— Они от меня убежали, — пожаловалась Натали.
Опасная минута миновала. Клаудия облегченно вздохнула и принялась убирать остатки еды, рассеянно прислушиваясь к веселой болтовне Тайлера и Натали. Почему Тайлер так странно отреагировал на ее слова? Его поведение уже в который раз ставило ее в тупик. Кажется, он пересмотрел свои излишне строгие взгляды на брак. Но значит ли это, что он смягчился по отношению к ней? Хотелось бы надеяться, ведь Нэнси Уилер вот-вот приедет в Манчестер и будет ждать от нее звонка. И тогда все будет зависеть от настроения Тайлера. Похоже, ей все, же удалось заставить его задуматься, заронить в его душу искру сомнения.
Услышав над ухом щелканье пальцев, Клаудия очнулась и взглянула на Тайлера и Натали, которые сидели обнявшись и выглядели такими счастливыми, что у Клаудии защемило сердце.
— Простите, я задумалась, — извинилась она, заставляя себя улыбнуться.
— Мы хотим поиграть в бумеранг. Ты пойдешь с нами? — спросила Натали и, увидев, что мать кивнула в знак согласия, проворно вскочила на ноги. Вслед за ней поднялся и Тайлер, протянув Клаудии руку. Она ухватилась за нее и встала, ожидая, что он тут же отпустит ее, но он задержал ее ладонь в своей и слегка притянул к себе. Удивленная, Клаудия подняла на него глаза.
— Чего ты от меня хочешь, Клаудия? — спросил он, понизив голос, чтобы Натали не услышала.
О, как просто и в то же время совершенно невозможно ответить на этот вопрос…
— Ты должен разобраться в себе, Тайлер, — охрипшим голосом прошептала она и, отдернув руку, побежала за Натали.
С минуту он задумчиво смотрел им вслед. Его глаза потемнели. Натали обернулась и помахала ему. Тайлер с усилием улыбнулся и зашагал к ним. Клаудия включила индикатор левого поворота, и ее белый автомобиль свернул на подъездную аллею. После вчерашнего пикника они с Тайлером не сказали друг другу и двух слов. Привезя их домой, он сразу заперся в своем кабинете и даже к ужину не вышел. Экономка сообщила, что он почти не притронулся к еде, которую она отнесла ему в комнату. Сидит за столом, уставившись в окно, и ни на что не реагирует, озабоченно сказала она, качая головой.
Клаудия ничего не ответила, боясь поверить в то, что это добрый знак, и оказалась права. Когда она осмелилась нарушить уединение Тайлера, попросив приглядеть за Натали, пока она съездит в Черч- Стреттон за покупками, он был с ней резок, почти груб.
Однако он согласился побыть с Натали, что не удивило Клаудию. Для девочки он всегда находил время, как бы ни был занят. Венди Николс взяла выходной, Мэри собралась навестить сестру — та утром неудачно упала и ее отвезли в больницу. Так что, кроме Клаудии, ехать за продуктами было некому.
Вообще-то эта поездка пришлась очень кстати: Клаудия получила возможность позвонить Нэнси Уилер в гостиницу, не опасаясь, что их разговор услышит кто-нибудь из домашних. К сожалению, Нэнси в номере не оказалось, и Клаудии пришлось дать администратору свой номер телефона и передать Нэнси ее просьбу позвонить. Не самый лучший вариант, но ничего другого она не успела придумать.
Машина свернула еще раз, и вдали показался особняк «Уайт Гейблз». И опять при виде дома Тайлера у Клаудии от восхищения захватило дух. Расположенный у подножия холма, дом был с трех сторон окружен лесом. Перед ним расстилалась зеленая лужайка, окаймленная цветочными клумбами, а в центре находился искусственный водоем с рыбками.
Здание, построенное в прошлом веке, представляло собой нечто среднее между фермерской усадьбой и господским поместьем. От него веяло таким очарованием, что Клаудии не раз хотелось запечатлеть эту красоту на холсте. Как жаль, что она не умеет рисовать… Каменный фасад украшали высокие, увитые розами окна. Сейчас они были распахнуты, и легкий ветерок шевелил белые кружевные занавески.
Поставив машину в гараж, Клаудия достала из багажника сумки с продуктами и понесла их на кухню. Она изнывала от жары, несмотря на то что оделась утром очень легко — в тонкое хлопчатобумажное платье лимонно-желтого цвета. Хорошо бы сейчас поплавать в огромном бассейне тетушки Лючии.
