— Миссис Кушман, прошу вас, выслушайте меня и постарайтесь понять. Тесс Алкотт — хладнокровная, расчетливая женщина. Она украдет у вас все, что вам дорого, лишит вас последней надежды и разобьет вам сердце, воспользовавшись вашей же доверчивостью и добротой. Она — самозванка.
— Люк, дорогой мой, как ты можешь так говорить! Да я не сомневаюсь в том, что она — это Элизабет. — Помолчав, Джейн Кушман добавила:
— Точнее сказать, почти не сомневаюсь.
Люк крепко стиснул ее пальцы. Его сердце облилось кровью, когда он представил, что какая-то проходимка обманет эту почтенную пожилую леди. Он в отчаянии посмотрел на ее изрезанное морщинами лицо.
— Нет, вы, должно быть, шутите?! — Он сокрушенно покачал головой. — Прошу вас, скажите, что я ослышался. Поймите же, она строила из себя бедную овечку, невинно опуская синие глазки, только в расчете на то, что вы ей поверите. Теперь я вижу: ей это удалось.
— Честно говоря, она мне понравилась, — сказала Джейн. — И я думаю, что она была вполне искренней.
— Черт знает что! — рявкнул Люк и, вскочив на ноги, вновь принялся метаться по комнате. — Нет, или я сошел с ума, или это мир перевернулся, а я не заметил, как. Разве можно доверять внешности! Сколько раз вам повторять, что Тесс Алкотт — это не Элизабет. Ну подумайте сами — она боится лошадей, ей не понравилась карусель, она не узнала серебряную чашку Элизабет… Разве этого мало? И медвежонка Фреда, я уверен, она первый раз в глаза увидела. А то, что она случайно угадала его имя, так это ничего не доказывает — так, взяла и брякнула первое, что пришло ей на ум.
— Возможно, ты прав, — сказала Джейн, — но Элизабет было всего пять лет, когда ее похитили. Ты хоть представляешь, каково ребенку лишиться разом ни с того ни с сего родителей, их любви и заботы, да еще в таком возрасте? Мне это напоминает вот что: ты спишь и видишь счастливый сон, но вот ты просыпаешься и понимаешь, что ничего этого не было, что все тебе привиделось. Нет ни родителей, ни одного знакомого лица вокруг. Что бы ты сделал, окажись на месте такого ребенка? Да ты бы первым делом постарался привыкнуть к тому кошмару, в котором оказался, приспособиться к новой жизни, полной тревог и отчаяния. Но как? Воспоминания о прошлом, что нож в сердце. Легче всего забыть о том, что было раньше, тогда и кошмар уже не будет казаться кошмаром. Именно так и поступила мисс Алкотт.
Люк тяжело вздохнул. Он перестал ходить взад-вперед и внимательно посмотрел на Джейн Кушман.
— Вы так образно и убедительно говорите — заслушаться можно. Вам бы адвокатом быть.
— Отец хотел, чтобы я стала поэтессой. Для женщины, говорил он, лучшего занятия не придумаешь.
Люк улыбнулся. Отец Джейн Кушман явно недооценивал способности своей дочери.
— Джейн, послушайте меня, — Люк предпринял очередную попытку образумить несговорчивую леди. — Я согласен, что Тесс Алкотт незаурядная личность. Но не забывайте о ее прошлом — у нее огромный опыт по одурачиванию людей, ей не составит большого труда заболтать кого угодно. Она блестящая актриса, но не более того. В ее честные намерения я не верю и докажу вам, что она мошенница.
— Вот и прекрасно, — отрезала Джейн Кушман. — Займись этим! Мне кажется, что ты, если хорошенько покопаешься в ее прошлом, найдешь доказательства того, что она и есть Элизабет.
Люк устало потер ладонью подбородок. Упорство Джейн Кушман порядком его раздражало.
— Ну хорошо! Давайте на время забудем о мисс Алкотт и поговорим об этом докторе — Максвелле Ванштейне. Мошенник, каких мало!
— Тут я с тобой согласна. Хитрый, как лис. Его просто так, голыми руками не возьмешь. Уж я и так и сяк пыталась его подловить, пока мы беседовали с глазу на глаз, но, увы, все впустую. Изворотлив и осторожен. Вот он-то доверия мне не внушает.
— Слава Богу! Теперь вы понимаете, что раз этот доктор — мошенник, то и Тесс Алкотт не лучше его. Они — одного поля ягода.
