— Почему мы не сможем сбежать вместе? Почему люди не могут делать то, что им хочется?
— Для начала потому, что мы не проживем на одних бананах.
— Возвращайся скорее. Я скучаю по тебе. Я тебя очень люблю.
— Я тоже тебя очень люблю, — говорила она. Слово «люблю» перестало быть заурядным. Они оба влюблялись и раньше. Но взрослые редко открывают друг другу свои сердца. Она любила его совсем не так, как других мужчин. С ним она все время чувствовала себя счастливой. Никаких сомнений, невысказанных вопросов, никаких игр взрослых людей. Она была счастлива с ним, все было хорошо. Ей хотелось оградить его от всего дурного. Если он разведется с Элейн — прекрасно, если нет — тоже прекрасно. Она не хотела спешить. Он принадлежал ей сейчас и во всем, только они не жили вместе. Слишком рано желать большего. Джерри еще никогда не чувствовала себя так спокойно и уверенно.
В ночь премьеры Силки была великолепна. После шоу ее вызывали семь раз. Рецензии были хорошие, Силки была в восторге. Композиторы написали для нее еще две песни. Либра, естественно, уже устроил запись шоу. Все были переполнены оптимизмом, хоть и страшно устали. Джерри гордилась, зная, что во все это вложена и частица ее труда.
Она пребывала в эйфории. Уже месяц назад, после того, как она начала встречаться с Дедди, Дик пригласил ее на ланч и подарил золотого, усыпанного бриллиантами, единорога от Девида Вебба.
— Ты очаруешь даже единорога, — сказал он. Дик не знал еще ничего о Дедди, и Джерри решила, что он имеет в виду самого себя.
— Единорог — мифическое животное, — сказала она.
— Как и я.
Она рассмеялась ему в лицо. Так все и получилось. Его знаменитый «прощальный поцелуй», попытка избавиться от нее и в то же время заставить всегда о нем помнить. Все как всегда. Каким же нужно быть идиотом, чтобы дарить ей, Джерри, которая все знает об этих «поцелуях», золотую булавку? Сначала она решила тут же вернуть единорога. Но потом взяла его, сунула в ящик стола и начисто забыла.
В Бостон приехала и Бонни. Правда не ради шоу, а ради режиссера. У Бонни ничего не вызывало интереса, если это не касалось лично ее. Как-то в порыве великодушия, в самый разгар романа с Дедди, Джерри подарила Бонни единорога и сказала: «Ты же всегда хотела иметь подобную булавку».
— Я всегда знала, что так или иначе получу ее, — обрадовалась Бонни. Когда вся труппа вернулась в Нью-Йорк, напряжение последних дней дало о себе знать, но Силки набрала пять фунтов и прекрасно выглядела. Теперь она заботилась о себе сама. Джерри считала, что Силки нужен мужчина. Но скоро, очень скоро та станет бродвейской звездой, а значит ее всюду будут приглашать, вокруг начнут крутиться почитатели ее таланта, в мужчинах недостатка не будет. Ей так хотелось, чтобы на этот раз Силки выбрала лучшего.
В ночь премьеры в Нью-Йорке было еще больше цветов, телеграмм и поздравлений. Само по себе шоу не представляло из себя ничего особенного, но Силки стала звездой. Газеты наперебой пели ей дифирамбы. Был и лимузин, и охрана, и вспышки фотоаппаратов. Либра организовал все.
Первые пять минут на сцене Силки была немного испугана и взволнована. Но стоило ей запеть первую песню, и она почувствовала себя прежней Силки уверенной, возбужденной, энергичной. Зрители аплодировали стоя. Публика была опьянена сознанием того, что на ее глазах рождается новая звезда. Она стояла на сцене, принимая цветы, такая маленькая, хрупкая, юная. Из глаз ее текли слезы. А публике нравятся слезы. Джерри они не понравились. Она слишком хорошо знала Силки.
