лодыжку и склонилась над ней. Схватив воротник ее рубашки обеими руками, я подняла ее на ноги. Раздался рвущийся звук, и она рассталась навеки с рубашкой. Попятившись назад, она потеряла на секунду равновесие. Я вцепилась в пояс ее брюк и притянула ее к себе. Потом взялась за пояс второй рукой, сделала резкое движение вниз и, налегая всем телом, спустила ей брюки до колен.
На лице у нее была застывшая маска ужаса, по-моему, она беззвучно плакала. На секунду пальцы ее правой руки впились мне в лицо, но я коротко и резко ударила ее в область сердца, и она обмякла. Я подтащила ее к ближайшему креслу и уложила лицом вниз. Затем подняла хлыст.
Первый удар хлыста по ягодицам вызвал неописуемое ощущение: все ее тело взвилось от боли и шока, и она внезапно обрела голос. Можно было подумать, что на нас напало племя апачей. Затем ее крики и стоны перешли в протяжный вздох, и она опять обмякла. Что это за женщина – потеряла сознание при первой контратаке!
Я уронила хлыст, и вся боль, о которой я забыла в последние полторы минуты, вновь вернулась ко мне.
– Такого я не видел со времен сборища наркоманов во Фриско шесть месяцев назад! – послышался счастливый голос.
Моя голова вновь дернулась. Я совсем забыла о Терри. Он стоял, прислонившись к двери, со скрещенными на груди руками и снова усмехался.
– Это было нечто, куколка! – сказал он, – Ты действительно разозлилась, а?
– Да! – сказала я, – Вы могли ее остановить! Почему вы этого не сделали? Он весело пожал плечами.
– Это было здорово! – просто сказал он, – Что еще есть в жизни, куколка? Разве нельзя мне немного поразвлечься? Цыпочка, неужели тебе самой не нравится весь этот джаз?
– Вы вшивый, ни на что не годный бродяга! – с горячностью воскликнула я, – Может быть, мне вас тоже следует выпороть?
– Не меня, куколка! – Он ухмыльнулся. – Лично меня не привлекают болевые ощущения. Но в принципе ты права. Хотел бы я, чтобы сейчас играла музыка.
Он медленно пошел по направлению ко мне, глаза его уж слишком сверкали.
– Я считаю так, куколка, – хрипло сказал он, – Я начну тем, чем Мариам кончила. Эти твои стоны мне понравились, они меня возбуждают. – Внезапно мышцы на его шее напряглись. – Возбуждение растет во мне где-то глубоко-глубоко, – прошептал он. – Не надо очень бояться, куколка. Я не причиню тебе никакого вреда или чего-нибудь в этом роде. Я просто хочу услышать, как ты стонешь, а потом мы сможем с тобой лечь.
– Вы же сумасшедший, как и она, – задохнулась я.
– Есть разница, – сказал он, – Она иначе не может, я – могу!
Я стала от него пятиться, пока не уперлась в стену – дальше идти было некуда. Он продолжал на меня надвигаться, медленно, шаг за шагом. Он прямо-таки наслаждался моей паникой. Затем я вспомнила про пистолет, который выронила Мариам Вторм, когда я схватила ее за лодыжку. Я в отчаянии оглядывалась кругом и увидела его на полу футах в восьми от себя.
Один глубокий вздох, и я нырнула за ним, даже не почувствовав удара, затем изо всех сил потянулась к пистолету. Пальцы моей правой руки сжали рукоятку, и я ощутила огромное торжество. Но только на секунду: подошва Терри опустилась на мою руку, прижав ее к полу, я резко взвыла.
– Ты бешеный цыпленочек, – сказал он, – Пистолеты опасны, куколка. Ими можно кого-нибудь убить!
– Еще несколько секунд, и я бы убила вас! – отрезала я.
Давление его ботинка увеличилось, и я застонала. Я никак не могла удержаться, но потом мои пальцы онемели. Терри ослабил нажим, затем отшвырнул пистолет в противоположный угол комнаты.
Я спрятала лицо в руки и начала плакать. То, что не удалось схватить пистолет, доконало меня, по крайней мере, сейчас. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Терри опускается передо мной на колени. Затем его пальцы впились мне в плечо.
– В чем дело, куколка? – Голос его звучал удивленно. – Разве мы больше не будем драться? Я решил, что мы еще только начали.
У меня не оставалось сил ответить ему.
– Давай же, куколка! – нетерпеливо сказал он. – Ты можешь петь лучше! Дай же мне послушать!
Его пальцы стали сжиматься еще сильнее. Мевис Зейдлиц, страстно сказала я самой себе, ты не будешь больше стонать для этого маньяка, даже если он убьет тебя, пытаясь заставить закричать!
И я изо всех сил закусила губу.
Почти сразу же давление пальцев на моем плече ослабло. Рука Терри отпустила его, и я чуть не потеряла сознание от облегчения. Я просто лежала и пыталась понять, что заставило его изменить свое решение. Затем мне показалось, что я, наверное, тоже сошла с ума, как и они, потому что я услышала чьи- то стоны, на этот раз стонала не я. Крик начался со слабой пронзительной ноты и очень быстро заполнил всю комнату. Кто бы это ни кричал, он должен был находиться совсем близко от меня. Я сделала нечеловеческое усилие и перекатилась на бок, уставившись прямо в лицо Терри.
Мевис, у тебя начались галлюцинации, подумала я, быстро закрыла глаза и сосчитала до десяти, прежде чем вновь их открыть. Когда я посмотрела во второй раз, его лицо выглядело точно так же, значит, все это было правдой. Его голова была запрокинута назад, так что он смотрел в потолок, а рот его был широко раскрыт, и именно оттуда и исходил этот крик. Лицо его было мокрым от пота и абсолютно серым.
Я несколько раз тряхнула головой, чтобы лучше видеть, встала на колени и, наконец, поднялась на ноги. И тут поняла, почему он кричал. Это 'почему' было самым приятным из всего, что я сегодня видела, оно всегда носило темные очки и называлось Рафаэль Вега.
