Реальность повергла ее в шок. Она никогда раньше не видела его так близко: вот она ее любовь, живая, во плоти своей. «Дедди-и-и-и!»
Толпа бросила Барри на него. Она могла дотронуться до него рукой.
— Дедди! — кричала она.
Он посмотрел на нее. Нет, он смотрел сквозь нее. В его глазах застыли страх и ненависть, как во взгляде змеи. Он поняла, что в этом хаосе он ее не узнает.
— Дедди! — кричала она. — Я — Барри. Барри!!!
Она должна была задержать его на секунду, чтобы он смог вспомнить. О, автограф… Она лихорадочно искала в сумке ручку и блокнот.
Он оттолкнул ее от себя — со всего размаха, рукой. Его взгляд совершенно ясно говорил, что он не хочет ее, не знает ее. Она для него меньше, чем ничего. Он отмахнулся от нее, как от мухи. И это причинило Барри огромную боль.
— Не прикасайся ко мне! — крикнул он.
Ее рука, шарившая в сумке, наткнулась на маленький нож.
Толпа вздохнула, как умирающее чудовище. Барри понадобилось время, чтобы увидеть его, Дедди, распростертого перед ней. Из его груди лилась кровь. Рядом с ним на коленях стояла рыжеволосая девушка. Она поддерживала его голову и выглядела до смерти испуганной. Девчонки в толпе начали рыдать. Люди толкали ее, пихали, желая узнать, что случилось. «Что случилось? — орали они. — Что случилось?»
Глаза Дедди были закрыты. Лицо его посерело. Рыжеволосая девушка беззвучно заплакала. Полицейские достали пистолеты, а один их них медленно подошел и, взяв пальто, прикрыл им лицо Дедди. Теперь на земле лежала кучка одежды. Не было больше Дедди. Там мог лежать кто угодно.
Толпа опять вздохнула. Женщины и девушки плакали. Барри поняла, что сжимает что-то в пальцах. Она разжала пальцы: на землю выпал нож. Рукав ее пальто и перчатка были в крови. Она не понимала, как это случилось.
Люди орали и напирали на полицейских. Барри, не осознавая, что делает, пробиралась к двери в студию. Она будет стоять там и ждать, когда же выйдет ее Дедди. И дождется, обязательно дождется…
Глава 28
Они стояли рядом с ней: Либра, Лиззи, Силки, Винсент… Винсент ходил за ней, как собачонка. Они боялись, что она покончит с собой. Но она не собиралась убивать себя — об этом она вообще не думала. К чему еще одна смерть? Ей нужно побыть одной и подумать. Врач Силки (не Ингрид) дала ей таблетки: транквилизаторы и снотворное. Она предпочитала пить. Винсент смотрел на нее, менял пластинки на проигрывателе и придумывал, что бы такое сказать, а она пила по полбутылки неразбавленного виски каждую ночь, приканчивала третью за ночь пачку сигарет, а потом принимала таблетку. Она была послушна, как больная. Почему они обращаются с ней как с больной? Больной была девочка, которую задержали через два дня… Барри. Почему ее так долго искали? Теперь она в каком-то институте на обследовании. И в газетах пишут, что ее признали душевнобольной.
На похороны прилетела Элейн вся в черном и в умопомрачительной шляпке. Она была похожа на женщин, каждый год приносящих цветы на могилу своего кумира Валентино. Она рыдала, будто потеряла самого любимого человека. Джерри сидела там, наглотавшись транквилизаторов, отупевшая, пьяная. Она казалась спокойной и сильной для мира, который взирал на нее. Прилетели его сестра с мужем. Забавно, что родственников Дедди она первый раз увидела на его похоронах… Ей хотелось разбить гроб, но она понимала: это бессмысленно.
Публика питалась им, а потом убила. Его, самого доброго, который просто не подумав, случайно, сказал ей грубое слово. Кто-то, кого она не знает, убил его, и изменилось все вокруг. Вот что значит быть идолом толпы. Джерри больше не хотела иметь с этим ничего общего. Она не будет создавать звезд для толпы. Она ненавидела свою работу, она ненавидела Нью-Йорк, она должна уехать.
