Дмитрия. Программа навигатор еле успевала отслеживать окружающую обстановку на дороге, в самый последний момент уводила машину в сторону избегая столкновений с другими автомобилями. Вокруг раздавались истеричные завывания клаксонов — водилы дорогих иномарок и дешевеньких, но от этого не менее дорогих в душе, отечественных развалюх в страхе щемились к обочине, видя безумную гонку жёлтого монстра с надписью «TAXI» на лобовом стекле.
Я не отрываясь смотрел на изувеченное лицо неподвижно лежащего Танка. Хотя это трудно было назвать лицом — кожи почти не осталось, только оголённый хромированный череп с вмятинами и царапинами, нижняя челюсть вообще отсутствовала, в верхней осталось лишь пара металлокерамических зубов — все остальные были выбиты или раздроблены пулями.
…А машина летела. Летела сквозь город, объезжая на всех парах медленно плетущиеся автомобили и нередко выезжая на встречную полосу. Лавлировала с мастерством автогонщика между жидкотопливными сородичами и рвалась к цели. Она нёсла в себе живого человека, с детоксирующей аптечкой над печенью, и почти мёртвое тело киборга. По существу робо-такси было наплевать, будь оно даже совсем пустым, оно бы точно так же неслось по дороге — перепрограммированный навигатор не знал что такое превышение скорости…
Машину встряхнуло в очередной раз, и я отвернулся от искалеченного лица. Ничего Саша мы тебя залатаем, ты же говорил что Дима — хороший доктор, он поможет. Поможет дружище, вылечит тебя, вот увидишь — обязательно вылечит. К горлу подкатил комок — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Слова сами вырвались из губ:
— Сашка — ты только главное не умирай, пожалуйста, не умирай. Не надо тебе на тот свет — рано ещё, рано. Ни к чему тебе братишка туда. Совсем ни к чему… — , на глазах вновь навернулись проклятые слёзы. Что же это твориться то? Ну почему? Зачем?
Несколько раз автомобиль встряхнуло и такси замерло — мы приехали к дому доктора. Я с трудом выволок киборга из машины, закинул его на плечо и не закрывая дверцы робо-такси побежал к нужному дому. Мимо людей с удивлёнными глазами, мимо фонарных столбов, мимо мусорных бачков. Быстрее, быстрее… Сашка ты держись, держись приятель…
С тяжёлой ношей на плече я буквально взлетел по лестнице на третий этаж, а вот и квартира дока. Палец судорожно надавил на пластиковую кнопку дверного звонка и не отпускал — чириканье залило подъезд и разлетелось по лестничной клетке, дробясь на тысячи осколков о ступени и стены.
Ну же док! Ну пожалуйста! Глаза опять стали влажными… Господь, я редко чего-то просил у тебя! Ну пожалуйста, Всевышний! Ты, проклятый чёртов божок — Я УМОЛЯЮ ТЕБЯ! Чего тебе стоит?!!
И дверь, лязгнув механической начинкой замка, открылась…
Я неподвижно лежал, на широкой и мягкой пастели. Таблетки данные мне Дмитрием ещё не начали действовать, но даже без пилюль приносящих эфемерное забвение в голове кружилась пустота. Пустота и ничего более. У меня не было сил даже о чём-либо думать, у меня не было мыслей, один лишь вакуум расползся по черепной коробке, жадно пожирая слова и думы.
Веки дрогнули и медленно сомкнулись, а ласковая темнота принесла на своих крыльях беззлобные сны. Проваливаясь в многогранную иллюзию чарующих грёз, я успел мелькнуть крохотной искрой мысли: 'Милая, мы найдём их. И Сашка тоже выкарабкается…'
В соседней комнате, заставленной громоздкими приборами с сотнями крохотных лампочек на серых корпусах, хлопотал человек. Посреди домашнего хирургического кабинета на операционном столе неподвижно лежало тело, и человек в белом халате суетился возле него.
Дмитрий вскрыл киберу грудь, и теперь копаясь в крови и внутренних органах, меняя поочерёдно хирургический скальпель на лазерный ланцет, разрезал металл рёбер и твёрдосплавденные пластины. Пот каплями стекал по лицу доктора — он битых три часа возился с телом. Начинённый железом и электроникой, полумеханический человек не хотело оживать.
