готов быть объектом изучения.
— А ты попытайся. Я подожду. Я терпеливая женщина.
— Можешь меня поцеловать? Я чувствую себя неуверенно.
Она приподнялась, чтобы поцеловать его в щеку, а Рейф захотел своими губами встретить ее губы.
Солнечные зайчики танцевали на лугу. Рейф гладил спину Деми под тяжелым плащом. Затем она повернулась и обхватила его руками. Ее нежные поцелуи обожгли. Она провела языком по его нижней губе, отчего Рейф вздрогнул и разжал губы. Кончик языка Деми поиграл с его языком и затем медленно, словно испытывая, вошел внутрь. Рейф задрожал, едва удержавшись, чтобы не расстелить плащ на молодой траве и не сорвать с Деми одежду.
Она прерывисто дышала, все еще целуя его, и положила его руку себе на грудь, непрерывно лаская его. Ее нежное мурлыканье заставило его потерять самообладание, и, страстно желая Деми, Рейф медленно поднял ее свитер.
— Я хочу тебя видеть.
— Здесь? Сейчас? Зачем?
— Никого нет кругом, милая, только ты, я и птицы, а вот зачем — это нечто, очень личное и особенное.
У нее перехватило дыхание, щеки вспыхнули, серые глаза распахнулись от изумления, когда он положил руки ей на грудь.
— Ты прекрасна, — прошептал он, и его охватил благоговейный трепет.
Ее тело выгнулось и соски набухли, когда он провел большим пальцем по черному кружевному лифчику. В следующую минуту он…
Рейф пытался сдержать себя. Он хотел обращаться с Деми очень осторожно, а не… Он заставил себя опустить ее свитер.
— Ты сердишься, — констатировала Деми, когда Рейф вечером вошел в главный зал, грязный, усталый и раздраженный. Днем он натягивал тент на старый пикап, разгружал сено, доставленное Ником на вертолете, поправлял столбы забора, натягивал и закреплял на них проволоку так рьяно, будто наказывал себя за свое поведение. Его резкие движения и хмурый взгляд сказали Деми, что он сейчас не нуждается в утешении.
Он отряхнул свою шляпу.
— Ну, ладно. Ты ответишь сегодня вечером за все, — проворчал он.
— Не знаю, почему, но у тебя целый день плохое настроение, и я запрещаю приносить его в мой замок, — заявила Деми, чувствуя свою правоту. — Я не могу тратить время на мужчину в ужасном настроении, чтобы его нянчить и успокаивать.
— Ты думаешь, это то, что мне нужно? спокойно спросил Рейф.
— Мой прошлый опыт говорит мне…
— О, черт! У тебя он был? Большой опыт? Деми достала записную книжку. Мужчины, с которыми она общалась, никогда раньше с ней не спорили.
— Ты хочешь ссоры? Прекрасно. Она иногда бывает полезна.
Рейф бросил шляпу на стул и прошел мимо Деми на кухню. Она поспешила за ним.
— Не вздумай сбежать от меня, Рейф Палладин.
Она поймала рубашку, которую он бросил ей из ванной.
— Я знаю, что ты огорчен твоим пребыванием здесь и тем, что ты вынужден отложить дела. Но ты должен понять, что замок ты не получишь.
Он выдернул ремень, скинул футболку и начал расстегивать джинсы.
— Я не отложил дела. Проклятый замок твой. — Он посмотрел на кружевные панталоны, висевшие возле душа, сдернул их и кинул ей. — Леди, мы с вами в ванной комнате, и я собираюсь снять штаны.
Деми прижала к себе свое новое творение под названием «Лунный свет» и неожиданно сообразила, что никогда не видела обнаженного мужчину в полный рост.
— Ох.
Его взгляд остановился на тонких кружевах.
— Мне нравится. Выглядит свежо. Приятно. Попробуй сделать в черном варианте. Черный всегда хорош.
Он почему-то посмотрел на ее башмаки, закрыл глаза и покачал головой. Затем нежно взял Деми ладонями за щеки, выставил ее из ванной и закрыл за ней дверь.
Деми даже захлопала в ладоши от радости. Рейф похвалил ее изделие. Она прислонилась к двери и сказала:
— Ты будешь лучше себя чувствовать после хорошего обеда.
— Сегодня полнолуние. Я хочу, чтобы ты пошла со мной проведать скот. Мы можем немного погулять, — сказал Рейф безразличным тоном.
Деми закончила собирать посуду, не слишком радуясь тому, что Рейф умял огромный кусок мяса с салатом по-гречески и сыр.
— Я не думаю, что моим распорядком предусмотрено…
— Ну ладно. Черт, я не хочу разрушать твой распорядок, — резко ответил Рейф и выбежал из кухни.
Через несколько часов Деми закончила сшивать километры кружева и шелка. За это время она придумала новую модель короткой ночной рубашки леопардовой расцветки. Сейчас она чувствовала себя охотницей, и новая модель вполне отвечала ее настроению. Как только Рейф окажется в ее руках, она покажет ему. Ни один мужчина никогда не выходил победителем из схватки с ней — и ни один мужчина никогда не вызывал у нее желания так напряженно биться.
Она услышала, как хлопнула дверца пикапа. Деми заторопилась вниз, готовая к борьбе. Войдя в главный зал, она увидела через открытые двустворчатые двери, как Рейф втаскивал огромный матрас. Затем он разгрузил ящик с деталями для деревянной кровати. Рейф, мрачный, прошел мимо нее и сделал вид, что не слышит ее слов:
— Рейф, ты хорошо себя чувствуешь? Он сбросил плащ и начал собирать кровать. Для успокоения нервов Деми приготовила себе чашку чая из ромашки. Она решила уйти в свою спальню и ждать, когда у Рейфа улучшится настроение. Деми попыталась поизучать свои заметки на тему «Десять способов взбодрить утомленного мужа» и, когда ей это не удалось, выключила лампу у кровати.
Она разгладила новую ночную рубашку под леопарда из серии «Наслаждение» и подумала, что ни один мужчина еще никогда не доводил ее до точки кипения, даже Томас с его высокопарными монологами о том, что он нуждается в «настоящей женщине». Деми вдруг почувствовала в себе желание «поохотиться» на Рейфа сегодня ночью и…
Дверь открылась, Рейф Палладии возник на пороге, освещенный тусклым светом.
— Моя кровать готова, — твердо объявил он, затем удивленно посмотрел на разбросанные по комнате образцы «Лунного тепла», «Прозы страсти» и «Сексуального сонета», к которым оставалось пришить этикетки «Наслаждение от Деми». Вот это белье!
— Да?
Надо ли ей помочь ему постелить простыни?
Деми испугалась, когда Рейф подошел к ней, сорвал с нее одеяло и подхватил ее на руки.
— Мне нравятся эти леопардовые штучки, заметил он.
— Ты выпил?
— Две кружки пива — ерунда. Ты сводишь меня с ума.
— Сейчас же поставь меня на пол.
— Ты моя. Нам надо установить основные правила наших отношений до того, как сюда прибудут твои будущие ученицы.
Ошеломленная Деми пыталась вернуться к реальности, пока он нес ее наверх в свою комнату. Он положил Деми на черные атласные простыни и улегся рядом с ней, как будто делал так в течение многих лет.
— Не пугайся. Я обещал твоему отцу позаботиться о тебе, и это остается в силе, как бы я ни хотел… Неважно.
