потускневший, исцарапанный колокольчик.
Преодолев брезгливость, Люсинда прошла вперед и минут двадцать перед тем, как зайти в гостиницу, осматривала здание снаружи, отметив и грязную, облупившуюся во многих местах побелку, и беспорядок во дворе, и потрепанный вид двух постояльцев. Протянув руку в перчатке, Люсинда взяла колокольчик и повелительно позвонила. Вернее, собиралась позвонить. Ибо колокольчик лишь глухо лязгнул. Перевернув его, Люсинда обнаружила, что язык сломан. Раздраженно скривившись, она поставила колокольчик обратно и уже решила попросить оставшегося у двери Сима громко крикнуть и позвать хозяина, когда чья-то большая тень закрыла и то небольшое количество света, что проникало снаружи. Лишенные какого-либо выражения глаза вошедшего в комнату дородного смуглого и очень высокого мужчины с грубыми чертами лица утопали в складках жира.
— Что угодно?
Люсинда моргнула.
— Вы мистер Блаунт?
— Да.
Еще немного, и ей сделается дурно.
— Вы управляющий гостиницей?
— Нет.
Поскольку поток информации на этом иссяк, Люсинда продолжала, не теряя надежды докопаться до истины:
— Вы мистер Блаунт, но вы не управляющий гостиницей, где же мистер Блаунт, управляющий гостиницей?
Минуту-другую толстяк тупо смотрел на нее, будто с трудом переваривал ее вопрос.
— Вам нужен Джек, мой брат, — наконец изрек он.
Люсинда вздохнула с облегчением.
— Именно так, я хочу видеть мистера Блаунта, управляющего гостиницей.
— Зачем?
У Люсинды широко раскрылись глаза.
— А вот это, любезный, касается лишь вашего брата и меня.
Детина оценивающе оглядел ее, затем неуверенно хмыкнул.
— Ждите здесь, я позову его.
С этими словами он неуклюже заковылял в глубь дома.
Люсинда молила Бога, чтобы управляющий не был похож на своего брата. Увы, ее молитва осталась неуслышанной. Мужчина, сменивший первого, оказался не менее толст и высок, а главное — лишь чуточку сообразительнее.
— Мистер Джейк Блаунт, управляющий этой гостиницей? — обратилась к нему Люсинда.
— Да, — кивнул мужчина. Его маленькие глазки оглядели гостью с ног до головы, но не оскорбительно, а скорее утомленно-оценивающе. — Такие леди, как вы, не снимают здесь комнаты. Попробуйте обратиться в «Крепостную башню» или «Ратленд», это дальше по улице.
Он собрался уходить, оставив Люсинду в полном изумлении.
— Минуточку, любезный.
Джейк Блаунт, шаркая, повернулся и замотал головой из стороны в сторону.
— Не для вашего сорта людей эта гостиница, ясно?
Люсинда почувствовала ветерок от открывшейся входной двери и увидела, как мистер Блаунт перевел взгляд на вновь прибывшего, но решила во что бы то ни стало довести разговор до конца.
— Нет, я не понимаю. Что означает «не для вашего сорта»?
Хотя Джейк Блаунт и слышал вопрос женщины, его более заинтересовал джентльмен, стоявший за ее спиной и буравивший его пронизывающим взглядом зеленых глаз: золотистые волосы, слегка завитые на концах, были подстрижены по последней моде; отлично смотрелся светло-коричневый сюртук над бриджами из оленьей кожи; начищенные ботфорты так сверкали, что в них можно было смотреться вместо зеркала. С подобными личностями мистеру Блаунту уже приходилось сталкиваться. Ему не надо было разглядывать ни пальто с пелериной, ни аристократическое лицо, ни глаза с полуопущенными тяжелыми веками, ни широкие плечи и высокую стройную мускулистую фигуру, чтобы понять — один из светских львов удостоил своим вниманием его скромную гостиницу. И этот факт заставлял его нервничать.
— А-аах… — Он замигал и снова посмотрел на Люсинду. — Тут другого сорта женщины снимают комнаты.
Люсинда продолжала пристально смотреть на него.
— Какого сорта женщины снимают здесь комнаты?
Лицо Блаунта исказилось..
— Именно это я и имею в виду. Не леди. Другого сорта женщины.
Совершенно уверенная, что попала в сумасшедший дом, Люсинда упрямо цеплялась за свой вопрос:
— Какого сорта?
Мгновение Джейк Блаунт просто таращился на нее. Затем, признав поражение, помахал мясистой рукой.
— Не знаю, что вам нужно от меня, леди, но у меня полным-полно всяких дел.
Он снова посмотрел за ее плечо. Люсинда набрала в легкие воздух, чтобы достойно ответить, и чуть не поперхнулась, услышав медлительный голос, лениво просвещавший упорствующего Блаунта:
— Ошибаетесь, Блаунт. Ваше первое дело состоит в том, чтобы выполнить все пожелания этой леди. — Гэрри в упор взглянул на управляющего. — Но в одном вы совершенно правы: она действительно женщина не того сорта, какие захаживают сюда.
Особая интонация, с которой обладатель этого чувственного голоса произнес слово «сорт», немедленно прояснила Люсинде, что являлось предметом дискуссии. Разрываемая непривычным волнением, стыдом и яростью, она заколебалась, не зная, как ей следует поступить. Легкий румянец покрыл ее щеки.
Гэрри это заметил.
— А теперь, — вежливо предложил он, — оставим эту скользкую тему и перейдем к тому делу, что привело сюда леди. Я уверен, что вы, как и я, желаете услышать, в чем оно состоит.
Люсинда бросила надменный взгляд через плечо.
— Доброе утро, мистер Лестер.
И даже удостоила его сдержанным кивком. Гэрри стоял за ее правым плечом в пропыленном полумраке, изящно склонив голову, большой и надежный. Его строгое лицо выражало нетерпение выяснить суть ее дела.
Люсинда повернулась к управляющему:
— Полагаю, вас, по поручению владельцев, посещал недавно мистер Мавверли?
Джейк Блаунт переступил с ноги на ногу.
— Да.
— Мистер Мавверли предупреждал вас, что в скором времени гостиница будет проинспектирована?
Мужчина кивнул.
— Очень хорошо, в этом случае можете провести меня по гостинице. Начнем с общественных помещений. — Она повернулась к левой двери: — Полагаю, это вход в бар?
Люсинда проскользнула в дверь, поднимая юбками клубы пыли.
Краем глаза она увидела, как Блаунт несколько мгновений смотрел ей вслед, вытаращив глаза и открыв рот, а затем поспешно вышел из-за прилавка. Гэрри Лестер с невозмутимым видом наблюдал за происходящим.
Люсинда вошла в мрачную комнату с окнами, прикрытыми ставнями.
— Блаунт, может, вы откроете ставни пошире, чтобы я смогла все хорошенько рассмотреть и составить собственное мнение?
Блаунт тревожно взглянул на нее, затем тяжело заковылял к окнам. Несколько секунд спустя в комнату хлынул солнечный свет, явно к неудовольствию двух посетителей: старого чудака у камина, закутанного в помятый плащ, и мужчины помоложе в грубой дорожной одежде. Оба съежились, оказавшись на свету.
