«Главная задача социализма - организация социалистического производства - остается еще впереди. Можно ли реализовать эти задачи, можно ли добиться окончательной победы социализма в одной стране, без совместных усилий пролетариата нескольких передовых стран? Нет, невозможно» [8. С. 71].
Немного позднее, более основательно изучив ленинское наследие, Сталин нашел у него два момента в рукописях относительно состояния капитализма, которые относились ко времени написания книги «Об империализме, как о новейшем этапе капитализма». Ленин тогда писал:
«Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих, даже в одной отдельно взятой стране…
Развитие капитализма совершается с высшей степени неравномерностью в разных странах. Иначе и не может быть
при товарном хозяйстве. Отсюда непреложный вывод: социализм не может победить одновременно во всех странах» [8. С. 74].
После этих цитат Сталин совсем другими глазами посмотрел на ленинскую статью «О кооперации», которой они в Политбюро в момент ее опубликования уделили так мало внимания. Эта статья была как раз тем, что резко отделяло его от Троцкого, позволяло ему бороться с ним на теоретическом поле, попутно обвиняя в извращениях и искажениях ленинизма. И эта же статья помогла Сталину сконструировать свою версию ленинизма. Для него цитаты и статья «О кооперации» были настоящей теоретической находкой.
Сталин впоследствии изъял из библиотек первое издание «Вопросы ленинизма» с фразой о невозможности построения социализма в одной стране. Во всех же последующих изданиях, статьях и работах по теории Сталин указывал и настаивал на необходимости строительства социализма в одной
отдельной стране, то есть в СССР.
Этот сталинский поворот в мировоззрении произошел летом 1924 года. Уже исходя из этой идеи, Сталин оказал
всемерную поддержку действиям Дзержинского в металлопромышленности в Политбюро ЦК. В отличие от своего союзника - Бухарина, который ввязался в долгую и путаную дискуссию с троцкистами по вопросу о методах индустриализации и необходимости нэпа, Сталин ни в какие
дискуссии не ввязывался и ввязываться не желал. Он отдавал явное предпочтение практическим шагам и осуществил их сразу же, как только представилась для этого возможность.
Эта сталинская особенность сказалась на дальнейшем ходе дискуссии. Не ввязываясь в прения с более сильными и теоретически подкованными оппонентами, Сталин отдавал предпочтение аппаратному методу борьбы, созданию послушного большинства и подавлению оппонентов этим
большинством. Главным методом его политики были не теоретические споры, а практические шаги.
На XIII съезде партии, когда Ленина уже не было, Троцкий был уже отодвинут от власти, а опасность смещения Сталина по ленинскому завещанию миновала, закончился один этап
борьбы за власть и начался другой. Троцкий был разбит и в своем выступлении на XIII съезде
заявил: «Никто не может быть правым против своей партии. Правым можно быть только с нею».
Теперь главным претендентом стал Зиновьев. Он теперь занимал самое видное положение в партии: председатель исполкома Коминтерна, первый секретарь Ленинградского обкома партии, член ЦК и Политбюро ЦК, докладчик на
XIII съезде. Кроме всего этого, Зиновьев обладал еще мощной кликой приверженцев в Ленинграде, где он в свое время
рассадил верных себе людей на всевозможные высокие посты, и в Москве, в том числе в ЦК и даже в «тройке». Каменев в большей степени поддерживал Зиновьева, чем Сталина.
Казалось бы, именно ему и быть вождем партии.
Сталин уже в дни XIII съезда стал думать о том, как ему отстранить от власти своих партнеров по «тройке». Бажанов этот момент описывает так:
«Между тем, поскольку ни на предсъездовском пленуме, ни на съезде Троцкий против Сталина лично не выступал, Сталину пришло в голову, нельзя ли сманеврировать: Зиновьев и Каменев были широко использованы для удаления Троцкого; нельзя ли теперь использовать Троцкого для ослабления Зиновьева и Каменева? Сталин произвел пробу -
она не удалась.
17 июня на курсах секретарей уездных комитетов при ЦК Сталин сделал доклад, в котором довольно ясно объявил своим будущим аппаратчикам, что диктатура пролетариата сейчас, в сущности, заменяется диктатурой партии. Но в то же время, не называя Зиновьева и Каменева, направил огонь против них, обвиняя их в разных ошибках.
Зиновьев реагировал очень энергично. По его требованию
было немедленно созвано совещание руководящих партийных работников (членов Политбюро и 25 членов ЦК), на котором Зиновьев и Каменев поставили вопрос ребром и об
атаке против них, и о сталинском тезисе о «диктатуре партии» как явной ошибке. Совещание, конечно, сталинский
тезис осудило, осудило также сталинское выступление против двух остальных членов «тройки». Сталин увидел, что поторопился и совершил ошибку. Он заявил, что подает в отставку со своего поста генерального секретаря. Но совещание приняло это за формальную демонстрацию и отставки не приняло.
С другой стороны, Зиновьев и Каменев поняли сталинский маневр в сторону Троцкого и усилили атаки против
Троцкого, требуя его исключения из партии. Но большинства в ЦК за исключение Троцкого не было» [35. С. 129- 130].
Сам Троцкий тем временем занимался работой над книгой «1917», где выводил свою версию Октябрьской революции.
Работа над книгой шла целое лето, и в это время Троцкий молчал. Не до партийных дискуссий было и членам Политбюро. В это время они были поглощены хозяйственными проблемами. Осенью Троцкий закончил книгу и написал к ней предисловие, под заголовоком «Уроки Октября», в котором заявил, что Каменев и Зиновьев не сыграли никакой
роли в революции, что выступали против переворота совершенно не случайно и вообще вождями не являются и никогда не были.
«Уроки Октября» вскоре появились в газетах. Появление этой статьи вызвало бурную реакцию Каменева и Зиновьева. Они возобновили свой союз со Сталиным, который развалился было летом 1924 года, и начали энергичное наступление на Троцкого, твердо намереваясь исключить его из партии.
Зиновьев и его сторонники выступили в газетах с резкой
критикой Троцкого, особенного его «Уроков Октября». Затем
была подготовлена статья с изложением мнения Политбюро,
под которой были подписи всех членов Политбюро, кроме самого Троцкого.
17 января 1925 года собрался Пленум ЦК, на котором решался вопрос о пребывании Троцкого в ЦК. Это был важный пленум, ибо впервые на нем ставился вопрос об исключении из партии высокопоставленного руководителя,
не так давно бывшего вторым лицом в ней. Ярославский
так сказал о том пленуме: «До сего времени мы все находились под гипнозом - до Троцкого нельзя дотрагиваться…
Январский пленум все эти остатки заклинаний разломал»
[8. С. 286].
Зиновьев и Каменев потребовали выведения Троцкого из состава Центрального Комитета, исключения его из партии.
Сталин пошел против их мнения и предложил оставить
Троцкого и в ЦК, и в Политбюро, а за выступление снять его
с поста председателя Реввоенсовета и вынести ему предупреждение, что в случае нового выступления он будет выведен из ЦК и из Политбюро. Предложение Сталина ЦК поддержало.
Валентинов пишет, что до нею доходили слухи о встрече
