Она нахмурилась, пытаясь припомнить разговор, со времени которого прошла, казалось, целая вечность.
– Мария сказала, что случайно услышала твой разговор с отцом, – проговорила Анна медленно, – я хотела встретиться с ним, но…
– Но она сочла эту мысль не слишком удачной, и ты поверила ей.
– Да, – наконец припомнила Анна. – Она сказала, что этим я поставлю его в неловкое положение, что ему придется держать меня здесь из-за чувства долга. Я поверила. Видишь ли, накануне вечером она была такой милой, что я…
– Ты позволила себе стать игрушкой в ее руках. – Он тяжело вздохнул, задумчиво глядя вдаль невидящим взором, и произнес: – И я тоже. Она узнала о твоем парне от меня. Приехав сюда, стала расспрашивать меня о тебе, есть ли у тебя кто – нибудь. Я разозлился. Тема была очень неприятна мне, и я ответил, что у тебя был парень по имени Тони, но это все уже давно в прошлом. Сам не понимаю, почему так злился при мысли, что у тебя был мужчина. Но тем не менее, это так. Потом я забыл об этом разговоре напрочь, а она нет. – Он вздохнул и устало закрыл лицо ладонями. – Я всегда знал, что она умеет подтасовывать факты, но не думал, что так хорошо. Ей был нужен я, и когда я отверг ее, в ней поднялся гнев оскорбленной женщины. Видишь ли, Мария – единственный и поздний ребенок у родителей. Они избаловали и испортили ее. Она отправилась учиться за границу, и поначалу я надеялся, что там она поймет; ее природный ум – куда более сильное оружие, чем ее внешность и деньги. Вернувшись в Италию, она взяла на себя руководство отцовской компанией и использовала в работе исключительно метод кнута. Просто упивалась властью.
Я не задумывался, на что она пойдет, чтобы отделаться от тебя. А мне следовало подумать об этом. За день до отъезда она пришла ко мне с последней мольбой снова быть вместе, но я ответил, что об этом не может быть и речи, что ты уже собираешься лететь со мной в Италию. Думаю, в этот момент и появился ее план.
Она осыпала тебя извинениями, а последний удар решила нанести в день своего отъезда. Она не могла подслушать наш разговор с отцом, потому что такого разговора просто не было. Разве можно сказать отцу нечто подобное? Да он просто убил бы меня на месте.
– Я так расстроилась, что была не в состоянии соображать трезво. Но как она могла узнать, что я поведу себя именно так?
– Она и не знала этого. Лишь заронила семена, предоставив дальнейшее судьбе.
Анна молча кивнула. Все это было выше ее понимания.
– Наверное, это она написала тебе письмо… Она знала, что я попадусь на эту удочку, потому что…
– Что «потому что»?
– Потому что… – Он пристально посмотрел на нее. – Ты – моя слабость, моя Ахиллесова пята. Еще никогда в жизни я не был так уязвим.
У нее бешено забилось сердце.
– Мысль об этом парне и о тебе действовала на меня, как красная тряпка на быка. Ведь он нравился тебе. Я как-то не подумал, что не стоит бояться того, что было в прошлом. Может быть, стоит остерегаться Роберто – он в настоящем. Я почувствовал себя так, словно меня изо всей силы ударили в живот. Даже хуже.
Не давала покоя гордость. Гордость, которую я лелеял в себе всю жизнь. Гордость не давала мне приехать сюда. Мои разногласия с отцом превратились в непреодолимую пропасть все из-за этой чертовой гордости. Стоило мне представить тебя в объятиях другого мужчины, меня охватывала слепая ярость. Слепая ярость и ревность клокотали во мне, как в вулкане.
Теперь ее бешено стучавшее сердце уже выделывало сальто.
– Ты виделась с ним? – вдруг спросил он.
– Нет. Между нами все кончено. Мы расстались давным-давно. Еще до того, как я поступила на работу к твоему отцу.
Наступила томительная пауза, затем Эдвин промолвил:
– Не думаю, что есть смысл… – Он старался подыскать подходящие слова, но ничего не получалось.
– Ты скучал обо мне?
Четыре слова, один простой вопрос, но она вся напряглась.
– Я… – Он сильно покраснел. – Да, да. Я… Да, я скучал. Не мог выбросить тебя из головы. Моментами казалось, что схожу сума. Я должен был возвращаться в Италию, но не мог этого сделать. Как идиот, словно прирос к этой земле. Нужно было хотя бы находиться в той стране, где любимая. Боже мой, как я ненавидел тебя!
Он взглянул на нее, и ненависти в глазах не было. В них горела страсть, при виде которой она теряла голову.
– Она перехитрила нас, сказал он хрипло. – И когда она мне попадется, я преподам такой урок, который долго не забудется. – Он помолчал, а затем быстро, озабоченно спросил: – А ты?
– Боже мой, – пробормотала Анна, – ты даже не представляешь, как мне недоставало тебя.
Их неудержимо тянуло друг к другу, и он, тихо застонав, уложил ее на кровать и принялся целовать, а она отвечала на его поцелуи, чувствуя, наверное, то же самое, что голодный человек, когда перед ним вдруг ставят тарелку с едой. Он уткнулся лицом ей в шею, и она ласково гладила его волосы.
– Что же надеялась получить Мария, выстраивая всю эту интригу? – спросила Анна.
– Ничего и одновременно все. Поняв, что я не буду с ней, загорелась желанием разрушить чужое счастье. – Он накрыл ее грудь ладонями, и она глубоко задышала от охватившего ее желания. – Если бы не отец… – прошептал Эдвин.