— Глупости, я так не думаю, — возразила Джейн Кушман. — Возможно, что доктор — или кто он там есть на самом деле? — раскопал что-то, нашел какие-то факты, указывающие на то, что Тесс Алкотт — это Элизабет, но о них он и словом не обмолвился. Почему? Не знаю. Но вижу, точнее — интуитивно чувствую, что он темнит. Сейчас не столь важно, как Ванштейн подбил Тесс Алкотт на эту авантюру — он мог или по- хорошему договориться с ней, или запугать, — главное другое: все это не исключает того, что Тесс Алкотт может оказаться Элизабет.
— Да, но в таком случае она…
Джейн Кушман, не дослушав его, рассмеялась.
— Люк, ты такой забавный! Тебе ведь понравилась мисс Алкотт, почему же ты на нее так нападаешь, а?
У Люка отвисла челюсть, что вызвало новый приступ веселья у Джейн Кушман.
— Ох, — выдохнула она, смахнув с ресниц выступившие слезы. — Ты петушишься, делаешь вид, что тебе нет дела до какой-то Тесс Алкотт, но я-то все прекрасно вижу, поскольку знаю тебя не один год. Да у тебя на лице написано, что она тебя заинтересовала. Эх, Люк, Люк, повеселил ты меня. Ну-ну, не обижайся, мы же с тобой старые друзья. Только, пожалуйста, в следующий раз будь повежливее, поделикатнее с бедной девочкой. А то набросился на нее, как разъяренный лев.
— Я просто хотел, чтобы эта бедная девочка не обманула вас, — хмуро заметил Люк. — И делал то, что считал нужным.
— Да-да, я знаю и премного тебе благодарна. Ты мня в обиду не дал. Но, поверь мне, я сама смогу за себя постоять — как-никак давно живу на свете.
— Джейн… — начал Люк, но не договорил.
— Возможно, что она не Элизабет, — продолжила Джейн Кушман, не обратив внимание на его слова. — Тогда, если доктор Ванштейн не отступится и продолжит игру в надежде сорвать банк, он или самонадеянный болван, которого мы живо выведем на чистую воду, или гениальный мошенник, но и в этом случае мы его припрем к стенке — только это будет вопрос времени. Люк, я знаю, что тебя беспокоит, — ты боишься, что они подло сыграют на моей любви к Элизабет. Так вот, не волнуйся, я разберусь, что к чему. Времени у меня будет предостаточно — целых две недели! Или ты думаешь, что я совсем спятила и пригласила Тесс Алкотт просто так, из праздного любопытства?
— Ну, честно говоря, что-то в этом роде, — Люк замялся.
Джейн Кушман нахмурилась.
— Нет, Люк, мое приглашение не прихоть, а тонкий расчет. Раз уж они сюда заявились, то намерения у них самые серьезные. Я тоже настроена решительно. Так зачем тратить время на пустую болтовню с ними? Я думаю, что за две недели мы все выясним: или докажем, что они воры, и упечем их в тюрьму, или найдем доказательства того, что Тесс Алкотт — моя внучка.
— Хорошо, я не буду больше спорить. Как только эта красавица мисс Алкотт сделает хоть один неверный шаг, на ее изящных ручках защелкнутся наручники. И потом еще долго-долго она будет видеть шоколад только во сне. Однако завтра мне придется переехать к вам в дом. Я не хочу оставлять вас одну.
— Да-да, конечно, — понимающе улыбнулась Джейн. — Так будет лучше.
4
Тесс сидела на переднем сиденье рядом с Бертом. Он вел «Линкольн» с мрачной физиономией, не проронив за всю дорогу ни слова. Тесс чувствовала, что он не на шутку разозлен и вот-вот разразится буря. А Берт в гневе страшен, она это знала, но, как ни странно, не боялась его. Ее беспокоило совсем другое. Она судорожно сжала пальцы в кулак так, что ногти больно вонзились в ладонь, и вздохнула. Дурочка! Берт готов сожрать тебя с потрохами. Думай, как будешь выкручиваться, не забивай себе голову всякой ерундой. Это был разумный совет, и в другой раз она бы непременно последовала ему, но сейчас ее голова была занята мыслями о Люке Мэнсфилде.
Тесс вспомнила, как от его взглядов у нее сладко замирало сердце. В этом, наверное, виноваты его зеленые глаза. Они оказывали на нее какое-то магическое действие — завораживали и притягивали. Прогуливаясь с Люком по имению, она чувствовала себя скованно, то и дело смущалась. Почему? Она закрыла глаза, и сразу же ей почудилось, что она видит Люка. Вот он стоит — высокий, стройный,
