привык к партнершам-профессионалкам, и ей очень не хотелось опозориться. Он считал ее звездой и даже не догадывался, что она столь же далека от идеала как и все остальные, а может даже еще дальше.
— Позволь я переговорю с гостями и скоро вернусь. — Он заглянул в ее картонный стаканчик, увидел, что он еще почти полон, и встал. Бобби знал всех, и все его любили. Он носился по комнате, чмокал девчонок, дружески похлопывал парней, принимал поздравления и шутил со всеми. Двух парней он отправил к Силки поболтать, чтобы она не скучала. Она вдруг поняла, что почти никогда не ходила на свидания. Дик был ее любовником, их встречи совсем другое. Что она знала о мужчинах? В ее жизни были только работа, сплошная работа, потом — любовь и страдания, потом мимолетные рандеву с незнакомцами от Либры, которые и свиданиями-то не назовешь. Ей вполне можно было дать шесть лет, как сказал Бобби. Она выпила еще два стаканчика и стала мысленно подбирать рифмы из приходящих в голову слов. Смех…
Грех. Смех и слезы. Слезы и грезы. Свидание. Свидание и расставание. Узнавание… Любовь — игра. Мура… Конура… Кожура… Постель… Секс… Кекс… А может он обратил на нее внимание, только потому что с ее помощью хочет сделать карьеру? Внезапно у Силки испортилось настроение. А зачем же еще она ему нужна? Он ее даже не знает. Она всего лишь звезда в шоу… нет, она была звездой, а он только мальчиком из массовки. Но кого еще удастся встретить, если вести такой образ жизни?
Толпа начала понемногу редеть. Подбежал счастливый ангел, Бобби ла Фонтейн, который ей уже совсем не нравился.
— Пошли, — сказал он, взяв ее за руку.
Силки пошла к такси, где оказалось еще две пары, которые веселились и хихикали. Водитель сначала отказывался везти шестерых, но после долгих споров дал себя уговорить. Они забрались в машину.
Дискотека только что открылась. Силки о ней даже ни разу не слышала. В помещении гулял прохладный ветерок, нагнетаемый мощными кондиционерами, на стены проецировались изображения танцующих девушек, громко играла музыка. У стен стояли столы в форме аккуратных кубиков, за которыми теснились люди. В задней комнате размещался игорный зал. Все посетители были похожи на фотомоделей: и мужчины, и женщины. Казалось, здесь нет ни одного случайного посетителя. Бобби делал вид, что знает всех официантов. — Я бываю здесь каждый вечер, с самого открытия, — сказал он Силки. — Уже две недели. Мне здесь нравится. И все люди здесь очень красивые. А я люблю красивых.
Силки все еще было не по себе. Никто не обращал на нее внимания, никто не узнавал ее и это было приятно. Но вдруг официант, красивый, белокурый педераст лет девятнадцати, принес напитки и воскликнул:
— О, мисс Морган, мне безумно нравится ваше шоу и вы сами.
— Благодарю, — ответила она и улыбнулась.
Знакомые Бобби уже отправились танцевать. В темноте вспыхивали блики света, и поэтому трудно было понять, кто как танцует.
— Люблю алкоголь, — сказал ей Бобби. — И ненавижу травку. Только иногда по случаю балуюсь ЛСД. Но люблю алкоголь. Я старомоден. Большинство танцоров не пьют, потому что считают, что это вредно. Но я могу танцевать даже с похмелья. Танцы — самый лучший способ избавиться от похмелья.
— Но ты же не собираешься танцевать всю жизнь? — спросила Силки в надежде, что он проговорится о том, что ему нужно от нее.
— О конечно, собираюсь — пока не стану старым. А потом открою балетную школу. У меня нет ни малейшего желания становиться актером или сниматься в кино.
— А почему?
— Почему? А ты что, стала счастливее?
— Конечно.
— Ты талантлива. В этом вся разница. А у меня нет таланта. Тогда зачем мне это? Меня приглашали работать моделью, но это мне неинтересно. Я люблю движение. Давай потанцуем.
