Таков был бесславный конец хрущевской авантюры.
Но зачем, за каким, простите, … она начиналась?
Глава 15
СМОТРИТЕ, КТО ПРИШЕЛ!
Львы были мертвы, и крысы собирались доказать покойным свою крысиную правоту. И почему ничтожества так рвутся что-то доказывать, пусть хоть бы и мертвецам?
…И вот мы подошли к тому вопросу, который был задан в самом начале книги: зачем Хрущеву и его команде понадобилось это самоубийственное разоблачение на съезде? Разоблачение, которое, по сути, ставило под угрозу существование самого коммунистического движения, коммунистической системы, которое грозило СССР одиночеством перед лицом всего мира. Они были не дебилы и не дети, и уж коль скоро так поступили, то должны были иметь очень серьезные основания.
Самое простое из объяснений — это личная воля и личное желание Хрущева, который к тому времени стал первым человеком в государстве и сумел всюду насадить своих людей. Именно у него был самый мощный интерес, он был как раз таким человеком, который ради поставленной цели не остановился бы ни перед чем, и он совершенно не умел просчитывать отдаленные последствия.
Молотов утверждал, что все дело в личной ненависти — Хрущев, мол, ненавидел Сталина за то, что тот не хотел помиловать его осужденного сына. Однако это тоже не причина. Ненависть ненавистью, но старый политический волк в своих действиях меньше всего руководствуется чувствами. Нет, здесь должно быть что-то иное, должен быть мощный интерес. Надо только его найти…
И найти оказалось на удивление нетрудно…
Партия берет реванш
Вы думаете, я управляю Россией? Россией управляют четыреста столоначальников.
…Вовсе не надо анализировать мемуары участников XIX съезда, чтобы на их основе прийти к выводу, что Сталин собирался отрешить от власти партию. На самом деле то, что власти намерены в ближайшие десять-пятнадцать лет разделить партию и государство, было заявлено еще в 1939 году, на XVIII съезде ВКП(б), в докладе кандидата в члены Политбюро Жданова, посвященном изменению в Уставе партии. Сталин выиграл бой и теперь диктовал условия побежденным.
Десять-пятнадцать лет — это в перспективе, а уже сейчас Жданов директивно, от лица Политбюро предложил провести важные преобразования. Ликвидировать производственно-отраслевые отделы при ЦК (оставив временно только два: сельского хозяйства и школ) и сосредоточиться на двух аспектах работы — кадровом и пропагандистском. Отменить деление вступающих в партию по классовому признаку, уравняв в правах рабочих, крестьян и служащих. Были отменены наконец открытые выборы партсекретарей разных уровней и кооптация, а также периодические чистки. И наконец, еще одно небольшое, но важное нововведение: от вступавших в партию теперь требовали не усвоения устава и программы, а всего лишь признания их, то есть открыли прямую дорогу для формального членства.
«Так, с XVIII съезда, — пишет Юрий Жуков, — из-за всего лишь нескольких, казалось бы, незначительных корректив ВКП(б) перестала быть даже формально, по уставу, тем, чем она была в годы революции и Гражданской войны, в первую пятилетку — революционной, радикальной и максималистской партией пролетариата. Она открыто превратилась в партию власти для ее кадрового и идеологического обеспечения» [Жуков Ю. Сталин: тайны власти. М., 2005. С. 35.].
Полностью отстранить партию от власти, особенно в регионах, конечно, не удалось — не было времени для отладки нового механизма управления государством. Однако некоторые малозаметные, но характерные мелочи свидетельствовали: вождь нисколько не отказался от своего намерения. Например, после того как в мае 1941 года Сталин стал председателем Совнаркома, Политбюро собиралось все реже и реже. Нет, интенсивность управления государством нисколько не снизилась: просто с теми же людьми, с которыми Сталин раньше встречался на заседаниях Политбюро, он теперь работал в ГКО и в Совнаркоме, только и всего. Теперь он мог руководить государством напрямую, а не через партийное членство, и посредник стал не нужен. Есть и мелкие штрихи: например, Берия, который уже с 1943 года был вторым человеком в государстве, членом Политбюро стал лишь в 1946 году.
После войны преобразования продолжались. 13 апреля 1946 года были упразднены последние производственно-отраслевые отделы ЦК — сельскохозяйственный и транспортный. В ЦК осталось, кроме собственно партийных, лишь два серьезных управления, как и говорилось на съезде — кадровое и пропаганды и агитации.
7 января 1947 года последовало новое наступление на ВКП(б). Политбюро решило резко уменьшить число партийных организаторов ЦК на предприятиях и стройках. Таким образом, промышленность начали постепенно выводить и из-под влияния Управления кадров. А 25 апреля упразднили и уполномоченных КПК в областях, краях и республиках. При внешнем сохранении партийной риторики роль ВКП(б) в обществе становилась все более и более виртуальной — как и было задумано.
Судя по тому, что произошло на XIX съезде, по тому, что Сталин попросил освободить его от должности секретаря партии ясно, что намерений своих он не оставил, и место партии в будущем страны станет более чем скромным. В лучшем случае — обслуживание власти, кадры и пропаганда. Причем без реальной возможности влиять на кадровую политику на местах очень скоро ЦК занимался бы кадрами лишь самой партии. А пропаганда ограничилась бы озвучиванием указаний властей.
Мог ли отставляемый от власти партаппарат с этим смириться? Нет, не так: кто-нибудь полагает, что отставляемый от власти партаппарат мог с этим смириться?
В конце 30-х годов старый партийный аппарат снимали слоями: арестовывали, выдвигали новых и снова арестовывали, и снова выдвигали — в результате с кадрами времен революции и Гражданской войны было почти покончено. Им на смену пришло новое поколение, уже послереволюционных партийцев. Это были люди, которые вступали в правящую партию, поэтому количество «пламенных революционеров» среди них было меньше, чем в прежнем партаапарате. Зато карьеристов гораздо больше. Кто хуже — вопрос риторический. Как говорил товарищ Сталин: «оба хуже».
В первую очередь плохо было то, что партчиновники в большинстве своем оставались дилетантами, ибо специалисты на партийную работу не шли — зачем им? Однако эти дилетанты нисколько не сомневались в своем естественном праве руководить всей жизнью — и руководили. В общем, новый аппарат, как оказалось, успешно воспроизвел основные недостатки старого.
Не успела закончиться война, как снова начали поднимать голову регионалы. Это процесс вполне закономерный, страна у нас большая — в ином регионе разместились бы два-три среднеевропейских государства, а в ином поместился бы и десяток. Не по желанию центральных властей, но по горькой необходимости первые секретари по-прежнему выполняли функции губернаторов, хозяев регионов. Как выполняли? А по-разному! Дела на местах творились все те же, до боли знакомые…
