Да! Ну вот. Самые светлые головы считают сегодня, что так называемая дебилизация не была болезнью – это просто естественная защитная реакция человечества на экологическую катастрофу. На продукты распада собственной цивилизации. А попытки бороться с естественными процессами могут привести только к гибели.
– Не уверен я в этом! Мне надо еще подумать. Ты-то с детства думаешь, а я только вчера начал.
– Золотые слова, Чижов! Кто из нас ближе к истине: тот, кто думал сорок лет, или тот, кто еще сорока часов не думал?
– Это опять демагогия. Лучше ответь мне: при чем здесь любовь?
– А ты еще не понял? Любить способны лишь думающие особи. Дебилы же только спариваются и довольные разбегаются.
– О какой совершенный мир!
– Зря иронизируешь, – пожурил Вик. – Так было во все времена. Любовь, наука, искусство, философия – все это нужно лишь единицам. Остальным необходима просто спокойная сытая жизнь. Но эти сумасшедшие единицы веками пытались навязать свои идеалы всем. Кроме кровавых побоищ ничего хорошего не получалось. Так может быть, хватит издеваться над здравым смыслом. Полвека без войн – это чего-нибудь да стоит?
Я не нашелся, что ответить, и он продолжил:
– Ты помнишь, кто такой Василий Морган?
– Да, конечно, изобретатель первого компьютерного дома.
– Правильно, некоторые тогда говорили, что это вообще не изобретение. Вроде как мобильный телефон не более, чем усовершенствованный аппарат Александра Белла, так и компьютерный дом – не более чем усовершенствованная ЭВМ Норберта Винера. Но это неправда. Когда Морган соединил, а точнее, связал органически компьютер и жилище, он, так же как и Винер, смотрел в самую суть вещей и сделал принципиальное открытие: всякий дом нуждается в контролирующем центре. Наша планета – тот же большой дом. А ЦАП – компьютер. Мы вместе – единое целое. Вот что ты должен понять. Мы не душегубы, а рыцари здравого смысла. Ручники – тоже не душегубы. Но они рыцари безумия. Наверно, без таких нельзя. Скучно станет жить на свете. Бог с ними, пусть существуют, пусть бесятся, но допускать безумцев к власти – преступление. Человечество наступало на эти грабли уже много раз. Вот только больше нельзя. Грабли стали другими, и этот раз станет последним. Уверяю тебя.
Он уже почти убедил меня, не хватало какой-то детали. Я вспомнил давно вертевшийся на языке вопрос:
– А твоя Соня, почему она так вела себя?
– Ты хочешь спросить, не дебилка ли она? Конечно, нет. У нее просто такой характер.
– И ты прощаешь ей измены?
– Чижов, я
Я помолчал, пытаясь ухватить за хвост очередную ускользающую мысль.
– А тот вчерашний ручник остался жив?
– Да. Он сейчас в тюремной больнице.
– Слава Богу! Я бы очень хотел поговорить с ним, хотя бы просто повидаться.
– Понимаю. У тебя будет такое право, – кивнул Вик.
Но и это не то, не то… Какой-то еще вопрос мучил меня… Вот он!
– А Чудила Дэн?
– Что конкретно тебя интересует?
– Как он живет вообще?
– Хорошо живет. Под его хибаркой четыре этажа вниз со всеми удобствами и компом шестнадцатого поколения. Поди, и не слышал о таком? Их на всю планету не больше сотни. Чудила Дэн – один из лучших наших агентов.
– Вот как… – только и произнес я.
Мне жутко захотелось выпить. И даже закурить, хотя я никогда не пробовал. И работать ужасно хотелось. И прочесть настоящую книгу, напечатанную на бумаге. А сильнее всего на свете я рвался увидеть как можно скорее мою славную рыжую Вальку. И я уже знал, что мне разрешат ее вакцинировать. Я даже спрашивать не стал.
А знаете, почему не стал? Наверно, потому, что я так и не понял, на чьей же я все-таки стороне.
