— Канаты могут лопнуть.
— Нет, они достаточно прочные, мистер Мэйн.
— Тогда попробуйте сами.
Баскас взглянул на меня и, продолжая улыбаться, вскарабкался на платформу подъемника. Встав на колени, он стал перебирать канаты.
— Я спускаюсь, мистер Мэйн, — поведал он с удовлетворенной улыбкой.
Тут канаты не выдержали, и Баскас с отчаянным криком рухнул вниз.
Обезболивающее действие антишокового укола ослабло, и я чувствовал себя неважно, поэтому, отправив пострадавшего инспектора в больницу, зашел в бар. Здесь я застал всю компанию в сборе, видимо, они уже успели утешить себя не одной порцией виски.
— Что там случилось? — спросил Пабло.
— Баскас упал в шахту подъемника.
— О! — воскликнул он, повеселев. — Сожалею. Он сильно пострадал?
— Кажется, он сломал руку.
Доринда смерила меня своим загадочным взглядом.
— Как ты себя чувствуешь, Джон? — задал вопрос Пабло. Я пожаловался на усталость и спросил о его делах. Он казался очень довольным.
— Доринда и я пришли к соглашению. Теперь все в порядке. Она готова подписать все наши устные договоренности с Уоллесом.
— Все? — спросил я осторожно.
— Она покупает яхты по их настоящей цене. Все до одной, даже поврежденные. Так что ты полностью получишь комиссионные, Джон. Я выплачу их, как только…
Он вдруг умолк и отпил из стакана. Конечно, он хотел сказать, что как только сам получит деньги. Но это было бы бестактно, ибо, по всей вероятности, бумаги еще не подписаны…
— Джон, я хотела бы, чтобы ты продолжал управлять отелем, — заговорила Доринда.
Но я не был столь легковерен, как Пабло.
— А жалованье? — спросил я. — А задолженность за все проработанные месяцы? Думаю, следует все это оформить письменно. Так было бы по справедливости.
Глаза Доринды сверкнули, и от этого она даже похорошела.
— Конечно.
Воцарилась тишина. Пабло, Дик и я, каждый по-своему, переживали счастливый поворот колеса фортуны, и все — благодаря смерти ее мужа. Не хотела ли Доринда, чтобы мы думали именно так? Возможно, у нее были немаловажные причины искать нашего расположения. Ведь как-никак она была последним человеком, видевшим Меллорза живым…
Дик высказал вслух мои мысли:
— Знаете, Баскас считает, что один из нас — преступник. Один из нас четверых. Равные шансы у каждого, если речь идет об убийстве.
Это дало толчок горячей, хотя и сумбурной дискуссии, в ходе которой выяснилось, что каждый из нас подозревал другого, ибо все отстаивали собственную невиновность. Я был уверен, что Доринда убийцей считает меня. Она то и дело бросала на меня какие-то странные взгляды. «Почему же в таком случае она собирается нанять убийцу на работу?» — терялся я в догадках. Однако я тоже подозревал ее, и, как мне кажется, подозревали и Пабло с Диком. Хороша благодарность!
Мы, очевидно, представляли собой довольно странную компанию. Сидели у стойки впритирку, много пили, о чем-то шептались, бросая опасливые взгляды через плечо. В соседнем зале заиграл оркестр, посетителей прибавилось. Алкоголь, смешавшийся в моей крови с антишоковым лекарством, привел к тому, что я вместо бодрости испытывал ужасную усталость и думал только о том, как бы поскорее добраться до кровати.
Когда я, нетвердо держась на ногах, встал, Доринда тоже соскользнула с высокого стула.
— Один танец, Джон, прежде чем мы отправимся спать, — предложила она. — Я вижу, как ты устал.
Я прошел с ней в зал, который по вечерам иногда превращался в дансинг. Оркестр играл что-то медленное, старинное и к тому же играл очень плохо.
