За строительство отвечал любимый архитектор Гитлера и по совместительству министр вооружений Альберт Шпеер. Именно он построил здание рейхсканцелярии и стадион для партийных съездов в Нюрнберге. В таком же имперском тяжеловесном стиле Шпеер собирался построить и музей в Линце. Но в основе лежали эскизы, сделанные Гитлером собственноручно.
Сбором коллекции занимался лучший музейщик Германии Ганс Поссе. Превосходный знаток искусства и блестящий администратор, он был самым молодым директором Дрезденской галереи за всю ее историю. Поссе открыто презирал «коричневых», в 1939-м был уволен местным гауляйтером и ждал ареста. Но тут он понадобился фюреру. И Гитлер, как Мефистофель Фаусту, предложил Поссе осуществить тайную мечту любого профессионала-музейщика – создать лучший в мире музей.
Под руководством Поссе сотни антикваров и секретных агентов рыскали по всей Европе в поисках экспонатов. Всего за 3 года Поссе собрал уникальную коллекцию.
Умер он в 1942 году от рака горла. Ограбленные им коллекционеры и музейщики считали, что Поссе подавился добычей… За гробом бывшего противника нацизма шла вся нацистская верхушка во главе с Геббельсом.
Было бы наивно считать увлечение супермузеем только прихотью фюрера. Гитлер рассматривал «Миссию Линц» как секретное политическое оружие. Оно должно было «выстрелить» лишь после военной победы Германии, а музей в Линце – стать хранилищем «общих ценностей» Европы, завоеванной нацистами. Поэтому, собирая свой супермузей, Гитлер не собирался разрушать государственные собрания стран, которые были частью «западной цивилизации». Он не покушался на Лувр. Не собирался перевозить в Линц роскошные коллекции Вены и Амстердама.
Большую часть произведений для супермузея составили те, что были конфискованы у «врагов нации» и «неполноценных народов», вроде славян и евреев. Но, разумеется, не искусство этих народов, которое Гитлер презирал, а собранные ими произведения «истинно арийских» художников. Поэтому из российских музеев Гитлер претендовал только на Эрмитаж. Один из лучших знатоков музейного дела, искусствовед Нильс фон Хольст, в 1941 году уже готовился отправиться в Ленинград. Но, к счастью, ни Гитлер, ни его эмиссары до Эрмитажа не добрались. Из всего захваченного в СССР для Линца была отобрана только коллекция рисунков Дюрера из Львова, которую Гитлер держал при себе в своей ставке «Волчье логово» и не расставался даже при поездках на фронт.
Методы создания коллекции супермузея были просты. Сразу после оккупации Бельгии, Голландии или Польши все художественные ценности «врагов» и «неполноценных народов» объявлялись «Фондом Фюрера» и поступали в распоряжение Поссе, который отбирал лучшее для «Миссии Линц».
Иногда использовались заложники. Евреев, обреченных на уничтожение в концлагерях, выпускали за границу, если их друзья и родственники отдавали за их жизнь картину, необходимую фюреру. А если владелец шедевра был арийцем, ему делали «предложение, от которого тот не мог отказаться». Так, австрийский граф Цернин продал Гитлеру знаменитого «Художника в мастерской» Вермеера всего за 1,75 млн. рейхсмарок, хотя раньше отклонил предложение американского коллекционера Эндрю Мелона в 6 миллионов долларов. Тем же способом была «приобретена» в Голландии коллекция банкира Франца Кегнигса, которая после войны попала в Москву. На оплату этих покупок шли гонорары Гитлера от продажи «Майн кампф» и почтовых марок с его профилем.
Супермузей должен был демонстрировать «решающее влияние арийского духа», поэтому выше всего ценилось Северное Возрождение. Начинал экспозицию «Музея Фюрера» Гентский алтарь Ван Эйков. Он становился не только эстетическим, но и политическим символом. По условиям Версальского мира несколько его створок, которые Германия купила еще в XIX веке, были после ее поражения в Первой мировой войне возвращены Бельгии. Гитлер, завоевав Европу, отплатил «за унижение Версаля» с лихвой. Он захватил теперь уже весь алтарь. Не меньше шедевра из Гента фюрер ценил «Астронома» Вермеера, конфискованного у парижских Ротшильдов, и «Сенокос» Питера Брейгеля, захваченный в Чехословакии.
