Либра достал из ящика стола контракт Винсента и очень медленно и аккуратно разорвал его надвое.
— Боюсь, никаких кинопроб, — продолжал он. — Тебе, конечно, на самом деле не обязательно отправляться в монастырь. Так будет написано в газетах. И это даже неплохо, ведь ты — католик?
— Что значит «монастырь»?! — крикнул Винсент тем же дискантом.
— Прекрасный, трогательный уход со сцены, — размышлял Либра вслух. — Я разошлю им старые твои фотографии, так что не волнуйся. Я не могу больше называть тебя Бонни… Как тебя по-настоящему зовут? — Он заглянул в контракт. — Да, Винсент. — Он вздохнул. — Я возлагал на тебя большие надежды. Но ты оказался пташкой на один сезон. Но тебе не о чем жалеть, правда? Ты позабавился, заработал кучу денег. Я сохранил их для тебя. Так что тебе есть на что жить, пока не найдешь чем заняться.
— Я хочу быть моделью!!! — визжал Винсент. — Я хочу быть кинозвездой! Вы же говорили, что я могу быть кинозвездой!
— Неправда. Я говорил, что Бонни Паркер может. А ты можешь стать, например, спасателем на лодочной станции. Почему тебе не поехать в Майами? Попробуй. Сейчас сезон. Ты любишь солнце?
Винсент уставился на него. Он не мог поверить. Происходящее было сплошным кошмаром. Может он спит? Не стоило так вчера напиваться.
Либра вновь потянулся к ящику стола и вынул оттуда маленькую коробочку, завернутую в голубую бумагу. Внутри оказался футляр от «Тиффани» с золотой авторучкой.
— С сегодняшнего дня ты — мужчина. — Он сухо улыбнулся, протягивая подарок.
Винсент швырнул ручку на пол и наступил на нее ногой.
— Я не мужчина! — кричал он.
Либра аккуратно поднял ручку носовым платком. Вложил ее в руку Винсенту и сжал пальцы.
— Возьми. Может когда-нибудь ты захочешь написать воспоминания. Если решишься, буду рад тебе помочь. Книжка может стать сенсацией, и по ней даже могут снять фильм. Подумай об этом, Винсент.
Он не будет плакать на глазах у этого подонка! Не будет! Винсент сжал зубы и изо всех сил попытался сдержать слезы.
— Где мои деньги? — спросил он.
Либра протянул ему чековую книжку.
— Здесь много, — сказал он. — Может ты когда-нибудь захочешь жениться, поэтому не транжирь сразу все. В будущем пригодится. У тебя еще многое впереди. Желаю удачи.
Винсент не протянет руку этому подонку, даже если его будут пытать!
Он схватил манто и выбежал из люкса. Слезы лились градом, застывая на морозе. Холодный воздух обжигал легкие. Он бежал вдоль улицы, пробираясь через сугробы, падая, поднимаясь, и снова падая. Он не знал куда бежит. Но ему было наплевать. Люди оглядывались на него, но и на это ему было наплевать. Он добежал до квартиры Джерри и запер за собой дверь, задернул шторы, бросился на пол и рыдал до изнеможения. Он слышал как звонил телефон — может это Джерри? — но Винсент не снял трубку и телефон умолк. Прошел час. А может и больше. Винсент успокоился, встал и подошел к зеркалу. Так ужасно он еще никогда не выглядел. Глаза покраснели и опухли, по щекам стекали потоки грима. Над верхней губой — красное пятно от постоянного бритья. Почему у него растут черные усы, если он блондин? Господи! Что же ему делать?
Он не сможет посмотреть в глаза своим друзьям. Они так ему завидовали, что сейчас с ума сойдут от радости. Он ведь теперь и носа показать не сможет в гей-барах. Он прекрасно знал, что никто из них не поверит в историю про монастырь. Все сразу поймут, что с ним — покончено, он проиграл, его выбросили вон. Как в тумане он отправился в ванную, взял бутылочку со снотворным. Нашел еще снотворное в столе, в шкафу и в коробке из-под туфель. Таблеток достаточно, чтобы убить слона. Он взял из холодильника пакет с апельсиновым соком и поставил все это на диван. Проглотив несколько таблеток, он расслабился. Ему не было уже так плохо. Он поставил на проигрыватель свою любимую пластинку и слушал ее, пока глотал остальные. Ему стало холодно. Пальцы окоченели. Он решил написать прощальное письмо, взял лист бумаги, ручку и вывел:
«Дорогая мама: прости меня. Я люблю тебя. Эту чековую книжку оставляю тебе».