Левая рука Доринды легла на мое бедро. Ее волосы щекотали мне лицо, а рука прижималась ко мне все сильнее. Я пытался побороть смущение и делал вид, что, танцуя с ней, испытываю большое удовольствие.
Я ничего не понимал и ломал себе голову, пытаясь разгадать, что это значит. Оркестр медленно доигрывал когда-то модный шлягер, предоставив каждому инструменту возможность исполнить соло. Доринда отпустила меня и теперь стояла, глядя мне в лицо и улыбаясь, — бледная, невзрачная, богатая вдова.
— Спасибо, Джон, — промолвила она.
Проснувшись, я позволил солнечному лучу еще какое-то время ласкать мои смеженные веки. Я наслаждался давно забытым чувством полного отдыха во всем теле. Такое случается, когда усталость и выпитое виски, удачно сочетаясь, позволяют хорошенько выспаться.
Наконец я открыл глаза и с удивлением увидел знакомые стены каюты. Должно быть, мне как-то все же удалось добраться до яхты. Видимо, я боялся остаться с Дориндой под одной крышей. Подумав об этом, я тихонько засмеялся, довольный собственной смекалкой. Настроение и самочувствие были отличными. После смерти Сюзанны я впервые чувствовал себя так хорошо. Даже воспоминания о ней не причиняли прежней боли. Конечно, она живет где-то, в одном из миров, и вполне досягаема…
Я соскочил с койки и с удовольствием, распрямив плечи, полной грудью вдохнул свежий утренний воздух, но, закашлявшись, немного умерил свой телячий восторг и начал одеваться. Поставив кофейник на огонь, я, подозрительно принюхавшись, снова ощутил явный запах газа. Умывшись и сев на край койки, с наслаждением выпил первую кружку горячего кофе. В каюте было уютно, тепло, блестело полированное темное дерево, нагретое солнечным лучом, падавшим в окно, а за окном раскинулась знакомая панорама гавани.
Сюзанна жива. В это прекрасное утро она должна была жить.
Инспектор Баскас в больнице, я свободен и могу идти, куда хочу, во всяком случае, пока он не поправится или ему не пришлют замену.
Попивая кофе, я размышлял о каждом из подозреваемых.
Пабло. Он мог выиграть, да уже и выиграл оттого, что Меллорза нет в живых. Если, конечно, Доринда сдержит слово. Пабло вполне мог убить Меллорза. Его номер совсем близко от спальни покойного. Дик подтвердил его алиби, но полиция может усомниться в его достоверности. Что касается меня, то я верил в невиновность Пабло. Он парень честный и не способен на убийство.
У Дика, в сущности, не было оснований убивать Меллорза, если только не обида за друга. Однако это не мотив для убийства, хотя вполне достаточная причина, чтобы подтвердить алиби Пабло.
Наконец Доринда. У нее была возможность сделать это. Мотивы? Какой женщине не приходит в голову мысль избавиться от мужа, который груб, жесток и вместе с тем чертовски богат? Соблазн велик. Ее поведение вчера было очень странным. Она даже снизошла до дружбы с нами, словно надеялась, что в будущем это ей пригодится.
Я гадал, какое орудие убийства она использовала. Позднее я даже решил, что пойду к Страттону и попрошу его отправить меня в недалекое прошлое. Мои больные пальцы снова заныли, когда я вспомнил непроницаемый туман, но все быстро прошло. Что же это за чудо-пластырь, который так быстро залечил мои раны и, надеюсь, надолго?
Я перебирал в мыслях все возможные варианты встречи с Сюзанной. Если бы мы увиделись снова, я, возможно, предотвратил бы ее гибель… А что потом? Я не смог бы остаться в ее мире и едва ли смог забрать ее в свой… Подступила тоска, я больше не надеялся, что когда-либо обрету Сюзанну, потому что она умерла раньше меня. В каждом параллельном мире прошлого, где она может существовать, живет мой двойник, и мне никогда не проникнуть туда…