Она уедет на далекий необитаемый остров, о котором она мечтала вместе с Дедди. Она будет жить там одна, делая вид, что она с ним, пока время ее не излечит. Пришлось сказать Либре, что она уезжает. Через два дня после похорон она уложила чемоданы и сказала Винсенту, что он может уезжать к родителям. По каталогу она нашла себе остров и заказала билеты по телефону. Потом она пошла в офис попрощаться. На один его вопрос она ответила ложью.
— Не надо, — сказал он. — Пожалуйста, не надо. — В его глазах она увидела боль и удивилась: ей раньше и в голову не могло прийти, что его заботит что-то подобное. — Не уезжай к родителям. Оставайся здесь и работай. Работа — лучшее лечение. Скоро мы переедем в новый офис. Посмотри, какой это будет красивый дом. Посмотри в окно, его отсюда видно. У тебя будет свой офис. Там будет все так, как ты пожелаешь. Я заплачу за это. Ты вообще не будешь работать, пока его не отделают. Поверь мне, быть занятой, не думать — единственное спасение.
— Я уеду, — сказала она. — Я пришла только попрощаться и поблагодарить за все, что вы для меня сделали.
— Не стоит.
— Тогда до свидания, — сказала она.
— Подожди, — сказал он. — Если ты хочешь уехать, то у меня есть маленький домик в Малибу. Мы с Лиззи проводили там уик-энды, когда жили в Калифорнии. Поживи там. Он стоит особняком на побережье. Соседи не будут тебя беспокоить. Я закажу билет. Поезжай туда на пару недель, загорай на пляже. Сейчас в Калифорнии очень хорошо. Тебе нужно отдохнуть. Ты уже год работаешь без отпуска.
Год? Разве уже прошел год? Всего лишь год назад она приехала в Нью-Йорк, а как много всего случилось… Эта работа поглощает время так, что его не замечаешь. Она подумала о доме. Это наверное лучше, чем жить в отеле. Ее никто не будет беспокоить. И кроме того, у нее не так уж много денег, чтобы долго прожить даже на необитаемом острове.
— Живи там столько, сколько захочешь, — продолжал Либра. — Там есть телефон. Если тебе что- нибудь понадобится, позвони.
— Нет, спасибо, — сказала она. — Вы будете каждый день звонить мне по делу. А я увольняюсь. Я не смогу жить в вашем доме спокойно и свободно и не говорить с вами о бизнесе. Это будет нечестно.
— Честно? Честно? Прекрати. — Либра потянулся к телефону. — Улетаешь сегодня вечером. Иди, собирай чемоданы.
— Я уже все уложила.
— Тогда улетаешь сегодня днем. Поедешь в аэропорт на моем лимузине. Лиззи тебя проводит. Когда прилетишь — возьмешь такси. В доме найдешь машину и ключи. Там есть женщина, она будет убирать и покупать продукты. В доме есть книги, пластинки, телевизор и большая фильмотека.
— И все это — в маленьком прибрежном бунгало? — Джерри против воли улыбнулась.
Винсент поехал вместе с ней. У него теперь была уже мужская прическа. Без макияжа, в свитере и джинсах он выглядел очень симпатичным «голубым» но уже совершенно не походил на девушку. Лиззи его даже не узнала. Пока Винсент занимался ее багажом, Лиззи поинтересовалась:
— А с девушками он этим тоже занимается?
— О, нет.
— Хм-м-м, — промычала Лиззи, разглядывая широкие плечи Винсента и облизывая губы.
Они поцеловались на прощание, а Лиззи даже заплакала.
— Я позабочусь о твоей квартире, — пообещал Винсент. — Ты захватила таблетки?
— Да. — В сумке у нее лежала и бутылка виски. — Позаботься о себе. Измеряй вес каждый день. Не забудь про спортзал и бассейн по утрам. Пиши мне, не звони. Это дорого стоит.
— Я люблю тебя, — прошептал Винсент. Из глаз его катились слезы. Все знали, что она больше никогда не вернется. Хотя об этом не было сказано ни слова. Джерри еще раз поцеловала Винсента на прощание.
— Там есть целый винный погреб, — сказала Лиззи. — Чувствуй себя как дома.
— Спасибо. До свидания. До свидания.
Усевшись в кресло салона первого класса, Джерри поняла, что впервые после всего случившегося наконец-то осталась одна. Она гадала, не случится ли катастрофа во время ее полета. Ее это не беспокоило, только вот остальных пассажиров жаль. Они-то хотят жить дальше. Она пила скотч,