У «Сарди» был организован небольшой банкет для прессы. Силки появилась в сопровождении Либры, Лиззи и Дика. (Дик вертелся рядом, пока мелькали вспышки фотографов, а потом совершенно перестал обращать на нее внимание.) Дедди пришел с Элейн. Джерри вдруг поняла, что если бы для того, чтобы пойти на премьеру, ей необходим был кавалер, обратиться ей было бы не к кому. Ее счастье — что она весь вечер провела за кулисами, опекая Силки. Смешно: ее любили, ею дорожили, но рядом никого не было. Но она не чувствовала себя одинокой. Она же знала, что Дедди принадлежит ей. За столом сидело так много пар, которых ничего не связывало кроме дел, или денег, или свидетельства о браке. Большинство из них, если не все, даже и не поняли бы, почему Джерри не ощущает своего одиночества.
Был стол а-ля фуршет. Но Джерри есть не хотелось. Она ходила по кругу, приветливо здороваясь со всеми, кого знала, а потом направилась в бар — она это заслужила. Трудно было осознать, что премьера наконец-то состоялась. Джерри поверит в это завтра, когда выйдут утренние газеты. Элейн Феллин уединилась с Лиззи Либра за отдельным столиком с отдельной бутылкой шампанского. Дедди провел с ней для отвода глаз некоторое время и отправился на поиски Джерри.
— Мы великолепно смотримся вдвоем, — сказал он. — Как ты думаешь, кто-нибудь видит, насколько мы отлично смотримся?
— Я вижу, — сказала она. — Я так скучала по тебе, пока была в Бостоне.
— А я — по тебе. Ты теперь не волнуешься?
— Нет.
— Это хорошо. Ненавижу всяческие волнения. И… у меня есть кое что для тебя.
Он вытащил что-то из кармана и потер о рукав смокинга. Воровато огляделся по сторонам и надел Джерри на средний палец кольцо. Это была новая тайна Шального Дедди.
— Настоящее, — сказал он. — Тысяча баксов, плюс-минус девяносто восемь центов. Теперь мы обручены официально.
— Я никогда не сниму его.
— Снимешь, когда я надену тебе настоящее.
— Но я думала, что оно настоящее.
— Я говорю о настоящем кольце, глупышка. Я сказал Элейн о разводе. Я сказал, что это безумие жить так, как живем мы.
— И что она ответила?
— Согласилась, но с условием, что платить придется мне. Она хочет много, но мне плевать. Я же должен ей эти деньги. Плата за свободу.
— Надеюсь, ты не сказал ей обо мне?
— Конечно, нет. На завтра договорился встретиться с адвокатом, и собираюсь переехать в гостиницу. Может быть, в соседний с офисом номер, и тогда ты в перерывах можешь забегать ко мне.
— Это будет чудесно! Думаю, что мистер Либра все устроит. На такие дела он мастер.
— А когда я буду свободен, ты выйдешь за меня замуж?
Вот оно! Случилось! Рыцарь в белом плаще! Все как она мечтала еще будучи маленькой девочкой… Вот он… стоит среди толпы на вечеринке и шепчет ей так, чтобы никто не услышал. Стоит так, чтобы его жена не видела его. Джерри любила его как никого другого. Вот так повернулась жизнь. Пусть все идет своим чередом. Она чувствовала, что глупеет от переполнившего ее счастья, и знала, что краска заливает ее лицо.
— Ты серьезно?
— Конечно, серьезно.
— Ловлю тебя на слове.
— Ох, — выдохнул он. Он выглядел так, будто с ним все произошло впервые. И этого действительно бы не случилось, если бы они не встретили друг друга. Повторить такое с кем-то еще невозможно.
Рецензии оказались хорошими, даже лучше, чем Джерри ожидала. Шоу критиковали, называли слабым, но все сходились в любви к Силки. В ту ночь Силки стала звездой. Это было прекрасным подарком к предстоящей свадьбе Дедди и Джерри.
— Увидимся позже, о'кей? — прошептал он.
— О'кей.
— Я позвоню тебе домой через час:
— О'кей.
Он пошел обратно к своему столику. Элейн, опираясь одной рукой на стол, что-то кричала. Бедная Элейн. Бедный Дедди… Хватит. Бедные все, кто даже не знает, что такое любовь и опьянение ею. Силки окружили со всех сторон. Она выглядела счастливой, но усталой. Как обычно, за весь вечер Либра и на секунду не подошел к Лиззи. «Лишь одиночество вокруг…» Так Силки пела в песне.
Джерри очень хотелось поговорить с Либрой наедине и первой сообщить новости, чтобы он разделил с
