— Мечтателем вас никак не назовешь, — рассеянно бросила Таллула, поглощенная связыванием оборванной лески.
Уайет отметил, что этот детский узел развяжется от малейшего усилия, но решил промолчать.
— Может быть, помогут уроки, — тихо произнес он, а Таллула, вновь забрав у него удочку, закинула блесну в воду.
— Мне уроков не нужно, — отрезала она. Она шагнула на большой валун, омываемый водой, и Уайет схватил ее сзади за пояс. Он уже проверял — этот валун качался, если на него встать — Итак, если я прекращу пялиться на Фол-лен, сможете ли вы преподать мне уроки, сделав из меня первоклассного жениха?
— Об этом нечего и думать. Я очень занятая женщина. На то, чтобы превратить вас в романтика, потребуется много времени.
— Выкроите его, — мрачно приказал Уайет. Таллула в ответ только фыркнула.
— Давайте вернемся к вопросу о лицензии. Кулинарные навыки в обмен на льготную лицензию для моего отца.
— Не пойдет.
Таллула резко обернулась, под ногами у нее зашатался камень, и солнце блеснуло в волосах и стеклах очков.
— Надеюсь, я ослышалась.
— Я хочу стать завидным женихом. Вы дадите мне соответствующие уроки в обмен на мою поддержку магазина вашего отца, — угрюмо бросил Уайет, крепче сжимая пояс ее джинсов. Где-то в мире здравого смысла другой Уайет встал и цыкнул на этого нового, непостоянного, неуверенного в себе Уайета.
Таллула, яростно сверкнув глазами, снова повернулась к реке, пытаясь сохранить равновесие на качающемся валуне.
— И не надейтесь. У меня нет времени. Она взмахнула удочкой, закинув крючок в прибрежные заросли, и Уайет дернул ее за пояс. Крючок зацепился за ветку, Таллула грациозно спрыгнула на берег прямо на Уайета, они оба упали на землю, покатились вниз и оказались надежно спутаны леской.
Таллула лежала под Уайетом, не в силах опомниться после внезапного падения. Их щеки соприкасались.
— Вы не ушиблись? — шепнула Таллула, видя, что Уайет не шевелится.
Она тихонько вздохнула: какой же он тяжелый. Если он потерял сознание, ей придется спасать их обоих. Речка лишь в нескольких ярдах, и если они скатятся в воду… Заморгав, Таллула попыталась сдвинуть его с себя и вдруг почувствовала, что ее пальцы запутались в теплых волосах у него на груди. Уайет застонал и вздохнул, и они, сползая с берега, перекатились еще раз, намотав на себя новый виток лески.
Уайет опять очутился наверху.
— Без паники, — тихо произнес он, и Таллула впервые обратила внимание на его южный выговор.
Рука Уайета спустилась по ее бедру, ощупывая леску; на мгновение она задержалась на ягодице Таллулы и тотчас же двинулась дальше, но Таллуле показалось, что он успел потрепать ее по заду.
— Лежите смирно, — терпеливо продолжал он, — до тех пор, пока я не смогу найти…
Он глубоко вздохнул, и это движение вжало его грудь во что-то мягкое.
— Если будете лежать спокойно, мы освободимся быстрее, — произнес Уайет тоном взрослого, поучающего ребенка.
— Не беспокойтесь, я соображаю, — ответила Таллула, раздраженная этим тоном. Сколько она себя помнила, о себе — да и обо всех окружающих — она заботилась сама; эту черту она унаследовала от своей матери, умершей, когда Таллуле было одиннадцать.
Они проскользили еще несколько дюймов вниз, и Уайет ухватился рукой за куст, как за якорь.
— Ну вот, допрыгались, — выругался он. — Стоит только положиться на рыжий длинноногий смерч… Да прекратите же брыкаться!
Таллула отметила, как бурно колотится у него сердце. Взглянув в его черные глаза, она почувствовала, что их огонь обжигает. Таллула дернулась, пытаясь выпутаться из лески; они перекатились еще раз, и Уайет снова очутился сверху.
