Она никогда не сможет стать такой женщиной, какой ее хотел видеть Диллон. Не сможет родить ему ребенка, скрываться, не сможет понравиться его матери или выдать себя за его сестру. Скоро она уедет, а он останется приятной мечтой. Она будет думать о том, как бы все сложилось, если бы судьба была к ней хоть немножечко добрее. Подумав об этом, Джесси еще плотнее прижалась к Диллону.
Когда она снова открыла глаза, комната была полна теней. Белый потолок над кроватью слегка освещался горевшей на первом этаже лампой, но слабый свет не мог разогнать мрак в углах. Диллон прижался лицом к ее шее, и она ощущала кожей его дыхание.
— Ты тоже проснулась? — Он пробрался сквозь занавес ее волос и коснулся губами плеча там, где сполз свитер. Горящая кожа, бешено стучавшее сердце и подрагивающая поясница — вот, оказывается, из-за чего Джесси проснулась. Ей снилась рука, нежно касавшаяся ее груди. Но этот сон оказался реальностью, как и прижимавшееся к ней возбужденное тело. Она понимала, что нужно сопротивляться. У них с Диллоном нет будущего. Они ошиблись друг в друге, и как бы ни было велико их желание, они не в силах этого изменить. Она никогда не станет его любовницей, а он никогда не возьмет ее в жены.
— Джесси! — прошептал Диллон. Он поцеловал ее в губы, и несмотря на все свое сопротивление, она оказалась в том сказочном королевстве, где не существует ничего, кроме самых лучших человеческих чувств. Он нужен ей, как воздух. Еще никто и никогда не был ей так нужен. Уступая своим чувствам, она, уже не стесняясь, обняла Диллона и пылко поцеловала его в ответ.
Поощренный ее поведением, Диллон ответил еще более страстным поцелуем. Издав глубокий горловой звук, он выдернул разделявшее их одеяло и бросил его в ноги. Через мгновение он уже лежал на ней, обхватив ее одно рукой за бедра и крепко прижимая к себе. А другая рука оказалась под свитером.
Пораженная его действиями, Джесси попыталась протестовать, но не нашла сил. Ей были приятны его прикосновения. Она хотела, чтобы он на нее смотрел, чтобы видел ее всю. Более того, она желала, чтобы он хотел ее так же отчаянно, как она.
— Диллон! — Имя сорвалось с губ, как только объятия немного ослабли. Он стянул рубашку через голову одним быстрым диким движением и отбросил в сторону, не отрывая взгляда от Джесси. Испарина, как роса, заблестела на его бронзовой груди, когда он раздвинул ее обтянутые джинсами ноги и снова лег на нее.
Диллон волнообразно двигал бедрами, глядя, как огонь любви все сильнее и сильнее охватывает ее. Он замедлил, потом прекратил движения и встал на колени. Взявшись руками за низ свитера, он потянул его вверх.
— Сядь, Джесси, — приказал он мягко, нетвердым, как дыхание, голосом. Он помог ей немного приподняться и стянул свитер. Обхватил ее руками, расстегнул бюстгальтер и бросил его на пол, в растущую там кучу одежды. Лишь после этого бросил продолжительный и жадный взгляд на открывшиеся перед ним сокровища. Он прошептал что-то по-испански и посмотрел в ее полные ожидания глаза.
— Джесси, я весь горю. — Он взял ее руку и прижал к бешено стучавшему сердцу. — Я не хотел делать этого. Я же обещал, что не буду. — Другой рукой он коснулся ее обнаженной груди, нежно проведя по ней ладонью. — Я хочу тебя, Джесси! Я хочу тебя так, что задыхаюсь. — Он опустил ее руку, которую прижимал к сердцу, ниже к своим джинсам.
Не зная, что надо делать при первом такого рода контакте, Джесси сопротивлялась давлению его руки, но Диллон все же прижал ее ладонь и, закрыв глаза, застонал.
Зачарованная жизнью под плотной тканью, она не удержалась и еще раз дотронулась. И сразу ощутила ответный толчок с той стороны ткани. В следующее мгновение Диллон, схватив за запястье, отбросил ее руку.