В кухне было прохладно и тихо. Шаги Клаудии гулким эхом отдавались в пустоте дома. Видимо, Тайлер и Натали куда-то ушли, подумала Клаудия, но на всякий случай подала голос. Ей никто не ответил. Наверно, они где-то радом, потому что машина Тайлера в гараже. Ей захотелось очутиться вместе с ними в лесу, под раскидистыми кронами деревьев. Вздохнув, она принялась убирать продукты в холодильник.
Неплохо бы выпить чего-нибудь освежающего… Клаудия прошла в гостиную и приблизилась к двустворчатому шкафчику-бару. Не найдя ничего подходящего с одной стороны, она открыла вторую створку и с удивлением обнаружила, что полки заполнены не бутылками, а видеокассетами. Она уже хотела закрыть дверцу, но в этот момент заметила имя Натали на корешке одной кассеты и наклонилась, чтобы получше рассмотреть ее. Судя по надписям, почти на всех пленках была снята Натали, причем в разные годы. Видеомагнитофон и телевизор стояли рядом, и Клаудия, поддавшись искушению, выбрала самую раннюю кассету, вставила ее в аппарат и с бьющимся сердцем опустилась перед экраном на колени. Когда появилось изображение, она чуть не задохнулась от волнения. Вот они, эти драгоценные минуты, прошедшие мимо нее! Неизвестный оператор заснял Венди Николс, играющую с крошечной девочкой. Натали! Несколько раз мелькнул Гордон, но Тайлера не было. Наверно, это он держал видеокамеру, которая почти не отрывалась от Натали. Да, он всегда любил мою девочку, растроганно думала Клаудия, гладя на смеющееся личико дочери, пытавшейся произнести свои первые в жизни слова.
Как загипнотизированная, она смотрела на экран, прижимая к губам ладонь, чтобы не зарыдать во весь голос. По ее побледневшему лицу катились слезы. Просматривая одну пленку за другой, Клаудия чувствовала в груди все большее стеснение. Она бессознательно раскачивалась взад и вперед, тщетно пытаясь облегчить боль, казавшуюся временами почти невыносимой. И все же оторваться от экрана было выше ее сил, ведь это единственная возможность увидеть, как росла ее дочь, заполнить пустоту бесплодных, мучительных лет. Прошлое, оставшееся на видеопленке, так захватило ее, что она не замечала ничего вокруг. Не слышала голосов за спиной, тихого удивленного восклицания, не видела, как в дверном проеме появились две фигуры, одна большая, другая маленькая. Не видела Натали, которая бросилась к матери, упала радом с ней на колени и с тревогой заглянула в залитое слезами лицо.
— Мама, что случилось?
Только эти тихие слова сумели дойти до сознания Клаудии. Она очнулась, повернула голову… Ей вдруг стало нечем дышать.
— Что?.. — Неужели она теряет рассудок? Не может быть, ей послышалось, Натали не могла назвать ее…
— Почему ты плачешь, мама? — Натали часто заморгала, ее большие глаза наполнились слезами, губы задрожали.
Вместо ответа Клаудия схватила Натали и изо всех сил прижала к себе ее хрупкое тельце. Нет, она не сошла с ума, ей не послышалось, дочь назвала ее мамой! Боже, благодарю тебя… И в ту же секунду тонкие руки — о чудо из чудес! — обвили шею Клаудии.
— Не плачь, мамочка, не плачь! — повторяла Натали.
Клаудия разрыдалась.
— Не буду, не буду больше, обещаю. Только не уходи, не отпускай меня… Я люблю тебя, доченька, я так тебя люблю…
Обе затихли и долго сидели обнявшись. Слезы Клаудии высохли, в ее душе воцарился покой. Постепенно тело у нее затекло, но она боялась пошевелиться, желая продлить очарование минуты. Не выпуская Натали из объятий, она осторожно протянула руку, выключила магнитофон и пересела на диван, увлекая за собой дочь.
— Почему ты плакала? — спросила Натали.
Клаудия нежно поправила прядь волос, упавшую дочери на глаза.
— Потому что эти фильмы напомнили мне, как много я потеряла. Я так хотела прожить эти годы рядом с тобой… И ведь могла бы, если бы не думала, что тебя нет в живых.
Натали вскинула голову, но в ее глазах не было удивления.
— Папа тебе сказал, что я умерла?
Недетская проницательность дочери так потрясла Клаудию, что она только растерянно кивнула и, помолчав, добавила:
— Прости меня… — хотя и сама толком не знала, за что просит прощенья.
Однако Натали, похоже, поняла ее и тяжело вздохнула, совсем как взрослая.
