— Ваши таланты просто удивительны.
Гэрри мрачновато улыбнулся.
— И в высшей степени полезны, вы должны это признать.
Люсинда постаралась изобразить радостную улыбку, повернувшись к лестнице, откуда доносился голос Джеральда:
— Осторожно! Подождите, пока я закреплю лодку.
Люсинда вышла на освещенную солнцем верхнюю площадку.
— Привет… вы хорошо провели время на озере?
Джеральд заморгал от неожиданности, увидев ее. Когда из тени за спиной Люсинды появился Гэрри, Джеральд насторожился.
Однако Гэрри улыбнулся, хотя и несколько холодно.
— Очень удачно, Джеральд. Теперь мы сможем взять лодку, а ты покажешь мисс Бэббакум храм, а после вы вернетесь пешком.
— Ах! Замечательно! — Хетер с трудом дождалась, пока Джеральд помог ей сойти с подпрыгивающего суденышка. — Такое прелестное место… такое уединенное.
— Обычно, — прошептал Гэрри так тихо, что услышала только Люсинда.
Она бросила на него предостерегающий взгляд, но ее улыбка осталась неизменной.
— Плитки свода просто великолепны.
— В самом деле? — Сгорая от любопытства, Хетер взлетела по ступенькам в храм.
Джеральд тем временем неотрывно смотрел на перекосившуюся золотую булавку в виде желудя, которой его аккуратнейший брат закалывал галстук. Ошеломленно замигав, Джеральд взглянул Гэрри в глаза, но увидел лишь ленивое, отчетливо скучающее выражение, которое, как он прекрасно знал, означало приказ исчезнуть как можно скорее.
— Да, конечно. Мы вернемся пешком.
Джеральд очень старательно изобразил безразличие и, кивнув Люсинде, поспешил за Хетер:
— Миссис Бэббакум!
Люсинда повернулась и увидела, что Гэрри, удерживая лодку, предлагает ей руку, чтобы помочь. Как только она уселась на подушках на носу лодки и принялась расправлять юбки, он прошел на корму и оттолкнулся от берега длинным шестом.
Темная вода заскользила вокруг них. Откинувшись на подушки, Люсинда опустила кончики пальцев в воду и занялась созерцанием Гэрри. Он избегал ее взгляда, сосредоточившись, судя по всему, на окружающем пейзаже.
Недоверчиво усмехнувшись, Люсинда отвела взгляд.
Уголки губ Гэрри поднялись в улыбке; его взгляд, упавший на ее профиль, был необычно нежен, хотя и с некоторой долей цинизма. Отталкиваясь шестом от дна, он управлял лодкой; ни один, даже самый неисправимый повеса не был способен соблазнить женщину в такой ситуации. Он не продумал заранее сцену со страстными объятиями в храме и был даже благодарен младшему брату за своевременное вмешательство. У него и так хватало причин, чтобы жениться на своей соблазнительнице, а еще предстояло убедить Люсинду в искренности его намерений. Их ночь в Астерли наверняка только подтвердила в ее глазах его дурацкое заявление о том, что они должны пожениться из-за светских условностей.
Гэрри взглянул на фасад Лестер-Холла, теперь уже чужого дома — дома Джека. Его взгляд сделался отстраненным, лицо — суровым.
Люсинда совершенно ясно дала понять, что должна непременно знать, почему он хочет жениться на ней. За прошедшие дни он осознал, как важно для него, чтобы у них не осталось никаких недомолвок. Поэтому прежде, чем он снова сделает ей предложение, необходимо все прояснить.
Люсинда узнает правду… и поверит в нее.
На следующее утро, открыв глаза, Люсинда обнаружила на своей подушке прекрасную розу. Очарованная, она нежно взяла изысканный цветок. Роса на лепестках блеснула в утреннем солнце.
С изумленной, восхищенной улыбкой она села и откинула покрывало. Каждое утро в Лестер-Холле, просыпаясь, она находила где-то в комнате такой подарок.
Но на подушке?..
Все с той же улыбкой она встала.
Пятнадцать минут спустя с безмятежным выражением лица, с розой в руках она проскользнула в столовую. Как обычно, отца Гэрри не было — будучи почти инвалидом, он не вставал раньше полудня; Эм, придерживаясь городского расписания, не появлялась до одиннадцати. Хетер и Джеральд накануне объявили, что собираются рано утром на верховую прогулку к отдаленным искусственным руинам. Неудивительно, что за столом сидел один Гэрри. Вытянув ноги, он держал длинными пальцами чашку.
Чувствуя на себе взгляд Гэрри, она с невозмутимым видом посмотрела на подарок любимого, затем, нежно улыбаясь, воткнула его в корсаж и нарочито медленно расправила бархатные лепестки в ложбинке груди, открытой низким декольте платья.
Затем посмотрела на Гэрри. Он сидел как завороженный, не сводя глаз с розы. Его пальцы сжались на ручке чашки. Он стал похож на хищника, приготовившегося к прыжку.
— Доброе утро, — беспечно улыбнулась Люсинда и прошла к стулу, отодвинутому для нее дворецким.
Гэрри хотел ответить, но вначале ему пришлось откашляться.
— Доброе утро. — Он заставил себя перевести взгляд на ее лицо, пытаясь понять его выражение. — Я хотел посетить конезавод до нашего возвращения в город и подумал, что вы захотите поехать со мной… возобновить ваше знакомство с Пушинкой.
Люсинда потянулась к чайнику.
— Пушинка здесь?
Гэрри кивнул и отхлебнул кофе.
— Это далеко?
— Всего несколько миль. — Он следил, как Люсинда намазывает джем на горячую булочку. Опершись локтями о стол и держа булочку обеими руками, она откусила кусочек; минуту спустя провела кончиком языка по губам. Гэрри моргнул.
— Мы отправимся верхом? — Люсинда и не подумала высказывать формальное согласие: он с самого начала знал, что она поедет.
Гэрри пристально смотрел на розу, уютно лежавшую на ее груди.
— Нет… мы возьмем кабриолет.
Люсинда улыбнулась… и откусила еще кусочек булочки.
Двадцать минут спустя, все в том же утреннем сиреневом платье с розой на почетном месте, сидя рядом с Гэрри в кабриолете, она уже ехала по узкой аллее.
— Значит, вы мало времени проводите в Лондоне?
Гэрри вопросительно поднял брови, не отвлекаясь от запряженного в кабриолет гнедого.
— Так мало, как только возможно. — Он скривился. — Но такое предприятие, как конезавод, заставляет оставаться на виду у знатоков, которые как раз и являются также любителями светских развлечений.
— Ах… понимаю, — глубокомысленно заявила Люсинда. — Вопреки очевидному вы не любите балы, рауты, приемы… еще меньше вас заботит мнение женской половины бомонда. Тогда… — она широко распахнула глаза, — я не понимаю, как вы заслужили свою репутацию. Если только… — Она вопросительно взглянула на него. — Может быть, это всего-навсего слухи?
Гэрри переключил внимание на Люсинду, и она вздрогнула от его взгляда.
— Моя репутация, дорогая, заработана не в бальных залах.
Лицо Гэрри выразило строгое неодобрение, он щелкнул вожжами, переводя лошадь на рысь.
Люсинда усмехнулась.
Они быстро добрались до конезавода. Гэрри оставил вожжи груму и помог Люсинде спуститься на землю.
— Мне необходимо поговорить с главным конюхом Хэмишем Макдауэллом, — сказал он, ведя ее к конюшням. — Пушинка должна быть в своем деннике. Во втором дворе.
