кольцо Аграпута и считали молодого человека посланцем страшного великана.
В это время эмир Гаудис устроил пышный праздник для всех гостей, прибывающих в город, ибо в этот день решил объявить о помолвке своей дочери Кларамонды с гирканским деем. Справа от эмира восседал дей, а за пиршественным столом царило небывалое веселье. И в самый разгар пира в залу вошел Юон со щитом на плече и с обнаженным мечом в руке. Все изумились при виде вооруженного человека, вошедшего с таким видом, словно он искал среди присутствующих заклятого врага. Однако эмир, заметив на запястье юноши кольцо, признал в нем посланца Аграпута, которого он боялся пуще смерти, и встал, чтобы достойно поприветствовать незнакомца.
Но Юон, не промолвив ни слова, стремительно подошел к Кларамонде, поднял ее из кресла, и крепко поцеловал ее в коралловые губы, как приказал ему Карл Великий.
Затем, резко повернувшись, он взмахнул мечом и отрубил дею голову, которая прокатилась по пиршественному стола и остановилась напротив Гаудиса.
— Негодяй! — гневно вскричал эмир. — Что это за отвратительная выходка! Кто ты и как ты посмел совершить такое бесчинство?!
— Я — Юон Бордосский, рыцарь и пэр Франции, и вассал короля Карла Великого. Мой властелин приказал мне, что я должен поцеловать в губы твою восхитительной красоты дочь, отрубить голову самому знатному гостю, вырвать у тебя из бороды клок волос и вытащить из твоего рта пять зубов!
Сперва эмир решил, что Юон просто сумасшедший, но когда молодой человек вцепился ему в бороду, эмир заорал, приказывая охране схватить чужестранца. И тут Юон вытащил рог Оберона и протрубил очень громкую ноту, которая разнеслась по всему городу. Но облака не разомкнулись в ответ, и молния не прорезала небо, а с небес не появились рыцари-эльфы, скачущие во весь опор на своих крылатых конях. И тогда Юон осознал, какую роковую роль сыграла его недавняя ложь. И отняв от уст рог, он отчаянно вскричал:
— О, достославный король Оберон, я признаю свою вину, но она была так мала, и была вызвана скорее неразумием, нежели желанием совершить зло! И если мне судьбой предначертано пасть от мечей сарацинов, то ты долго будешь вспоминать, что обрек меня на погибель!
И, выставив перед собою щит, Юон, размахивая мечом, храбро вступил в бой. Но силы были неравны, и в конце концов стражники крепко связали его и отвели в глубокую подземную темницу, где, приковав его цепями к стене, оставили его умирать голодной смертью. Ибо такова была воля эмира.
А Кларамонда, потрясенная до глубины души, отправилась в свою постель, обуреваемая беспокойными мыслями о прекрасном юноше Юоне и об его неземной красоте, к которой она, как и все девушки, не могла остаться равнодушной. И поскольку дочь эмира тайно ненавидела старого гирканского дея, с которым дружил ее отец, она горячо возлюбила человека, избавившего ее от такого мужа. Всю ночь ей не спалось; и она беспокойно ворочалась на белоснежных простынях до тех пор, пока не почувствовала, что больше не может лежать. Тогда она встала, и, облачившись в длинный черный плащ, чтобы ее не заметили в ночи, вышла из своей опочивальни.
Прихватив с собой небольшую корзинку с мясом и хлебом, девушка взяла кувшин с водой и прокралась к темной лестнице из ста ступеней, ведущей в подземную тюрьму эмира. Подкупив глупого и жадного стражника золотой монетой, она попросила его отомкнуть засов на двери темницы Юона. Потом она вошла внутрь, чтобы посмотреть на благородного пленника. Она тайно накормила и напоила его, и пока Юон насыщался, он думал только об одном: что во всем мире нигде и никогда не встречал такой красивой девушки.
И тогда великая любовь озарила сердца обоих. И из-за этой любви произошло множество печалей и радости, как всегда случается между влюбленными…
Глава 15. Как был повержен Гаудис, а Юону удалось достичь желаемого
Пока Юон томился в грязной и отвратительной темнице, его спутники герцог Гарайн и рыцарь Жерам горячо опасались за его судьбу. Ибо Юон так и не вернулся к ним в указанное время. И тогда, вместо того, чтобы возвратиться во Францию, как приказал их предводитель, они решили отправиться в Вавилон и разузнать, что с ним случилось.
