Здравый смысл твердил, что нельзя соглашаться на что-то меньшее, чем замужество.
Анна опустила голову, внезапно почувствовав слабость. Бросило в жар, потом в холод, закружилась голова. Она испытывала к Эдвину не только физическое влечение, она по-настоящему любила его. Такой уж ей выпал жребий.
– Договор не гарантирует долгой семейной жизни, – резко сказал Эдвин. – Очнись! Каждый в жизни сталкивается с трудностями. У тебя были проблемы с родителями. Я сочувствую. Но вспомни: мою жизнь тоже нельзя сравнить с дорогой, усыпанной розами. Это касается и моих родителей.
Анна сложила на коленях руки и сосредоточила все внимание на них, чтобы не смотреть в его горящие глаза. Но он обхватил руками ее голову, погрузив пальцы в волосы, и заставил поднять глаза.
– Я знаю, – пробормотала она.
– В наш век, в наше время развод стал обыденным явлением, и надо относиться к нему соответственно. А ты позволяешь воспоминаниям повелевать тобой.
– Ты не так понял. И будь добр, оставь в покое мои волосы. Мне больно.
– Какая же ты упрямая, – мрачно сказал Эдвин.
Анне было трудно дышать. Она видела его лицо всего в нескольких дюймах перед собой. Можно было протянуть руку и коснуться его чувственных губ или волевого подбородка.
– Секс в любом случае не влечет за собой спокойствия и вечной благодати, – проговорил он. – И не пытайся убедить меня, что ты так наивна, что не понимаешь этого.
Ее глаза холодно заблестели.
– Лучше быть наивной, чем таким циничным, как ты.
Он вспыхнул.
– Я реалист. От общения с женщиной я хочу получать удовольствие. Договоренность – лишнее осложнение. Боюсь, моя дорогая, что какой бы сексуальной ты ни казалась мне и как бы ты меня ни привлекала, не смогу тебе этого предложить. – Он отпустил ее, но она по-прежнему сидела выпрямившись и пристально глядя на него.
– Я никогда и не просила тебя об этом, – сказала она наконец.
Он криво улыбнулся.
– Разве?
Анне казалось, что, даже не прикасаясь, он ласкает ее лицо, ее губы, ее тело.
– А твой парень? Он дал бы тебе ту уверенность, которая так тебе необходима? Разве не поэтому вы расстались?
– А разве это теперь имеет значение? – тихо спросила Анна. Но он молчал, ждал ее ответа, и она все же сказала: – Честно говоря, с ним я чувствовала себя уверенно. Он хотел жениться на мне, иметь детей, но…
– Но не было волнения?
Она пожала плечами и помрачнела.
– Что я пытаюсь втолковать тебе? Подумай! – Вдруг смягчившийся голос встревожил ее. – Не все в твоей власти. Нельзя сорвать уверенность словно яблоко с дерева. – Он дотронулся до ее щеки. Она взглянула на него в панике. – Ты хочешь уверенности, договоренности, но отказываешься, когда ее предлагают. Видимо, ты сама не знаешь, что тебе нужно, но если хочешь волнения… – Он тихо рассмеялся. – Это я могу обещать. Поверь, со мной ты испытаешь чувства, о существовании которых раньше и не догадывалась. – Казалось, он уже занимается с ней любовью: своим взглядом, своим хриплым голосом.
Он провел рукой по ее спине, по груди, и она судорожно вздохнула.
– Мне не нужно волнения, – сказала она тихо. – Я хочу… – Но была не в состоянии сообразить, чего все же хочет? Он прав. Более надежного человека, чем Тони, в ее жизни не было. И тем не менее, когда он предложил ей уверенность, которой так жаждало ее сердце, она сама отказалась от нее. Но Эдвин упустил самое важное. Она поступила так, потому что не любила. Развод родителей отвратил Эдвина от семейной жизни, он решил, что брак – это фикция. На Анну развод родителей оказал прямо противоположное действие. Тогда она поняла, что брак должен быть надежным. Лишь прочный брак дает ощущение довольства жизнью, в которой не остается места для одиночества, горечи и разочарования.
Потом она поняла, что такого брака не существует в природе, и решила, что если уж ей не суждено испытать прекрасные муки любви, то нужно хотя бы чувствовать удовлетворенность жизнью.
Теперь ей предлагали секс и связанные с ним волнения. И больше ничего.
– Так мы не договоримся, – пробормотала она. Эдвин со вздохом поднялся и принялся беспокойно расхаживать по комнате. Потом остановился веред ней.
– Я не собираюсь делать тебе предложение, – жестко проговорил он. – Не хочу сидеть в комнатных туфлях около камина, пока юная леди будет готовить что-нибудь на кухне.
– Сейчас двадцатый век. Ну, думаю, что камин, комнатные туфли и суетящаяся на кухне леди – подходящее описание для обычной семейной жизни.
– Ладно, каким бы ни было это описание, подобная жизнь мне не нужна. – Он улыбнулся холодно и насмешливо. – Но мое предложение остается в силе.
– Предложение? Какое предложение?
– Насчет волнений, моя дорогая Анна. – Он слегка наклонился и положил руки ей на талию. Вдруг рука скользнула к груди, и ее тело сразу отреагировало на это прикосновение. – Я хочу тебя, ты хочешь меня, и рано или поздно ты сдашься.