По существу тело кибера уже умерло, умерло ещё несколько часов назад слишком велики были повреждения. Но мозг поверженного Танка находился в своеобразной коме — когда имплантированный БАК зафиксировал чрезмерное количество травм и критических ранений в организме, компьютер включил функцию капсуляции мозга. БАК отсёк все нервные окончания и ввёл в мозг небольшую дозу химического раствора в результате которой сознание впало в анабиоз. Законсервированный в черепной коробке мозг мог протянуть в таком состоянии около пяти дней — за это время его нужно либо пересадить в новое тело, либо подключить к установке жизнеобеспечения, иначе последует необратимое отмирание клеток.
Сейчас доктор пытался проделать невозможное — он хотел оживить это тело. Дмитрий не был счастливым обладателем установки жизнеобеспечения и крио-сна, стоившей порядка двадцати миллионов кред, и уж тем более он не мог пересадить мозг в другое тело (подобные операции проводились не в домашних клиниках, а если быть честными они вообще не проводились в России — только Япония достигла такого уровня в нейрохирургии). Поэтому то Дмитрий и пытался реанимировать мозг кибера — доктор предварительно восстановил и залатал жизненно важные органы Танка и теперь старался активировать мозг. Но вживлённый БАК не давал этого сделать компьютер считал, что тело находиться в плохом состоянии (да, чёрт возьми — он был на все сто процентов прав!) и поэтому не снимал блокады с мозга. Дмитрий мог отключить БАК и проделать всё вручную, но он боялся этого — а что если цифровой аналитик прав? Стоит ему расконсервировать мозг и финиш?! Сознание человека получит сильнейший шок и впадёт в настоящую кому?!
Дьявол! Дьявол! Дьявол! Но делать что-то было нужно — в анабиозе мозг пробудет пять дней… нет — уже четыре, а после этого срока кончится заряд автономной капсуляции и клетки серого вещества начнут отмирать. Но что же делать?!
Дмитрий понял, как нужно поступить — не самое хорошее решение, но в этой ситуации сойдёт хотя бы оно.
Дмитрию пришлось пойти на этот шаг. Видит бог — он старался! Но все попытки воскресить кибера не увенчались успехом, доктор принял единственное решение, которое могло спасти всё ещё живое сознание Танка. Мозг киборг пострадал — парню пол сотни раз заехали в голову автоматными очередями, и черепная коробка из ферротитана не сильно помогла. Несколькими пулями была раздавлена затылочная область черепа — Танк, не смотря на все современные технологии, больше никогда не сможет ни ходить, ни двигаться. Медицина в силах воссоздать новое тело, трансплантировать новые органы, или вживить аналитический компьютер, но при всём этом мозг переделать невозможно. Если пострадает серая плямба в голове, то тут не поможет ни один нейрохирург — человек либо останется навсегда парализованным калекой и не сможет использовать повреждённые участки мозга, либо…
Доктор тяжело вздохнул и сделал надрез на шее кибера — сейчас он отделит голову человека и отвезёт в обычной спортивной сумке в клинику одного своего приятеля. В клинике сделают сложную и весьма дорогостоящую операцию (доктор надеялся что на счету у Танка ещё есть деньги) — мы конечно не Япония но тоже кое что умеем. Операция, которая спасёт сознание, мозг, и жизнь Танку. Хотя кто знает — удовлетворит ли кибера, такой результат? Как он воспримет произошедшие с его телом изменения?
Доктор трудился над спиной киборга — делал на коже два надреза вдоль позвоночника, а в голове у него мелькнула мысль: 'Операция — хоть какой-то выход из этого положения. Только вот после этой операции в Танке останется мало от человека. Совсем мало. Почти ничего…'
Проснувшись на утро, мне показалось, что вчерашний день мне только приснился — не было разгромленного особняка, не было трупов Марата и Грина, не было пустого сейфа, не было сумасшедшей гонки по городу… Лгу самому себе…. Было, всё было и всё я помню.
Я поднялся с кровати, на душе было паршиво. Отчаянье улетучилось, паника пропала, только один мутный осадок остался в сердце. Одевшись, я открыл дверь и вышел из комнаты, предоставленной мне доком.
В лаборатории никого не было… тело на операционном столе, заставило меня замереть, я почувствовал, как мои глаза буквально полезли на лоб! Это было тело Танка! Без головы!
Перевёрнутое на спину, обнажённое с раскуроченной спиной тело — кошмары вчерашнего дня не хотели меня отпускать, или я схожу с ума или твориться, что-то до отвращения ужасное… Я медленно