Когда они подъехали к сарацинскому городу, Жерам обратился к герцогу Гарайну:
— Вы со всею свитой оставайтесь здесь и как следует укройтесь, ибо в этой стране нет ни одного человека, который с первого взгляда не признал бы в вас чужеземцев. А я прожил в этих краях многие годы, и если я облачусь в одеяние вождя клана жителей пустыни, то никто не сумеет уличить меня в обмане. К тому же, в такой одежде я сумею добраться до дворца эмира и разузнать, добрая или злая судьба постигла Юона.
Герцог согласился с этим планом, показавшимся ему более чем разумным, а Жерам облачился в одежды вождя жителей пустыни и в одиночку проскакал через ворота Вавилона.
Явившись во дворец эмира, он сказал стражникам, что он послан в Вавилон калифом Айворуном, который приходился Гаудису родным братом. Когда об этом сообщили эмиру, тот несказанно обрадовался, ибо давно уже не получал никаких известий от брата. И он приказал привести Жерама прямо к нему и оказать ему соответствующие почести, равно как устроить во дворце праздник в честь его приезда в город.
И, сидя с эмиром за столом, ломящимся от яств, Жерам незаметно завел разговор о ратных подвигах и об известных ему могучих и храбрых воинах, весьма искушенных в битвах. И так он говорил до тех пор, пока Гаудис не ответил:
— Да, действительно, люди, о которых ты только что говорил, существуют. И среди них есть один неверный пес, который прямо в этой зале перебил добрую половину моей стражи, прежде чем его удалось схватить.
От этих слов в груди у Жерама екнуло сердце, ибо он догадался, что речь идет об Юоне. И тогда он осведомился, что сталось с этим храбрым воином.
— Я бросил его в темницу, — ответил Гаудис. — И поскольку ему не приносят ни еды, ни воды, то жизнь наверняка покинула его, как и всех смертных на этой земле. Вот так мы избавились от этого подлого пса!
Эти слова повергли Жерама в уныние. И он решил посвятить всю свою жизнь тому, чтобы отомстить эмиру за то, что тот так жестоко обошелся с Юоном, доведя юношу до смерти. Однако он не высказал свои мысли вслух.
Когда праздник кончился и наступила ночь, Кларамонда снова тайно отправилась в темницу, неся под плащом еду и питье для несчастного узника. И, когда она проходила по темной анфиладе залов, ее заметил Жерам.
Увидев девушку в столь поздний час, он поразился этому и решил проследить за ней. Так он спустился за Кларамондой до самой темницы Юона.
Застав юношу живым, он громко вскричал от радости, очень испугав девушку и удивив Юона. Но когда пожилой рыцарь откинул капюшон плаща, Юон, узнав верного и славного Жерама, был несказанно рад этой встрече.
Он быстро рассказал Жераму, как юная красавица спасла его от неминуемой смерти от голода, а потом при помощи золота они уговорили стражника положить в темницу Юона другого узника, недавно умершего от лихорадки, так, чтобы эмир и весь его двор поверили, что неверный скончался и похоронен.
Потом каждую ночь Кларамонда со слезами и стенаниями уговаривала его бежать из Вавилона. Но без зубов эмира и волосков из его бороды он мог этого сделать. И об этом вскоре узнал Жерам.
Услышав жалобные просьбы девушки и твердый отказ Юона покинуть город, Жерам спросил, почему тот не обратился за помощью к королю Оберону. Лицо юношу зарделось от стыда, и он признался славному рыцарю, какой тяжкий грех он совершил, произнеся слова лжи.
— Я понимаю, как жестоко обошлась с тобой судьба с тех пор, — задумчиво промолвил Жерам. — А сколько еще тебе придется претерпеть! Но кто знает, о чем думает король эльфов? Наверняка ты полностью осознал свою вину, и если тебе смиренно попросить у него прощения, то, может быть, он сжалится над тобой и опять придет к тебе на помощь? Отнятый у тебя рог сейчас висит в покоях эмира. Поэтому нам стоит рискнуть. А если Господу угодно, чтобы мы погибли, пронзенные мечом, то ведь это достойный конец для любого титулованного рыцаря!
И, ободренные словами Жерама, они тайком пробрались в покои эмира, и Юон забрал серебряный