Они встали и пошли на переполненную площадку. Силки увидела, что он действительно любит танцевать. Он совершенно забыл о ней. Танцевал он чудесно. Она видела, как окружающие смотрят на него, но и их взглядов Бобби не замечал. Многие понимающе улыбались Силки, не потому что они узнали Силки Морган, звезду, а потому что она пришла сюда с парнем лучшим танцором в зале, который так увлекся танцем, что даже забыл о ней. И ей это нравилось. Они должно быть думали, что он любит ее, раз не постеснялся взять с собой на площадку, зная, что она не танцует так хорошо, как он. А может, он и вправду ее немного любит. А почему бы и нет? Она хорошенькая, вполне пришла в себя после нервного срыва, она много читает, и она легко говорит, если ничего не боится, а сегодня она еще и отлично выглядит. Она не собиралась сегодня на дискотеку, но ее наряд ничуть не выделялся среди нарядов окружающих.
В конце концов она устала, и Бобби предложил посидеть и отдохнуть. Официант принес еще выпить. Он смотрел на нее и улыбался. Их спутники не особенно стремились к разговорам — было слишком шумно. Силки начала чувствовать себя увереннее, и порадовалась, что пришла на дискотеку. Отличное лекарство от депрессии. Она увидела одиноких девушек, без парней, и вдруг поняла, что они не сидят у окна, дожидаясь рыцаря на белом коне. Что они выходят и ищут себе друзей. И никто не насмехался над ними. В зале хватало симпатичных одиноких парней, которые искали себе девушек. Никто не нервничал, все расслаблялись и радовались хорошей музыке и красивым людям вокруг. Силки задумалась, почему Бобби приходит сюда каждую ночь — потому ли что любит танцевать, или потому, что предпочитает каждую ночь проводить с новой девушкой? А какая разница? Сейчас он был здесь с ней, сегодня вечером она ему нравится, и ей хорошо.
В три утра они отправились перекусить, а потом решили разойтись по домам — завтра их ждали занятия, деловые встречи и выступление вечером. Бобби подвез Силки до дома на такси. И она радовалась, что уже так поздно и не нужно приглашать его к себе. На самом деле она не хотела, чтобы завтра утром он рассказал всей труппе, что переспал с нею в первую же ночь. Она поцеловала его на прощание, сказав «С днем рождения», так чтобы поцелуй казался дружеским. За спиною у нее уже вырос швейцар, и она поспешила юркнуть в лифт. В тот вечер она обошлась без обычного шампанского на балконе, просто смыла макияж и легла в постель. Она, не отдавая себе в этом отчета, была счастлива. Она все еще видела его лицо. Он был так красив! Как только мужчина может быть настолько красив? Когда он не попадался ей на глаза, то его лицо забывалось, и каждый раз при встрече Силки испытывала что-то вроде откровения. Такое же откровение испытываешь, когда смотришь на закат солнца. «Интересно, смогла бы я выйти замуж за человека только потому, что он безумно красив, красивее всего, что я видела в жизни?..» — подумала она, уже засыпая…
На следующий день он весело поздоровался, и у нее осталось впечатление, что они как будто бы друзья — и только. Силки понравилась его сдержанность. Ей хотелось, чтобы он зашел к ней в гримерную после шоу, но этого не произошло. Она почувствовала растерянность и была чуть-чуть задета. Силки дольше обычного просидела перед зеркалом, надеясь, что он все-таки придет. Наконец она поняла, что все ушли, и она осталась в театре одна. Она направилась к выходу, вдруг резко ощутив, как она одинока. Он даже не задержался, чтобы попрощаться.
Она вышла из театра и увидела его. Он стоял в тени аллеи и, заметив ее, пошел навстречу, и сказал мягко:
— Привет. Куда бы ты хотела пойти?
Она смутилась и обрадовалась. Он ждал ее столько времени, и все потому, что не хотел, чтобы об этом кто-нибудь узнал.
— А почему бы нам не пойти ко мне? — вдруг выпалила она не подумав. — У меня есть балкон и яйца, чтобы приготовить ужин.
— Отлично, малышка.
В такси она молчала, не зная о чем говорить. Бобби старался вовсю, рассказывая о том, как сегодня несколько мальчиков из хора напихали с свои джинсы носков, чтобы выглядеть мужественнее, а распорядитель сцены обнаружил это только после первого акта. Бобби смеялся и гадал: заметила ли публика? По мнению Силки, самому Бобби вовсе ничего не надо было подкладывать в джинсы, мужественности ему хватало. Уже перед подъездом Силки занервничала. Она боялась швейцара. Ведь раньше Силки никого не приглашала к себе. Она не замужем и знаменитость. Швейцар был белый и самоуверенный. Ее волновало, что он подумает о ней. На секунду ей даже показалось, что швейцар
