— Передайте мистеру Уорду, что я по очень важному делу, — наседал Дейв.
— Я объяснил вам, что мистер Уорд сейчас занят: он диктует стенографистке, — отвечал человек. — Приходите завтра.
— Завтра будет поздно! Доложите ему, что речь идет о жизни или смерти.
Секретарь заколебался, и Дейв поспешил воспользоваться случаем.
— Скажите ему, что вчера вечером я был в Мельничной Долине, там, за заливом, и хочу кое-что сообщить.
— Как доложить? — осведомился секретарь.
— Он не знает меня.
Дейв все еще пребывал в воинственном расположении духа, когда его провели в кабинет, но пыл его поостыл, как только он увидел крупного рыжеволосого мужчину, который, закончив фразу стенографистке, повернулся на вращавшемся кресле к нему. Дейв не знал, почему у него пропал пыл, и злился на себя в душе.
— Вы мистер Уорд? — Он не нашел ничего лучшего, как задать этот глупый вопрос, и оттого разозлился на себя еще больше. Он вовсе не собирался задавать этот вопрос.
— Да, — отвечал мужчина. — А кто вы?
— Гарри Бэнкрофт, — соврал Дейв. — Вы меня не знаете, и мое имя ничего не скажет вам.
— Вы передали, что вчера вечером были в Мельничной Долине. Ну и что?
— Вы ведь там живете? — в свою очередь, спросил Дейв, выразительно поглядев в сторону стенографистки.
— Да, я там живу. По какому делу вы хотели меня видеть? Я очень занят.
— Мне хотелось бы поговорить с вами наедине. Мистер Уорд оглядел его быстрым, оценивающим взглядом, подумал и сказал:
— Мисс Поттер, сделаем перерыв на несколько минут. Девушка поднялась, собрала свои бумаги и вышла из кабинета. Дейв с любопытством взирал на мистера Джеймса Уорда, пока тот не прервал цепь зарождавшихся мыслей посетителя.
— Итак…
— Вчера вечером я был в Мельничной Долине, — запинаясь, начал Дейв.
— Это я уже слышал. Что вам угодно? В Дейве крепло совершенно немыслимое предположение, но он продолжал:
— Я был в вашем доме, вернее, в вашем саду.
— Что вы там делали?
— Я хотел ограбить вас, — откровенно ответил Дейв. — Мне стало известно, что вы живете один с поваром-китайцем, и я решил, что дело безопасное. Но я не попал в дом. Мне помешали. Вот почему я здесь. Я пришел предупредить вас: в вашем саду бегает какой-то дикарь, сущий дьявол, скажу я вам. Такого, как я, на кусочки разорвет. Мне едва удалось спастись. Он совсем почти голый, лазает по деревьям, как обезьяна, и бегает, как олень. Я видел, как он гнался за койотом, и, черт побери, он, кажется, догнал его.
Дейв замолчал, ожидая, какое впечатление произведет его рассказ. Но рассказ не произвел никакого впечатления. Джеймс Уорд выслушал Дейва со спокойным интересом, не более того.
— Странно, весьма странно, — негромко произнес он. — Так вы говорите, — дикарь? А зачем вы рассказали об этом мне?
— Чтобы предупредить вас об опасности. Я в некотором роде тоже опасен, но чтоб убивать людей… то есть, если нет крайней необходимости. Вам угрожает опасность, и я решил предупредить о том. Вот и все, можете мне поверить. Само собой, если бы вы пожелали вознаградить меня за хлопоты, я бы не отказался. Это я тоже имел в виду. Впрочем, мне безразлично, отблагодарите вы меня или нет. Я рассказал вам все и выполнил свой долг.
Мистер Уорд задумчиво барабанил пальцами по столу. Дейв обратил внимание, что руки у него были большие, крепкие и ухоженные, несмотря на темный загар. Он снова посмотрел на крошечный кусочек пластыря тельного цвета над бровью, который бросился ему в глаза, как только он вошел. И все же он никак не мог принять ту мысль, что настойчиво лезла в голову.
