– Я выросла. Путешествия часто помогают повзрослеть, мадам.
– Да, даже Эмили изменилась. Теперь она часто впадает в молчание, а раньше никто не мог заставить ее прекратить пустую болтовню, – внезапно женщина остановилась. – Анжела, дорогая, я желаю тебе только добра. Честное слово. Когда-нибудь я умру, и хочу сойти в могилу, зная, что ты не будешь ни в чем нуждаться. Пожалуйста, сделай это для меня.
Через несколько минут дочь ответила:
– Хорошо, я приму приглашение герцога, если это тебя обрадует.
Только радость, показавшаяся на лице Алисии, облегчила уныние девушки, которое она испытала от такой капитуляции. Она едва слышала, как мать щебетала о платьях, перчатках и драгоценностях для бала. Там обязательно должен присутствовать принц, поэтому внешность девушки будет иметь первостепенное значение, и, кто знает, может, ее представят наследнику престола?
Мисс Линделл односложно отвечала на вопросы матери и жалела, что у нее отсутствует надлежащая сила воли. Прием вновь обещает быть скучным, придется выслушивать бесконечные пустые разговоры и намеки. Кроме того, ее вряд ли можно было считать равноправным членом высшего общества, и, конечно же, находились те, кто не упускал случая напомнить ей об этом. Естественно так, чтобы не слышал герцог. Нет, для этого они слишком умны. Это будет стоить им исключения из числа гостей Чарльза Шеридана, 'да и остальные будут считать их персонами нон-грата.
Слава Богу, впереди еще целых две недели. За это время у нее будет возможность собраться с духом, чтобы пойти на этот скучнейший ужин.
Вдоль дороги, ведущей к особняку из серого камня, выстроились экипажи. Пешеходы терпеливо ждали, пока возницы займут очередь в медленно движущейся колонне. Впереди сверкали огни. Похоже, все звезды упали с неба, чтобы осветить дом.
– Ты прекрасна, Анжела, – заметила мать, сидя напротив дочери. – Пурпурный цвет тебе очень идет. Я так и знала. А рубиновое бабушкино ожерелье и сережки смотрятся на твоем одеянии розовыми пятнышками.
– Может, к такому наряду мне надеть еще и корону? – Анжела не могла удержаться от язвительного вопроса и увидела, как улыбнулся отец.
– Не надо дерзить, – Алисия с упреком взглянула на дочь, но слишком хорошее расположение духа не позволило ей рассердиться. – Будь осторожна и не помни шлейф. Ты случайно не сидишь на нем?
– Нет, мама. Не могу понять, как тебе удалось уговорить меня надеть платье со шлейфом. Это так неудобно.
Джон Линделл критическим взглядом осмотрел дочь:
– Разве вырез должен быть так глубок? – наконец спросил он, и девушка подавила смех.
– О, не будь таким глупым, Джон, – хлопнув веером по руке мужа, ворчливо заметила Алисия. – Вырезы должны быть как можно глубже. Ты же никогда не жаловался насчет моих декольте.
– Но ведь Анжела моложе и соблазнительнее, – буркнул тот и замолчал, когда дочь, не выдержав, рассмеялась.
Взглянув на мужа, дама решила не обращать внимания на его слова, и остаток пути они провели в гробовом молчании.
– Впечатляюще! – воскликнула Анжела, когда они подъехали ко входной двери и лакей помог ей выбраться из экипажа. В отчаянии она обозревала собравшуюся толпу. – Господи, какое столпотворение!
– Ну разве это не чудесно? – щебетала Алисия, и девушка обменялась взглядами с отцом.
Только миссис Линделл искренне радовалась таким сборищам. Джон Линделл являлся сюда только ради того, чтобы доставить удовольствие жене и наладить нужные контакты. Анжеле, по ее собственному мнению, там абсолютно нечего было делать, и обычно она откровенно скучала.
Поднявшись по лестнице, ведущей в большой зал, они подошли ко входу, и слуга торжественно объявил об их приходе. Присутствующие сразу же обратили на Линделлов внимание, повернув лица, но для Анжелы все они показались одним расплывчатым пятном. Несколько гостей заговорили с ней, и девушка с удивлением обнаружила, что автоматически кивает и улыбается знакомым.
Эта зала оказалась намного больше, чем обычные помещения для всевозможных светских раутов. Анжела не сомневалась, что весь их трехэтажный особняк без труда здесь уместится. Двадцать хрустальных люстр свисали с высокого сводчатого потолка. Группы музыкантов расположились в нишах или на маленьких балкончиках, разбросанных по всей зале. Помещение хоть и казалось огромным, но воздух там уже был горячим и спертым, в нем перемешались ароматы сотен духов и табака.
Вокруг толпилось столько гостей, что уследить за тем, чтобы кто-нибудь не наступил на шлейф платья, оказалось практически невозможно. Девушка в отчаянии подумала, что она уйдет отсюда без него, если не будет внимательна и не станет его подбирать. Но для этого у нее не хватало терпения, и даже если шлейф набросить на руку, такое хождение скоро надоест.
Невзирая на отчаянные попытки матери удержать ее в центре толпы, Анжела попыталась пробиться к нише.
– Скоро появится герцог, – шепнула Алисия и схватила ее за руку. – Постой здесь хотя бы до его прихода.
– Если герцог захочет, то сам найдет меня, – твердо ответила Анжела. – Если я останусь здесь еще несколько минут, то Тремейн обнаружит меня на полу в глубоком обмороке… Ты этого хочешь?
Не дожидаясь ответа, она начала пробираться сквозь толпу и вскоре достигла желанной цели, которая оказалась не столь отдаленной, как хотелось. Ниша располагалась довольно близко от музыкантов, но это все же было лучше, чем толкаться среди людей. И почему матери так нравятся эти сборища? Иногда полчаса уходит на то, чтобы выслушать человека, который выпил слишком много, или на попытки убедить девушку, что все это не для людей ее круга.
Стоя возле посаженного в кадку папоротника, опустившего свои развесистые ветви до пола, мисс Линделл вспомнила остров Святого Томаса. Там росло огромное количество папоротников, чьи кружевные