Несмотря на то что нацистские искусствоведы подозревали Рембрандта «в связях с амстердамским еврейством», Гитлер и его причислил к лучшим арийским художникам. Особенное удовольствие фюреру доставляло владение эрмитажным «Портретом Титуса». В начале 1930-х годов шедевр Рембрандта был продан Сталиным и позже попал в музей Линца.
Из старых немецких мастеров вне конкуренции были Дюрер, Гольбейн и Кранах. Из французов предпочтение отдавалось Буше, Шардену, а среди итальянцев – Микеланджело. Многое определял личный вкус Гитлера. Его любимым сюжетом был «Леда и Лебедь». Может быть, теории о сексуальных проблемах фюрера действительно имеют под собой основание? Высшим же достижением мирового искусства фюрер считал унылую дюссельдорфскую школу, которая напоминает поздних передвижников.
Никаких импрессионистов, которых Гитлер ненавидел, в «Музее Линца» не предполагалось. А тем более модернистов, вроде Матисса и Пикассо. Но картины этих «дегенеративных», как выражался Гитлер, художников шли в дело. Их продавали или обменивали на «истинно арийское искусство». Всего для музея в Линце было отобрано более 30 000 произведений.
Война заставила прекратить строительство в Линце. С началом воздушных бомбардировок коллекция супермузея была перевезена в соляные шахты Альт-Аусзее неподалеку от Зальцбурга. На глубине полутора километров было создано гигантское музейное хранилище. Условия были превосходные – постоянная влажность и температура +6°С. Здесь были реставрационные мастерские и все необходимое для работы, включая специальную библиотеку. Альт-Аусзее находился на границе, разделяющей сферы влияния СССР и союзников по Ялтинскому соглашению. В апреле 1945 года советские войска стояли всего в 100 километрах от сокровищ «подземного города», в то время как американцам нужно было пройти 400. Но тут им повезло…
У Роберта Посея, офицера из «Охраны памятников», спецподразделения по поиску художественных ценностей, заболели зубы. Дантист, к которому он обратился, оказался тестем Германа Буньеса, одного из гитлеровских персональных искусствоведов. Пытаясь выторговать себе прощение за преследование евреев-коллекционеров, тот и рассказал об Альт-Аусзее. Американцы создали специальную подвижную боевую группу, которая рванулась к сокровищам. 8 мая она захватила шахты. Советские власти узнали о хранилище коллекции Гитлера только 14 мая, когда было уже поздно. Красной Армии достался лишь архив проекта Линц, захваченный в Дрездене. Американцы вывезли все ценности в Мюнхен и 10 лет возвращали награбленное законным владельцам.
«Музей Линца» ассоциировался у фюрера с представлением о «светлом будущем рейха». Не случайно модель супермузея хранилась в рейхсканцелярии и фюрер часто в одиночестве наслаждался ее осмотром. Последний раз Гитлер любовался своим детищем за несколько дней до самоубийства. Сейчас в Линце один из лучших в Европе музеев авангардного искусства, которое так ненавидел Гитлер.
Третий супермузей в истории был задуман в Москве. Именно из-за него состоялся спор академиков Игоря Грабаря и Бориса Иофана.
В середине февраля 1945 года в московских учреждениях культуры царило необычное оживление. Тысячи специалистов получили приказ срочно выехать на фронт для выполнения «специального задания». Они были включены в состав «трофейных бригад». «Трофейные бригады» начали охоту за произведениями искусства в странах, занятых Красной Армией. У них были детальные списки того, что где лежит в Гамбурге или Дрездене, но не было списков своих вещей, вывезенных немцами.
После войны в Москву и Ленинград прибыли в общей сложности 15 товарных эшелонов и 3 транспортных самолета с картинами, скульптурами и рисунками знаменитых мастеров, не считая отдельных мелких партий.
Автор теории компенсации Игорь Эммануилович Грабарь, создатель первой многотомной «Истории русского искусства», всегда был удачлив и осторожен. Один из лидеров художественного объединения «Мир искусства», он закончил жизнь первым в истории СССР искусствоведом-академиком. В 1920-е годы он возглавлял многочисленные комиссии, которые конфисковывали картины из усадеб и иконы из монастырей, и создал современную школу реставрации в России.
Он дружил с женой Троцкого Натальей Седовой, с которой работал в Музейном отделе Наркомпроса.
Но не случайно современники прозвали его Угорь Обмануилович Гробарь. В самом начале сталинских чисток Грабарь неожиданно ушел со всех своих ответственных постов и возвратился к живописи. Он
