– Еще раз простите, что обеспокоил.
– Помилуйте… какие извинения!.. Идите скорей… Вы совсем больны, Борис Сергеич.
– Иду… иду… Ведь одно мгновенье…
И с этими словами он занес за перила мостика ноги и бросился в океан.
Мичман ахнул. Ахнули и матросы, видевшие падение. Кто-то успел бросить спасательный круг.
– Фок и грот на гитовы! Марса-фалы отдать! – командовал отчаянным голосом мичман.
Через минуту капитан и старший офицер были наверху.
– Что случилось?
– Стоянов бросился за борт!
И капитан и старший офицер были поражены.
Минут через пять корвет лежал на дрейфе, и баркас отправился на поиски.
Все офицеры и матросы выскочили на палубу. Все со страхом ждали возвращения баркаса, предчувствуя, что он вернется без Стоянова.
И через час баркас вернулся; бывший на нем офицер рассказал, что видел, как Стоянов утонул, хотя спасательный круг и был вблизи. Но мичман не хотел его взять.
Корвет снова пошел далее, и все разошлись угрюмые.
Старший офицер утирал слезы.
III
Через четверть часа капитан, взволнованный, со слезами на глазах, пришел в кают-компанию и проговорил:
– Вот рапорт Бориса Сергеевича… Прочтите, господа. А я снова читать не могу…
С этими словами он торопливо ушел.
И старший офицер прочел рапорт следующего содержания:
«Честь имею донести вашему высокоблагородию, что я совершил поступок, недостойный честного человека. В Шербурге я проиграл пятьсот рублей казенных денег. Хотя я пополнил часть их причитающимися мне за месяц жалованьем и столовыми, а остальная часть будет пополнена товарищем, которому я написал из Шербурга, тем не менее после такого позора я жить не могу. Могли не узнать о моей растрате товарищи, но я-то ее знал и следовательно не считал себя в праве воровски пользоваться общим уважением и оставаться жить на свете.
Донося об этом вашему высокоблагородию, прошу переслать прилагаемое письмо по адресу».
Старший офицер потрясенный ушел к себе в каюту. У всех на глазах стояли слезы.
1
Офицер, заведующий хозяйственной частью.
