– И?
– А что мне остается?
– По-моему, роскошный сон, – у Хэкетта зажглись глаза. – Мне кажется, за такой сон многие согласились бы заплатить.
– Ты полагаешь?
– А в чем, собственно, проблема?
– Проблема в том, что для меня это перебор. Ублажив их всех, я напоминаю выжатый лимон, кулем падаю на кровать, но, как только моя голова касается подушки, звенит будильник. Пора вставать и идти на работу. Я слишком стар для трех женщин в одну ночь, а эти малышки хотят, чтобы я отработал с ними по полной программе. Вся ночь уходит на то, чтобы удовлетворить их, а на день у меня просто не остается сил.
– Любопытно, – в голосе Хэкетта слышались интонации безвременно почившего доктора Лебнера. – Скажи мне, женщины всегда одни и те же?
Феверелл покачал головой.
– Если бы! Будь они одни и те же, у меня бы ничего не встало. Но каждую ночь приходят новые женщины и роднит их только одно: все они красавицы. Высокие, низенькие, блондинки, брюнетки, русые. Как-то пришла одна лысая.
– Как интересно.
– Кому интересно, а кому кость в горле. Для меня это перебор. Я не могу устоять, не могу отказать им, но, скажу честно, вздрагиваю при каждом звонке в дверь, – он вздохнул. – Вероятно, причину надо искать в том, что год тому назад я развелся и еще не привык жить один? Или она зарыта глубже?
– Кого это волнует?
Феверелл вытаращился на него.
– Подумай сам, какая разница, в чем причина твоего сна? Проблема в самом сне, не так ли?
– Пожалуй, что да. Но…
– Дело в том, – уверенно продолжал Хэкетт, – что проблема и не в самом сне. Проблема в том, что женщин слишком много.
– Ну…
– Если б приходила одна женщина, ты бы не возражал?
– Скорее всего, нет… но каждый раз приходят три, а я, хоть и хочу, не могу сказать двоим, что они свободны.
– Допустим, тебе пришлось бы ублажать только одну? Ты бы с этим справился?
– Несомненно, но…
– И успел бы выспаться после ее ухода?
– Да, конечно, но…
– И утром чувствовал бы себя очень бодрым. Просыпаться после такого сна одно удовольствие, не так ли?
– К чему ты клонишь, Джордж?
– Все просто. Просто, как апельсин.
Хэкетт достал визитку, что-то написал на ней.
– Номер моего телефона, – он протянул визитку Февереллу. – Бери.
– И что мне с ним делать?
– Запомни его. А когда тебе позвонят в дверь, перезвони мне.
– Что ты хочешь этим сказать? Я должен проснуться и позвонить тебе? А что потом? Как с «Анонимными алкоголиками»? Ты придешь, напоишь меня кофе и будешь отговаривать от сна?
Хэкетт покачал головой.
– Просыпаться не нужно. Позвони мне во сне. Сначала позвони, а потом открывай дверь девицам.
– А зачем?
– Затем, что у меня есть приятель, кстати, психоаналитик, обаятельнейший человек. Ты позвонишь мне, я – ему, и мы вдвоем приедем к тебе.
– Ты собираешься ночью завалиться ко мне с психоаналитиком?
– Все это будет во сне, – напомнил ему Хэкетт. – Мы придем, ты выберешь себе одну женщину, вторую возьму я, третью – мой приятель. После того, как твоя женщина получит все, что хотела, ты сможешь выспаться и утром будешь в полном порядке. И так будет каждую ночь, когда тебе приснится этот сон. Всего-то делов – позвонить мне. Мы придем и поможем тебе.
Феверелл смотрел на него во все глаза.
– Если только это сработает.
– Обязательно сработает.
– Тут у меня была китаяночка, которую мне не хотелось отпускать. Но в другой комнате ждали крошки с Ямайки и из Норвегии, так что…
Хэкетт хлопнул его по плечу.
– Позвони мне. И все будет хорошо.
На следующее утро, направляясь на работу, Хэкетт пребывал в прекрасном расположении духа. Он отдал долг Круллу. Доктор помог ему, он – другому страждущему. За добро отплатил добром. Все утро он ждал звонка Феверелла.
Тот не позвонил. Ни тем утром, ни следующим, ни через неделю. И Хэкетт не мог заставить себя позвонить Февереллу.
Вновь они встретились случайно. Выглядел Феверелл чудовищно: круги под глазами, серая кожа, дрожащие руки.
– Майк! – воскликнул Хэкетт. – Майк, с тобой все в порядке?
– А по мне не видно?
– Выглядишь ты ужасно, – признал Хэкетт.
– А чувствую себя еще хуже.
– Майк, что случилось?
– Что случилось? Ты знаешь, что случилось. Я же тебе все рассказал. Или ты забыл?
Хэкетт вздохнул.
– Все тот же сон?
– Естественно, все тот же чертов сон.
– Майк, помнишь, я просил тебе позвонить мне до того, как откроешь дверь?
– Разумеется, помню.
– И что?
– Каждую ночь я тебе звонил, только толку от этого никакого.
– Звонил?
– Звонил, звонил, каждую чертову ночь.
– И я к тебе приходил? Вместе с приятелем?
– Да, да, со знаменитым психоаналитиком. С которым я должен был познакомился, но не познакомился, потому что ко мне не приходили ни он, ни ты. Каждую ночь я тебе звоню и каждую ночь ты бросаешь трубку.
– Я бросаю трубку? – изумился Хэкетт. – Да быть такого не может! Зачем мне это?
– Откуда мне знать. Не имею ни малейшего понятия. Но всякий раз, когда я тебе звоню, ты не даешь мне сказать ни слова. «Извините, – слышу я, – но сейчас я не могу с вами говорить. Я еду в Кливленд». Это же надо, в Кливленд! И ты бросаешь трубку.
