-- Вас опять тревожат кошмарные сны? Не мудрено, вы столько думаете об этом деле, что и во сне вас преследуют дневные переживания. Я пропишу снотворное, и вам станет легче.
-- Нет, доктор, у меня превосходный, крепкий сон. Я не нуждаюсь в снадобьях. Да и сновидение об этом убийстве у меня было единожды... Дайте-ка погляжу... - Джекобсон прошел к бюро, достал из ящичка свой дневник, пролистал его и нашел нужную страничку. - Я видел этот сон в ночь с шестого на седьмое августа. Похоже, это та самая дата, когда произошло убийство Марты Табрам.
-- Мистер Джекобсон, вы записываете свои сны? - удивился Киллен.
-- Не все, только те, которые мне кажутся наиболее интересными.
-- И давно у вас появился талант предвидения во сне?
-- Нет, сравнительно недавно. К примеру, первый сон, такого содержания, мне приснился в ночь Рождества в прошлом году. Я видел, как молодую женщину убили по дороге домой из трактира. О ней тогда не написала ни одна газета, и я подумал, что это был всего лишь сон. Спустя два месяца мне приснилось аналогичное видение - о нападении некого субъекта на публичную женщину. И вот в газете 'The Eastern Post' появилась заметка о нападении на Энни Миллвуд, тридцативосьмилетнюю вдову солдата Ричарда Миллвуда. Энни доставили в уайтчепелскую больницу исправительно-трудового лагеря с синяками на коленях и ножевыми ранениями. Она не видела лица напавшего на нее мужчины. Он набросился на нее с ножом в руке на Уайт-роу. Все произошло точно так же, как я видел это в своем сновидении. Женщина эта скончалась не в тот же день, а спустя почти месяц от кровоизлияния в легком.
-- Мистер Джекобсон, возможно, это только совпадения.
-- Я тоже так решил. И даже история Ады Уилсон мне показалась игрой воображения, хотя я отчетливо видел в своем сновидении, как грабитель дважды ударил ее ножом в горло и убежал, оставив ее умирать. Вы скажете, что это тоже совпадение? И я опять не соглашусь. Убийство Эммы Смит поставило точку в моих сомнениях. Я понял, что все это время видел события, действительно происходившие с этими уличными дамами.
-- Но почему именно убийства этих женщин? Почему вам не снится что-то другое? Ведь в Лондоне за день происходит не одно убийство.
-- Этого я сказать не могу, - отложив свой дневник, задумчиво отозвался Джекобсон. - Но, признаюсь, видеть подобного рода сны обременительно и даже опасно. Я не могу спокойно пройтись по улице - мне кажется, преступник кто-то из прохожих. И эта напряженность, поверьте, теребит мое сознание и мешает жить нормальной жизнью. Я даже не могу сосредоточиться на своей работе, до того довели меня эти переживания. Вот, взгляните, переводы этих манускриптов я должен был закончить еще месяц назад, - и он показал на пергаменты, лежащие на его столе.
-- Я посоветовал бы вам поменьше читать криминальных статей и отдохнуть от работы. Вы переутомились, мистер Джекобсон, - вот почему вас преследуют кошмары. Предоставьте заботы об убийцах властям. Поезжайте на какой-нибудь курорт и отдохните как следует. Вот увидите: вернетесь вы совершенно новым человеком.
-- Благодарю за совет, мой друг. Но, увы, при всем своем желании я не могу покинуть город. У меня работы по горло.
-- Ну, так возьмите свою работу с собой и чередуйте ее с отдыхом.
-- Что это будет за отдых, если я буду думать о своей работе? Нет-нет, это никуда не годится. На курорт едут отдыхать, подкрепить здоровье, завести новые знакомства. Я не смогу сосредоточиться на своей работе, когда все мои мысли будут об отдыхе, - Джекобсон тяжело вздохнул и присел в кресло, стоящее напротив бюро. - Эта рутина меня начала угнетать, - подавленно признался он.
-- А над чем вы работаете? - приблизился к бюро доктор Киллен.
-- Расшифровываю древние манускрипты. Их привез из Ост-Индии один мой знакомый, полковник Оттонбрайт. Он ценитель всяких мистерий, и эти иероглифы показались ему чем-то сакральным. Хотя, признаюсь, в этих манускриптах нет ничего мистического. Просто набор каких-то бессмысленных слов и беспорядочных мыслей какого-то священнослужителя Древней Индии.
-- Довольно интересная работа. Вы позволите взглянуть?
-- О да, конечно, - Джекобсон покопался в своих бумагах и передал собеседнику уже переведенный текст. - Это наиболее интересная часть текста. Я перевел его еще в прошлом году.
Доктор Киллен прочитал содержимое пергамента вслух:
-- Я прошу Тьму: дай мне силы, и я буду устами твоими, глазами твоими, а ты будешь разумом и дыханием моим, мыслями и деяниями моими. Сколько лжи я повидал в этой жизни, сколько правды я скрыл от людей. Я обманывал людей, заставлял их поверить в то, чего не было, искажал действительность и был доволен этим. Много событий пронеслось перед глазами моими, много правителей сменилось. Были среди них и поклоняющиеся Свету, и боготворящие Тьму. Те, кто избрал путь Света, намеревались уничтожить Тьму. Безумные! Они не понимали, что, уничтожая Тьму, уничтожали и самих себя, ибо не может Свет существовать без Тьмы, равно как и Тьма без Света. В истории Тьмы нет зла! Поклоняющиеся Свету совершили в жизни большие злодеяния. Во имя Света они проливали человеческую кровь, лишали людей свободы. Свобода - есть сущность Тьмы! Она дарует право мыслить и совершать действия по собственной воле. Почему же мне верить Свету, обманывающему и убивающему? Почему мне не поклоняться Тьме? Я готов следовать путем Тьмы, стереть все свои воспоминания, привлекать сторонников и жить, не боясь Великой Тьмы!
-- Впечатляюще, - признался доктор. - Откуда полковник Оттонбрайт нашел эти манускрипты?
-- Я точно не знаю, но полагаю, добыто это нечистым путем, так как язык оригинала - сензар - тайный язык жрецов Ост-Индии.
-- Мистер Джекобсон, я и не подозревал, что вы посвящены в таинства жрецов.
-- Никаких таинств я не знаю, - усмехнулся Артур. - Несколько лет назад я встретил одного помешанного ученого в Ост-Индии, он-то и научил меня этому языку.
-- Теперь мне понятны ваши переживания. Все дело в этих манускриптах. Вы слишком близко принимаете к сердцу эти записи. Оставьте все это.
-- Не могу, я обещал полковнику. Я и так оттягиваю эту работу, как могу, и мне совестливо совсем отказаться.