Он положил книжку на стол и вздохнул. Чувствовал он себя паршиво. Тело налилось тяжестью. На веки, казалось, положили по огромному валуну. Он стащил подушки на пол, лежал и слушал музыку. Опять зазвонил телефон, потом смолк, но вскоре зазвонил снова. Он же забыл поставить подпись… Или это потому, что не знал, каким именем подписываться? Да какая разница! Все равно будет понятно, когда его найдут. Как грустно, что приходится умирать, так никого и не полюбив. Но он же не умирает. Умирает Бонни Паркер. А какое она имеет отношение к Винсенту Абруцци? Умирает только никому не нужное тело извращенца. Интересно, кому достанется его одежда? Джерри она слишком велика. Но, может быть, она ее перешьет? Жалко ведь выбрасывать такие красивые вещи…
Они будут жалеть…
Они вспомнят прекрасную Бонни и кто-нибудь заплачет…
Если бы он был жив, что бы с ним стало?..
Он больше никогда не услышит свою любимую музыку…
Кто-то заталкивал кинжал ему в глотку. Желудок разрывался от боли. Ему хотелось глотнуть, Боже как ему хотелось глотнуть! Почему он не может пошевелиться? Его бросало то в жар, то в холод, тело истекало потом. Комната казалась залитой режущим светом, который он различал сквозь сомкнутые веки. Боль сменилась холодом. Все вокруг опять погрузилось во тьму.
Он лежал в кровати, а Джерри держала его за руку. Вторая рука оказалась привязанной к кровати. В нее была воткнута игла, от которой шла трубка к большой бутылке, укрепленной на штативе. Перед глазами стоял туман. Он смутно различал контуры предметов. Бледно-зеленые тона. Над ним возникло лицо Джерри.
— Бонни, — позвала она. — Бонни! Как ты могла такое сделать? Мы же все любим тебя, ты разве не знаешь? Ты дурочка. Мне пришлось выложить целых пятнадцать долларов, чтобы взломать двери. Тебе повезло, что ты не в «Бельвью».
— Где я?
— В частной клинике. Я волновалась, и поэтому вернулась домой пораньше. Тебе повезло, что ты не умерла.
— У меня болит желудок.
— Не удивительно. Его пришлось промывать. Где ты нашла столько таблеток?
— Я хочу умереть, — сказал Винсент и начал плакать. От слез боль в желудке усилилась, тем самым вызвав новый поток слез. — Я хочу умереть.
— Ты не можешь умереть — это против правил. Ты не модель, ну и что из этого? — Она ласково вытирала его слезы. — Не плачь, Бонни. Все будет хорошо. Ты же прекрасна. Просто теперь ты — не прекрасная девочка. Ты же ею никогда не была. Теперь ты — прекрасный мальчик. Все будет хорошо, Бонни.
— Прекрати называть меня «Бонни».
— Винсент. Ты скоро поправишься. Послушай меня, Винсент. Ты слушаешь? Винсент кивнул. Он вцепился в руку Джерри.
— Не уходи.
— Я не уйду.
— Я ненавижу этого Либру.
— Это не его вина. Проклятая природа! Все будет хорошо, Винсент. Через пару дней ты вернешься домой. Мы купим тебе гантели и тренажеры и ты разовьешь свои прекрасные мускулы. Я запишу тебя в клуб здоровья. Ты будешь плавать, бегать и делать упражнения. А еще — загорать. И ты найдешь себе друзей, вот увидишь. И станешь прекрасным мужчиной, Винсент. И больше не будешь похож на мерзкого гомика. Винсент станет так же красив как мужчина, как красива была Бонни как девушка. Ты начнешь все сначала. Винсент смотрел на нее, серьезную, полную энтузиазма. Может быть, она действительно так считает… Неужели она верит… А вдруг так и будет…
— Ты так думаешь? — спросил он.
— Я знаю это.
