Трейси.
Грязь надвигалась снова, молчаливая, смертоносная. Она покрыла их с головой и с ужасающей силой прижала к переборке.
Потом снова отошла, оставаясь им по колено и не утащив их только потому, что Джонни держался за ручку.
Трейси выплевывала зловонную грязь, которая залепила ее глаза, уши и ноздри, забив их так, что ей трудно было дышать.
Джонни чувствовал, как она слабеет в его руках; все менее энергично она пыталась удержаться на ногах.
Его тоже оставляли силы. Они ушли на то, чтобы удержаться у двери.
Ручка в его руке повернулась. Стальная дверь, в которую он упирался, открылась; лишившись опоры, он пошатнулся, по-прежнему поддерживая Трейси.
Потребовалось мгновение, чтобы узнать крупную фигуру Сержио Капоретти, почувствовать поддержку его большой, как сосновый ствол, руки, но тут из конвейерного помещения устремилась новая волна грязи, сбила их всех троих с ног и покатилась по вновь завоеванному пространству, теряя силу.
Джонни поднимался, держась за переборку. Он потерял Трейси. Ошеломленно и отчаянно он искал ее, бормоча ее имя.
Он увидел ее в грязи, вниз лицом. Взял за грязные волосы и поднял голову, но грязь удерживала ее ноги, лишала его равновесия.
— Сержио, на помощь! — прохрипел он. — Ради Бога, Сержио!
И Сержио поднял ее на руки, как ребенка, и побрел к лестнице, ведущей вверх на палубу.
Несмотря на резь в глазах от грязи и морской воды, Джонни видел, что широкая спина Сержио, от плеч до бедер, пробита в десятках мест, как будто кто-то много раз ударил его шилом. Из каждой ранки капала кровь, покрывшая всю спину.
Наверху Сержио остановился, по-прежнему держа Трейси в руках; он стоял, как колосс, и смотрел вниз на скользящего в грязи Джонни.
— Эй, Ленс, выключите вашу проклятую машину. Она потопит мой корабль. Теперь я сам его поведу — поведу куда нужно. Без этой проклятой машины.
Джонни, придерживаясь за переборку, крикнул:
— Сержио, что случилось с Бенедиктом Ван дер Билом? Где он?
— Думаю, он на «Диком гусе» — но сначала он прострелил меня. Выключайте машину, некогда разговаривать.
И он унес Трейси.
Поток грязи снова потащил Джонни по коридору и бросил на дверь контрольной комнаты. Все его тело уже превратилось в один гигантский болезненный кровоподтек, но пока он пытался открыть дверь и проникнуть в контрольное помещение, избиение продолжалось.
Наконец, воспользовавшись засасывающим движением грязи, он сумел открыть дверь и влетел внутрь, сопровождаемый волной желтой смеси, доходившей ему до шеи.
Вцепившись в консоль, он начал нажимать клавиши.
— Стоп драга.
— Стоп двигатель драги.
— Главный двигатель — на ручное управление.
— Навигационная система — на ручное управление.
— Конец всех программ.
Немедленно стих рев перерезанной трубы, который сопровождал все их попытки спастись. Наступила тишина. Конечно, относительная, потому что корпус продолжал скрипеть и стонать от тяжести, которую нес, и от ударов воды и грязи о переборки.
Испытывая слабость и головокружение, Джонни цеплялся за консоль. Он дрожал от холода, каждая мышца в его теле болела.
Неожиданно характер движения корабля изменился, он вздыбился, как загарпуненный кит, и повернул по ветру. Джонни с тревогой встал.
Путь к мостику через полузатопленные коридоры принес новую боль в мозгу и теле: «Кингфишер» вел себя теперь странно и неестественно.
Сцена, которую Джонни увидел на мостике, вызвала такой же холодный ужас, как волна ледяной грязи.
Менее чем в ферлонге впереди и чуть справа лежали Молния и Самоубийство. Оба острова были затянуты сплошным потоком брызг и пены от прибоя, который с пушечным громом бился об их подножия.
Рев ветра смешивался с громом прибоя и производил симфонию, достойную залов ада, но поверх этого дьявольского шума слышался крик Сержио Капоретти:
— Не действует левый главный двигатель!
Джонни повернулся к нему. Сержио склонился над рулем, Трейси лежала на столе с картами, как брошенная кукла.
— Вода убила левый двигатель, — Сержио пытался включить судовой телеграф. Оставив эти попытки, он посмотрел вправо.
Белые утесы теперь были ближе, гораздо ближе, казалось, до них можно дотянуться рукой. Корабль быстро дрейфовал к ним по ветру.
Сержио повернул руль влево, пытаясь развернуть «Кингфишер», чтобы он встречал волны и ветер носом. Корабль раскачивался так, как не должен качаться ни один корабль: задерживался на каждой волне, наклонялся, и рубка в этот момент находилась лишь в нескольких футах от зеленых гребней. И зависала, как будто не собираясь подняться. Потом медленно, неохотно начинала двигаться назад, постепенно ускоряясь, становясь вертикально, а огромная масса воды и грязи в корпусе удерживала корабль, так что он лишь спустя секунды снова начинал медлительно заваливаться.
Сержио изо всех сил держался за руль, но «Кингфишер» продолжало нести в сторону Молнии и Самоубийства. Ветер тащил корабль, как собака несет в зубах кость. С одним двигателем, затопленный водой, «Кингфишер» не мог вырваться.
Джонни оставался беспомощным зрителем; оцепеневший от ужаса, он не мог даже подойти, чтобы оказать помощь Трейси. Он видел все со сверхъестественной ясностью: от кровоточащих ранок в спине Сержио до мощного непреодолимого натиска воды на белые утесы, которые теперь виднелись совсем рядом.
— Не отзывается на руль. Он слишком болен, — Сержио говорил теперь обычным тоном, но голос его, как ни удивительно, легко пробивался сквозь бурю. — Ладно. Попробуем по-другому. Пройдем в щель.
Мгновение Джонни не понимал, потом увидел, что нос «Кингфишера» находится почти посередине между двумя островами.
Это был пролив всего в сто ярдов в самом узком месте, где встречались сильные встречные течения, и при их встрече вверх взметались фонтаны воды. Вся поверхность воды была покрыта пеной, пена вздымалась горами, как будто под этим толстым одеялом океан боролся за глоток воздуха.
— Нет, — Джонни покачал головой, глядя на этот страшный проход. — Мы не сможем, Сержио. Не пройдем.
Но Сержио уже поворачивал руль, и, как ни странно, «Кингфишер» отвечал. Теперь ему помогал ветер, и корабль медленно поворачивался, казалось, задевая бортами за утесы. Корабль нацелился в щель. И тут Джонни увидел:
— Боже, прямо впереди корабль!
Крутые волны скрывали его до этого момента, но теперь он поднялся на вершину. Это крошечный траулер бился в челюстях Молнии и Самоубийства.
— «Дикий гусь»! — закричал Сержио и потянулся к туманному горну, висевшему у него над головой.
— Теперь позабавимся! — И Сержио поднес к губам горн. Хриплый звук горна отразился от утесов, сближавшихся по обе стороны.
— Убил моих парней, да? Стрелял в меня, да? Обманывал меня, да? Теперь я тебя обману, хорошо