Мистер Уорд достал бумажник из внутреннего кармана пиджака и, вытянув оттуда банкноту, отдал ее Дейву. Убирая бумажку в карман, тот успел заметить, что банкнота была достоинством в двадцать долларов.
— Благодарю вас, — сказал мистер Уорд, давая понять, что разговор окончен. — Я непременно попрошу проследить за этим делом. Дикарь в собственном саду — это действительно небезопасно.
Но настолько невозмутим был мистер Уорд, что Дейв осмелел. Кроме того, ему явилась новая мысль. А что, если дикарь — лунатик, которого упрятали с глаз, и доводится мистеру Уорду братом. Дейв слышал о таких случаях. Очевидно, мистер Уорд не хочет, чтобы дело получило огласку. Вот и сунул ему двадцать долларов.
— Послушайте, — начал. Дейв, — мне только что пришло в голову, что тот дикарь здорово похож на вас…
Дейв не нашел сил продолжать, пораженный переменой в облике своего собеседника: он увидел те же невыразимо свирепые голубые глаза, что горели в темноте прошлой ночью, те же скрюченные, точно когти, руки, то же огромное тело, изготовившееся для прыжка. На этот раз у Дейва не было фонаря, который он мог бы швырнуть в лицо, поэтому в тот же миг плечи его сжало железное объятие, и он застонал от боли. Он увидел белые оскаленные клыки, как у собаки, что вот-вот укусит. Борода мистера Уорда терлась о его лицо, зубы приближались к горлу. Но мистер Уорд не укусил. Напротив, Дейв почувствовал, что его противник напрягся, словно зажатый в мощных тисках, затем легко, будто играючи, но с такой силой отшвырнул его, что Дейв отлетел к стене и, ловя ртом воздух, свалился на пол.
— Шантажировать пришел? — прорычал мистер Уорд. — А ну, отдавай назад деньги.
Дейв молча протянул банкноту.
— Я полагал, у тебя добрые намерения. Теперь я вижу, что ты за птица. Убирайся, чтоб духу твоего тут не было, иначе я быстренько упрячу тебя за решетку. Там твое место. Понятно?
— Да, сэр, — едва проговорил Дейв.
— А теперь убирайся!
Дейв молча повернулся и пошел к выходу; от того железного объятия отчаянно болели плечи. Когда он взялся за ручку двери, мистер Уорд заговорил:
— Скажи спасибо, что дешево отделался. — Глаза у него светились жестокостью и надменностью. — Я бы тебе руки оторвал, если бы захотел, и в мусорную корзинку выбросил.
— Понимаю, сэр, — с полной убежденностью в голосе отвечал Дейв.
Он открыл дверь и вышел. Секретарь вопросительно поднял голову.
— Ну и ну, — единственно и произнес Дейв, покидая приемную мистера Уорда, а заодно и наш рассказ.
III
Джеймсу Дж. Уорду стукнуло сорок лет, он был весьма преуспевающий бизнесмен и очень несчастный человек. В течение сорока лет он тщетно пытался разрешить проблему собственной личности, и эта проблема с каждым годом становилась все более страшным несчастьем. В его телесной оболочке обитали как бы два человека, и с точки зрения времени их разделял промежуток в несколько тысяч лет или около того. Он изучил проблему раздвоения личности более тщательно, чем любой из специалистов в этой запутанной и загадочной области психологии. В литературе он не нашел случая, подобного своему. Даже в описаниях беллетристов, отличающихся буйным полетом фантазии, он не обнаружил ничего похожего. Он не был ни доктором Джекиллом, ни мистером Хайдом, ни тем несчастным молодым человеком из киплинговской «Самой великой истории на свете». Обе личности в нем были так слиты, что все время каждая из них знала о соседстве другой.
Одна личность была личностью человека современного воспитания и образования, обитавшего в последней четверти девятнадцатого века и первом десятилетии двадцатого. Другая личность принадлежала дикарю, варвару, обитавшему в условиях первобытного существования тысячи лет назад. И Джеймс Уорд так и не мог решить, кем именно был он, ибо постоянно ощущал в себе обе личности. Почти не случалось