— Нет, — простонал он, — я очень виноват. — Глубоко вздохнув, он лег на бок рядом с ней и положил руку на ее обнаженную грудь. Их лица были в дюйме друг от друга, и его темные глаза, не моргая, смотрели на нее.
Джесси никак не могла понять, чего она хочет. Ее тело желало, чтобы он сделал все до конца, открыл ей эту тайну, доставил ей удовольствие, которого она уже ждала. Однако чувства, которые он вызвал, страшили. Но разве теперь можно повернуться и уйти? Отказаться от того, чего никогда не сможет обрести ни с одним другим мужчиной?
— В твоих глазах я вижу страх, — мягко сказал Диллон, — и не понимаю его причины.
— Это не из-за того, что ты сделал.
— Ведь ты бы отдалась мне, если бы я тебя попросил, правда?
Лежа около него, все еще дрожа от желания, она ответила:
— Да.
У Джесси к горлу опять подступили слезы несбыточных надежд. Одним прикосновением он смог бы развеять все ее сомнения, доставить ей радость.
Он провел пальцем по ее щеке к уголку рта.
— Прости, Джесси, я вел себя непорядочно. — Он резко повернулся и соскочил с постели. — Ты даже не понимаешь, что со мной сделала. Я думаю, мне стоит принять холодный душ. Пойдешь со мной?
Она натянула на себя простыню, закрывая свою наготу.
— Иди лучше один.
— Пожалуй, ты права. Если кто-то из нас снимет с себя хоть что-нибудь еще, на всем свете вряд ли найдется столько холодной воды, чтобы нас остановить. На пороге ванной он остановился и повернулся к ней. — Джесси?
— Что?
Он посмотрел на нее взглядом, в котором было нечто большее чем только боль. Затем покачал головой.
— Ничего. — Он шагнул в ванную и закрыл за собой дверь.
Джесси вскочила с кровати, собрала с пола свои вещи и пошла вниз. Она боялась находиться поблизости, пока он полностью не оденется.
Обратно в город они ехали молча. Диллон постоянно переключал радио, как только начиналась очередная песня о любви. В результате он поймал классическую музыку, которая до конца пути заполняла неловкую тишину.
Наконец перед ними показался отель. Диллон подъехал к входу и остановился. Джесси взялась за дверную ручку, боясь услышать что-нибудь вроде: 'Было очень приятно с тобой познакомиться. Счастливого пути!'. У нее не было сомнения, что он больше никогда не захочет с ней встретиться.
— Подожди, — сказал он, хватая ее за руку, прежде чем она успела выскочить из машины. Она замерла, боясь повернуться к нему. — Я пойду с тобой.
— Не надо, — запротестовала Джесси, представив, как они долго, молча идут через вестибюль, молча поднимаются на лифте и направляются к ее комнате.
— Я так хочу. — Он вылез из машины, не дав ей возможности ответить. Теперь либо ждать, пока он откроет ей дверь, либо бежать. Она, конечно, побежала бы, но ведь он все равно настигнет ее в вестибюле.
Он открыл дверцу машины и подал ей руку. Пока они долго и медленно шли через вестибюль отеля, его рука тихонько касалась ее спины.
Возле лифта Джесси вновь попыталась прервать длинную и мучительную процедуру расставания.
— Дальше я пойду сама. Тебе не стоит со мной подниматься.
— Я провожу тебя до двери. — Диллон смотрел на нее словно ястреб, не желавший упускать добычу. — Джесси, я не стану извиняться перед тобой, но обещаю, что больше к тебе не притронусь, пока ты этого не захочешь.
Дверь лифта открылась, и они отступили, давая выйти пожилой паре с двумя детьми. Он слегка подтолкнул Джесси в спину. Она обернулась и еле слышно прошептала:
— Прости, что я тебя обидела.
— Разве не я тебя обидел?
— Нет, — по-прежнему шепотом ответила она. Он нажал кнопку. — Я думала, ты обиделся.
— Я этого не говорил. — Диллон обнял ее. — Да, ты расстроила мои планы, все получилось не так, как я хотел. Но я вовсе не обиделся. Это тебе показалось. — Он наклонился к ней еще ближе и сказал очень мягко:
