почтенная дама! Возможно, сейчас она хочет усыпить бдительность Тесс, чтобы потом захлопнуть мышеловку. Только в эту минуту Тесс поняла, что в этом роскошном особняке не один Люк Мэнсфилд представляет для нее серьезную опасность.
«Помни, — повторила про себя Тесс главное правило своей жизни, — никогда и никому не доверяй».
Джейн открыла дверь спальни и пригласила Тесс войти.
— Эта была комната Элизабет, — сказала она, — я думаю, что тебе здесь понравится.
Но Джейн ошиблась. Тесс с первой же секунды возненавидела эту комнату. Она так и осталась детской. Три стены в спальне были покрыты цветными обоями с изображением неба, покрытого густыми облаками. А большая оконная ниша и удобный массивный подоконник словно приглашали полюбоваться тенистым парком, раскинувшимся прямо под окном. У стены стоял огромный ящик с игрушками. Небольшой саквояж лежал на просторной двуспальной кровати, а в приоткрытом платяном шкафу Тесс увидела дорожный портплед для платьев и костюмов. Напротив кровати стоял маленький столик и Маленькие стульчики, так и поджидающие на чаепитие малышей.
Это был настоящий детский рай. При других обстоятельствах Тесс здесь, безусловно, понравилось бы, но сейчас она могла думать только об испуганной пятилетней девочке, украденной из этой комнаты двадцать лет назад. Она знала таких детей, которые были похищены, как и Элизабет, поскольку воровала вместе с ними. На нее нахлынули воспоминания, и она вновь ощутила беспомощность и ужас, которые испытывала тогда, существуя в жестоком и враждебном мире взрослых. Она предпочитала думать, что Элизабет не прожила долго после того, как ее похитили, а смерть ее была быстрой и легкой. Ни один ребенок не смог бы выжить, пережив такое потрясение.
— Боюсь, это не совсем то, что я ожидала увидеть, — наконец вымолвила Тесс. Она чувствовала, что вид этой образцовой детской комнаты уже будит в ее памяти воспоминания о прошлом. Ей хотелось поскорее покинуть этот детский рай, чтобы скрыться от собственных прошлых кошмаров, которые память со всей беспощадностью возвращала снова и снова.
— Уверена, следующие две недели преподнесут нам еще немало сюрпризов, — сказала Джейн.
Тесс с подозрением взглянула на почтенную леди. Если эти сюрпризы будут подобны тем, что Джейн преподнесла ей сегодня, то Тесс лучше, не распаковывая своих чемоданов, немедленно бежать отсюда без оглядки.
Нет, не стоит раскисать от детских воспоминаний! Главное ведь то, ради чего она пошла на это, ободрила себя Тесс.
С трудом выдавив из себя улыбку, она взяла Джейн под руку.
— Пойдемте, мне хотелось бы осмотреть все в вашем чудесном доме.
Две недели назад Тесс тщательно изучила план особняка со всеми его закоулками, укромными уголками и появившимися с годами пристройками, и сейчас она могла особо не вникать в объяснения Джейн, а просто наблюдать за старой леди, присматриваться к ней. Но все же ее удивило то, что чертежи Берта полностью соответствовали действительности. «Интересно, кто был информатором Берта?» — подумала она. Такие подробности, которые он изложил Тесс, могли быть получены только от человека, близкого к семье. От кого? Одно можно было утверждать твердо — не от хозяйки дома.
Тесс не удивилась тому, что Джейн не показала ей сейф, спрятанный за стенную панель, но и виду не показала, что знает о его существовании. Она выразила неподдельное восхищение убранством большого танцевального зала с до блеска натертым паркетным полом, громадными хрустальными люстрами и потрясающими воображение потолочными фресками, на которых зеленовато-изумрудные драконы резвились среди искусно нарисованных облаков.
Из всего, что она о них знала и что увидела сегодня, было ясно, что Кушманы не только ценили истинную красоту, но и пытались привнести ее в свою повседневную жизнь. Тесс злилась на себя, но ничего не могла поделать с восхищением этой семьей, ведь восхищение вело к дружеским отношениям и даже к привязанности. Она же не могла позволить себе ничего подобного. Личные чувства всегда мешают серьезной работе. Берт вдолбил в нее это, когда Тесс было лет двенадцать. Она не могла себе позволить уважать или любить Джейн Кушман, которую собиралась обмануть, втершись к ней в доверие. Ее сердце должно оставаться холодным как лед, иначе их план окажется под угрозой провала.
Ей нужно убедить Джейн в том, что она и есть Элизабет, что в реальной жизни есть место чуду, на которое она так уповает. Но это только полдела. Не менее важно убедить и Берта в том, что Джейн поверила ей. А это случится лишь после того, как все бумаги будут подписаны, обещания даны, ожерелье получено. Успех дела зависел только от того, насколько успешно Тесс сыграет свою роль.
И потому она лишь улыбалась и кивала, восхищаясь трогательными рассказами Джейн, заливалась веселым смехом и рассказывала сама какие-то глупые истории, изо всех сил стараясь быть естественной и не обращать внимания на уколы совести.
— А кто этот элегантный джентльмен? — Тесс указала на портрет пожилого господина, выполненный в полный рост, который висел в библиотеке напротив стеклянной витрины с весьма внушительной коллекцией оружия, запертой на символические замочки.
— Это Эдвард — мой последний муж, — ответила Джейн.
Тесс с интересом изучала лицо мужчины. Портрет, видимо, был написан в последние годы жизни этого человека. В свои почтенные годы он был величественно красив. Несомненно, он был решительным и энергичным человеком. Тесс усмехнулась: она не сомневалась, что этот красавец мужчина в свое время доставлял Джейн немало хлопот. Она не удержалась и прямо спросила об этом Джейн.
Джейн с нежностью посмотрела на портрет.
— О да! Он был большим негодником, — подтвердила она. — Он обожал спорить со мной, чтобы только вывести меня из равновесия. Он мог привести меня в ярость, а потом растопить, как воск, своими поцелуями. Да, он был бесподобен.
— Вам, должно быть, очень не хватает его? — тихо поинтересовалась Тесс.
— Я ужасно скучаю по нему, — откровенно призналась Джейн. — Я решительно запрещала ему умирать раньше меня, но Эдвард всегда был таким независимым — волк-одиночка. Ну что ж, я намерена высказать ему все, когда в конце концов встречусь с ним.
— Надеюсь, этого не произойдет еще долгие годы, — Тесс вновь взяла Джейн под руку, заставляя себя побороть бившую ее дрожь. Она поймала себя на мысли, что пожелала это от чистого сердца, совершенно искренне, позабыв, что ей не должно быть никакого дела до этой дамы.
Осведомленная заранее о старомодной привычке Джейн переодеваться к ужину, Тесс появилась этим вечером в столовой в строгом голубом платье с ниткой жемчуга на шее. Она собрала волосы на затылке в тугой узел, но отдельные непослушные пряди все равно выбивались. Джейн уже сидела во главе огромного дубового стола. Люк же занимал место в самом его конце. На нем был вечерний костюм, идеально сидевший на нем.
Люк удивленно приподнял бровь и окинул неторопливым взглядом фигуру девушки. Тесс обрадовало проскользнувшее в его глазах одобрительное выражение.
Охваченная сердечным трепетом, она заняла место в середине стола. Все ее мысли были заняты Люком. Да, ей, несомненно, удалось привлечь его внимание. Впервые в своей жизни она по-настоящему ощутила себя привлекательной женщиной, и это испугало ее. К счастью, Джейн заговорила о предстоящей продаже нескольких дорогих предметов искусства, которые поступили от одного очень известного английского семейства. Тесс же была достаточно сведуща и в искусстве, и в современном состоянии рынка, чтобы поддержать живой и непринужденный разговор. Кроме того, ей хотелось, чтобы присутствующие за столом хоть на какое-то время забыли о ее персоне. За столом Люк говорил немного, мало ел и не сводил глаз с Тесс.
— Надеюсь, Моне можно продать по максимальной цене, — сказала Джейн.
— Да? — Тесс быстро собралась с мыслями. — Насколько я могу судить, за Моне выложат не просто хорошую цену, а баснословную. Я — большая поклонница Моне.
— Мне нравятся только некоторые его работы, — с улыбкой ответила Джейн. Тесс рассмеялась:
— О, я люблю Моне! Я украла шесть его картин, пока промышляла на рынке искусства. Сейчас у меня есть три полотна, и я собираюсь приобрести еще. Может, мне стоит самой поучаствовать в вашем аукционе? Разумеется, если вы не будете возражать. Я просто не знаю, насколько это возможно, а?
