лица, мохнатые ресницы, брови вразлет, аккуратный носик и обворожительная, зовущая полуулыбка ярких, влажных, приоткрытых губ.
Кеша как раз в этот момент повернулся в другую сторону и, подхватив незакрепленную коробку со стеклянной посудой, всю обляпанную «рюмочками», собирался отфрахтовать ее в какое-нибудь безопасное место.
Капитан же наш Димка сделался красным, как рак, а его комбез в области паха недвусмысленно встопорщился.
Какие у меня гормоны хлынули в кровь и куда эта кровь потекла, я вам подробно рассказывать не стану, просто не смогу. Помню только, как нижняя челюсть буквально отвалилась. И я уже успел подумать, что она сейчас улетит в пространство через шлюзы утилизатора и придется мне где-то доставать новую, но ведь та уже будет не моя, не настоящая… Во, какой бред пошел! А меж тем в просвете люка возникла вторая пара восхитительных ножек, а затем и третья. Последняя девушка аккуратно опустила за собой крышку, и теперь все три секс-бомбы – кареглазая брюнетка, синеокая блондинка и рыженькая с зеленющими глазами (в остальном различия их были минимальны) – плавали перед нами. Томно изгибаясь, хлопая ресницами, и горячо дыша полуоткрытыми ртами. Звучала какая-то странная музыка – индийская, что ли? – и вдобавок ко всему рубка заполнилась немыслимыми одуряющими запахами их духов, словно мы приняли на борт груз экзотических цветов и фруктов.
И все это умопомрачительное действо было пронизано каким-то до боли знакомым, назойливым, но сейчас отвлекающим и потому совершенно неважным звуком.
Потом мы все как-то разом поняли, что это. Гудел предупреждающий сигнал о минутной готовности к возвращению на корабле стандартной силы тяжести. И гудел он уже давно.
Рот мой захлопнулся с отчетливым стуком нижней челюсти о верхнюю, одновременно я потерял равновесие и сел на пол.
Кеша со страшным грохотом уронил посудный ящик и встал на четвереньки.
Только Димка сумел сохранить вертикальную позу и достоинство, если конечно, не считать его суетливых действий по наведению порядка под комбинезоном, которые он пытался выдать за стаскивание теплозащитных перчаток, будто среди прибывших было кому протягивать его мужественную лапу.
А девушки к наступлению тяжести оказались готовы вполне. Они ладненько построились в шеренгу и медовыми голосами дружно отрапортовали:
– Эротическая служба дальнего космоса!
– Милости просим, – вежливо сказал Димка, решительно ничего не понимая и на всякий случай спросил: – Чем обязаны?
Одновременно он косился на поднимающегося с четырех костей Кешу, мол, кто у нас член коллегии по контактам, или этот член умеет только ценную посуду гробить?
Кеша, не будучи уверен, что это по его части, но чувствуя себя бесконечно виноватым, так же молча согласился взять инициативу на себя.
Однако девочки не давали и слова вставить. Даже риторический вопрос капитана не остался без внимания:
– Не вы нам, а мы вам обязаны. И прежде всего давайте познакомимся. Мы вас знаем. А вот вы нас…
Все по очереди сделали нечто вроде реверанса и прощебетали:
– Вера.
– Надя.
– Люба.
– Вы сестры, что ли? – поинтересовался я, сразу уловив созвучие имен.
– Почти, – сказала беленькая Люба. – мы бывшие однокурсницы, а сейчас члены одной гастрольной группы кооператива «Суперсекс»». Это теперь при ЭСДК…
– Извини, Любаша, – прервала ее брюнетка Вера, бывшая среди, них то ли за старшую, то ли просто признанной заводилой, – и вы, ребята, извините, я бы хотела, чтобы нам прежде всего отметили командировочки, и потом у нас там кое-какой багаж в шлюзе остался, втащить не поможете?
Откуда у них в руках оказались командировочные удостоверения, я так и не понял (из бюстгальтеров, что ли?), но бланки были самые настоящие, нашего ведомства, с обычными круглыми печатями. Так что капитан с совершенно обалделым видом принял у черненькой эти бумажки, достал файнлайнер, практически не глядя, расписался во всех трех и, подышав на свою старую заслуженную корабельную печать, лихо завершил процесс. За неимением стола документы пришлось положить на перевернутую Кешину коробку и каждый стук сопровождался смачным звоном и перекатыванием стеклянных осколков внутри. По-моему, Димкину бдительность усыпили эти привычные бюрократические хлопоты. Со мной же все было наоборот. Я почуял недоброе и взял бразды правления в свои руки, как предписывает в таких случаях инструкция Комитета.
– O’K, girls. Wait a minute. Unfortunately we must leave you. Sorry,[1] – все это я выпалил скороговоркой, причем скороговоркой нарочито невнятной, жуя слова, будто какой-нибудь хлыщ из Центрополиса на Бронксе-IX во время уличной перепалки.
Но они поняли! По-моему, все трое поняли. Ответила одна. Черненькая. Вера.
– Well, – мгновенно, не задумываясь, начала спикать она. – How you want, fellows. Of course, time is money, but… don’t hurry – it looks funny.[2]
Ах, как чисто говорила она по-английски! Уж не знаю, оксфордский у нее был выговор или гарвардский, но я такую речь слышал только от ребят с базы «Глостершир-15», с которыми общался в предыдущем полете по обмену опытом.
И я сказал:
– Товарищ капитан, девочки согласны подождать несколько минут. Пойдемте быстро доделаем то, что
