— Гэрри! — Миллисент, леди Колби, взволнованно выдохнула его имя. Широко раскрыв большие карие глаза, она изящно раскраснелась.
Гэрри чуть кивнул.
— Привет, Милли.
Снова подняв голову, он поискал взглядом Люсинду. Она все еще разговаривала с Маргерит.
— Дорогой Гэрри, — поглощенная изучением его искусно завязанного галстука, Милли не заметила, что он заинтересован не ею, — я всегда была влюблена в тебя… ты ведь знаешь это, не так ли? Мне пришлось выйти замуж за Колби, ты должен это понять. Ты так повзрослел… ты теперь понимаешь, какие законы царят в высшем свете. — Милли многозначительно скривила губы. — Я слышала, что ты здесь хорошо ориентируешься, Гэрри. Может, мы могли бы… погулять вместе сегодня ночью?
Милли подняла глаза как раз в тот момент, когда Люсинда кивнула Маргерит и направилась к двери. Гэрри, собравшийся за нею, вынужден был сфокусировать внимание на Милли, стоявшей прямо перед ним.
— Извини, Милли. У меня другие дела.
С этими словами он кивнул и обошел ее — и остановился как вкопанный: Люсинду перехватили у двери три джентльмена. Сосредоточившись, он умудрился разобрать их слова.
— Дорогая миссис Бэббакум, — первым обратился к Люсинде Альфред. — Смею ли я надеяться, что вам понравился вечер?
— Вы оказались самым чудесным добавлением к нашему кругу, сударыня, — не отстал Ормсби. — Хочется надеяться, что вы будете больше времени проводить с нами… Я лично не могу придумать ничего лучше.
Люсинда прищурилась, но не успела ответить. К ним присоединился лорд Дьюхерст. Взяв ее руку, он низко поклонился.
— Очарован, дорогая. Смею ли я надеяться на продолжение знакомства?
Люсинда встретила спокойное заявление и явно похотливый взгляд его светлости, тут же пожелав оказаться где-нибудь в другом месте. Жаркий румянец окрасил ее щеки, затем краем глаза она заметила Гэрри. Он следил за ней.
Сделав глубокий успокаивающий вдох, Люсинда улыбнулась своим потенциальным чичисбеям (Чичисбей — в Италии, преимущественно в XVIII в., постоянный спутник состоятельной замужней женщины, сопровождавший ее на прогулках и увеселениях. ), надеясь, что они поняли ее улыбку, как вежливый отказ, и спокойно сказала:
— Извините меня, джентльмены, я собираюсь пораньше лечь спать.
Улыбаясь, она присела в реверансе, и окружавшие ее мужчины немедленно низко поклонились. Люсинда направилась к двери, уверенная, что избежала возможных затруднений. Высоко подняв голову, она выскользнула из гостиной.
Гэрри пристально смотрел ей вслед.
Затем, с единственным язвительным словечком, он развернулся и покинул гостиную через стеклянную дверь, выходящую на веранду. Поспешно.
Милли, вытаращив глаза, наблюдала за ним, затем, озадаченно пожав плечами, проплыла к мистеру Хардингу.
Люсинда возвращалась в свою комнату, поглощенная мыслями, но не о своем неминуемом отъезде и не о том, чего только что избежала. Ее занимали откровения леди Колби о давнем разочаровании Гэрри.
Она очень ясно представляла, как все случилось, как он, со всей порывистостью юности, положил свою любовь к ногам избранницы и был отвергнут. Огромное потрясение. И этот факт объяснял многое: его циничное отношение к любви — не к самому браку, а к любви, как его неотъемлемой составляющей; энергию, теперь обуздываемую, но заставлявшую многих женщин считать его опасным, волнующе опасным; его осторожность в проявлении чувств.
Люсинда закрыла за собой дверь своей комнаты, поискала ключ и недовольно скривилась, не обнаружив его.
Благодаря отсутствию такта у леди Колби, Люсинда теперь понимала, почему Гэрри такой, какой есть. Однако это не извиняло его поступок, он не имел права вовлекать ее в подобную ситуацию.
Обдумывая его предательство, Люсинда пересекла комнату, освещенную единственным канделябром на туалетном столике, и дернула шнур звонка.
Дверь открылась. Еще сжимая шнур, Люсинда повернулась. И увидела проскользнувшего в дверь Гэрри.
Он обвел взглядом комнату и нашел ее.
— Бесполезно вызывать вашу горничную… правила этого дома запрещают слугам подниматься в верхние коридоры после десяти.
— Что?.. Но вы что здесь делаете?
Гэрри закрыл дверь и снова огляделся. Люсинда была уже сыта по горло. Прищурившись, она приблизилась к нему.
— Хотя, раз уж вы здесь, я должна свести с вами счеты!
Успокоившись, что они одни, Гэрри взглянул на нее.
— Неужели?
— Можете не притворяться! — Люсинда свирепо смотрела на него. — Как вы посмели организовать мне приглашение на подобное сборище? Я понимаю: вы, вероятно, раздражены тем, что я не приняла ваше предложение… — Она осеклась, подумав, что, можно сказать, она отвергла его, как леди Колби. Но обстоятельства были совсем не такими, как с леди Колби. Или кем она тогда была… Люсинда раздраженно отмахнулась от леди Колби. — Каковы бы ни были ваши чувства, я должна сказать, что считаю ваше поведение достойным порицания! В высшей степени грубым и не имеющим никакого оправдания! Уму непостижимо, как вы…
— Я не имею к этому никакого отношения.
Уверенный клинок его ответа пронзил ее негодование.
Остановившись на полуслове, Люсинда заморгала.
? Нет?
— Вы ведь разумная женщина, отчего тогда эти странные фантазии? Я не организовывал ваше приглашение. Наоборот. — Он заговорил не так сурово, но в его голосе послышалась угроза: — Когда я обнаружу, кто это сделал, я сверну ему шею.
— О! — Люсинда отступила, поскольку он сократил расстояние между ними. Их взгляды встретились, она взяла себя в руки и возобновила атаку: — Все это очень хорошо… но что вы делаете здесь?
— Защищаю вас от последствий вашего безрассудства.
— Безрассудства? — Люсинда высокомерно приподняла брови… — Какого безрассудства?
— Безрассудного, хотя и невольного согласия на это приглашение. — Гэрри взглянул на кровать, затем на камин. Огонь был разожжен, рядом лежали дрова. Перед камином стояло кресло. Люсинда нахмурилась.
— Какого приглашения?
Гэрри молча взглянул на нее, слегка приподняв брови.
Люсинда усмехнулась.
— Чепуха. Вы воображаете неизвестно что. Я никого не приглашала… я ничего подобного не делала.
Гэрри направился к креслу.
— Давайте немного подождем и посмотрим, не возражаете?
— Возражаю… я хочу, чтобы вы убрались отсюда. — Выше задрать нос она уже не могла. — Ваше присутствие здесь совершенно неприлично.
Глаза Гэрри засверкали.
— Естественно… в этом и заключается цель этих вечеринок, если вы еще не поняли. — Его взгляд упал на ее грудь. — И, говоря о приличиях… кто сказал вам, что это платье прилично?
— Множество чутких джентльменов, — сообщила ему Люсинда, воинственно уперев руки в бока. — И