— Я пытаюсь спасти вас, — постаралась как можно терпеливее объяснить Таллула.
— Проклятье, — пробормотал Уайет голосом капитана, погибающего вместе со своим кораблем.
После чего Уайет Ремингтон, рыболов высочайшего класса, прицельно опустил свой рот на губы Таллулы. Пройдя нежным поцелуем по всему контуру, он задержался в чувствительных уголках, и Таллула вздрогнула: до сих пор эта часть ее губ оставалась девственно-нецелованной.
Изумленно уставившись на Уайета сквозь перепачканные стекла очков, она увидела его сдвинутые брови и почувствовала, что заглатывает наживку — нежную ласку этих жестких губ.
Никто и никогда еще не целовал Таллулу так сладостно, так совершенно. Она вздохнула, позволяя векам сомкнуться, но тут же снова открыла глаза, так как с нее снимали очки.
Она чувствовала себя словно обнаженной, чего с ней еще не случалось — даже во времена замужества. Таллула попыталась прибегнуть к оружию слов:
— Мы ведь запутались в вашей леске!
— Угу, — только и ответил он.
Таллула невольно поежилась и покраснела под его пристальным взглядом, проникающим прямо в душу.
Внутри ее что-то щелкнуло, и она увидела его невыносимую боль и одиночество. И ей захотелось утешить его…
Уайет, закрыв глаза, нахмурился. Затем плотнее прижался к Таллуле, точно устраиваясь надолго. Тихий чувственный стон, коснувшись завитков возле ее уха, разбудил в ней женщину, наполнив ее радостью. У Таллулы не было времени размышлять, романтик Уайет или нет: он снова начал целовать ее. На этот раз она крепко обвила его шею руками. На какое-то мгновение, пока они здесь, на залитом солнцем, пахнущем свежей землей берегу, Таллуле захотелось согреть этого человека, прогнать все его беды и заботы.
— Ммм.
Прижав Таллулу к себе еще теснее, он стал целовать ее еще более страстно. Она задрожала и попыталась понять почему, но все ее мысли прогнала сладость поцелуя. Таллула вдыхала запахи волос Уайета, его кожи, его тела. Она нежно провела рукой по его плечам, и они откликнулись волной дрожи.
— Ммм, — снова восторженно произнес Уайет и, нежно проведя пальцами по затылку Таллулы, принялся что-то нашептывать ей на ухо.
Она вся содрогнулась, недоумевая, почему раньше ни один мужчина не ласкал ее уши. Увидев зацепившуюся за ветку блесну, она вспомнила его пальцы, расправляющие крылышки крошечной мухи. О-о! Таллула вонзила пальцы в его могучую спину, пытаясь ухватиться за что-то реальное. Она была замужем, имела дружков, но…
— ..целовать пальцы твоих ног и ямочку под коленками, — сдавленным голосом говорил Уайет, и Таллула чувствовала вибрацию его груди.
Она таяла, слыша, как он протяжным южным говором перечисляет все то, чем собирается услаждать ее. Закрыв глаза, она чувствовала себя под ним безвольной лужицей растаявшего воска.
Он погладил Таллулу по животу, по бедрам, потерся щекой о ее щеку. Не придавливая ее всей своей тяжестью, он все же не хотел выпускать ее, вжимаясь большим горячим лицом в изгиб ее шеи.
Таллула снова погладила его по спине, и Уайет, задрожав, поцеловал ее в шею и ткнулся носом в щеку.
— Тал-лу-ла, — медленно и тихо произнес он, словно примеряя это имя к своим устам.
Потом он начал медленно распутывать леску. Таллуле хотелось скорее освободиться, но она лежала неподвижно, впитывая в себя вид и запах этого нового Уайета и пытаясь собрать свое растаявшее тело.
Через несколько минут Таллула уже смотрела на поросенка, проспавшего все случившееся и теперь не отрывавшего глазок-бусинок от ее раскрасневшегося лица. Отряхнувшись, она оправила блузку, а Уайет, пристально разглядывая ее, сматывал леску.
Отведя глаза от его слегка распухших губ, Таллула старалась не думать о том, что они нашептывали ей
