совместно с нашей страной – «Древние степи». Два музея – тот, по которому мы в данный момент гуляем, и Самарский областной историко-краеведческий, создадут единую экспозицию, посвященную первобытной жизни на степных просторах южной России и в канадских прериях. Цель выставки, показать которую предполагается по обе стороны океана, – сравнить механизм адаптации человека к сходному ландшафту в двух областях. По словам сотрудницы Канадского музея Елены Пономаренко, ни до чего подобного никто в музейном мире еще недодумывался.
В общем, здесь во всякий день есть на что посмотреть и как провести время. Дополним все перечисленное еще и «встроенными» в сложную инфраструктуру Музеем почты и Детским музеем, а также несколькими кафе, рестораном, книжными и сувенирными лавками, библиотекой и кинотеатром со стереоэкраном. В таком полифункциональном комплексе каждый, независимо от возраста и склонностей, найдет себе занятие. Между прочим, предусмотрены и специальные хитрости, связанные с холодным климатом. Если уж семья решилась на культпоход в одно из морозных воскресений, что может быть приятнее, чем прямо из подземной парковки Музея цивилизации подняться в огромное теплое здание, а уж там рассредоточиться по интересам на целый день.
(большой зал индейской культуры)
Зал действительно велик. Он представляет собой эллипс площадью 1 782 м2 и высотой 17 м. Одна из его стен образует сплошное огромное окно с видом на реку и тот же Парламентский холм. Она оснащена особой системой терморегуляции, благодаря которой на внутренней ее поверхности постоянно держится температура 20°C. Стеклянные плоскости разделены столбами, подозрительно напоминающими весла. Взгляд наверх проясняет идею архитектора: потолок похож на перевернутое днище каноэ. Все внутри зала – и экспонаты, и люди – оказывается как бы «в одной лодке». Можно смело плыть навстречу тайнам индейского леса, приобщить нас к которым взялся симпатичный франкоканадец Ришар. Правда, признался он, непосредственно снаружи, в ближайшей округе, леса больше нет. Однако тайга начинается уже в нескольких километрах к северу от Гатино, а стоит углубиться в нее еще километров на десять, и появляется реальный шанс встретить настоящего медведя, даже теперь, в XXI веке! Как бы в доказательство этого факта гид широким жестом указал на самую большую в мире фотографию, занимающую всю вторую продольную стену зала (то есть противоположный окну «борт каноэ»). Длина снимка, изображающего канадскую чащу, соответственно равняется длине зала – более сотни метров. Она, в свою очередь, служит задником для экспонатов – нескольких выстроенных в ряд хижин.
Каждая из них представляет культуру одной из индейских народностей, живших за несколько тысяч километров от Оттавы, вдоль Тихоокеанского побережья Канады (некоторые из племен, впрочем, процветают и поныне). Перед каждым домом – тотемные столбы с резьбой, внутри – все, что может хоть как-то свидетельствовать о культуре того или иного племени: мебель, одежда, предметы быта, украшения, игрушки и просто старые гравюры европейцев с видами индейских поселений. А чтобы усилить «эффект присутствия», все жилища оснащены видеомониторами и интерактивными экранами, с помощью которых любопытный визитер может задать любой вопрос «по теме».
Каждая из таких хижин в отдельности вполне могла бы претендовать на роль самостоятельного этнографического музея, а в Большом зале их целых шесть: чтобы обойти и подробно рассмотреть все, требуется не один час. На прочтение одних только названий племен сколько времени уйдет: подскажу, по секрету, что Nuu-Chah-Nulth по-русски известно как «нутка», Kwakwala'wakw – «квакиютль».
За этими экзотическими именами – столько своеобразного, что можно подумать, речь идет не о соседях, а о народах, отделенных друг от друга многими морями. Чтобы не дать посетителям потеряться в этом многообразии, наш гид старался выделять общие, объединяющие моменты. Скажем, поклонение всех тихоокеанских индейцев богу-Ворону – основателю мира и создателю человека, которого обычно изображали в виде птицы с непропорционально огромным клювом (многие наши сограждане с детства помнят ее изображения в популярной энциклопедии «Мифы народов мира»). Иногда его голова напоминала Солнце (согласно легенде он принес в мир Свет): золотая «солнечная» маска этого божества, кстати, украшает одну из торцовых стен индейского зала, а резные скульптуры его встречаются, куда ни бросишь взгляд. Музейщики даже иногда называют всю экспозицию этого помещения «деревней Ворона». Кстати, весь ее дизайн – перевернутое каноэ – иллюстрирует также общий для североамериканского континента миф о сказочной лодке «птичьего» бога, способной разрастаться до размеров Вселенной и уменьшаться до размера сосновой иглы.
Выставленные здесь хижины были сооружены к открытию нового Комплекса ремесленниками-аборигенами и представляют собой истинно «факсимильные копии» сохранившихся построек XVIII-XIX веков. Технология предков соблюдалась скрупулезно. А вот «движимые» объекты, от посуды до культовых предметов, представляют собой подлинники, собранные различными экспедициями. Их возраст варьируется от 100 до 2000 лет: причем самыми древними считаются каменные скульптуры божества с ярко выраженным «мужским достоинством», призванным олицетворять природное изобилие, а также некоторые из помянутых уже «многоэтажных» тотемных столбов.
В музее их демонстрируется сорок три – это крупнейшая коллекция в мире. Некоторые так велики, что поднимаются почти до потолка зала и насчитывают более десятка изобразительных ярусов. Чем выше тотем, тем солиднее общественное положение лица, перед чьим домом он устанавливался, а если речь шла о правителе, то вырубленная в нижней части столба дверь маскировалась под клюв все того же Ворона. Через нее вводили в дом особо почетных гостей: помните, как это происходит с героем Джонни Деппа в знаменитом фильме Джима Джармуша «Мертвец»? Индейский дом, куда он попадает в конце картины, как две капли воды похож на экспонируемые здесь. Между прочим, торжественное открытие музея в 1989 году совпало с визитом в Канаду Елизаветы II, и ей как почетной гостье предоставили право войти в дом Вождя через клюв. Правда, добавляет Ришар, королева почему-то отказалась.
(зал первых людей, или аборигенных народов Канады)
Сегодня в Канаде, втором по размеру государстве планеты после России, проживает около 33 миллионов человек. Из них четыре процента, то есть чуть более миллиона, составляют аборигены. Цифра вроде бы небольшая, но в общественной жизни роль «первых людей» страны значительна. Отчасти – это их собственная заслуга. Отчасти – «эхо» освоения Канады белыми, которое, несмотря на свою сравнительную «мягкость», все же не обошлось без притеснений (нынешнее бережное отношение к аборигенам, предоставление им социальной помощи и освобождение от уплаты налогов являются своего рода компенсацией за прошлые грехи).
Под «первыми людьми» подразумеваются не только индейцы, но и жители полярных земель – инуиты (это самоназвание считается теперь более политкорректным, чем слово «эскимосы», в значении которого – «пожиратели сырого мяса» – улавливается пренебрежительный оттенок). Им в Музее цивилизации посвящен отдельный «отсек», рассказывающий не только об исконных обычаях предков, но и о современной жизни потомков.
Стивен Огастин, куратор и один из создателей второго из основных залов экспозиции, любезно принявший эстафету у разговорчивого Ришара, сам происходит из рода вождей племени микмак, весьма влиятельного некогда на канадском востоке. Но его отец, будучи офицером страны, входящей в Британское Содружество, служил в шестидесятые годы в Германии. Маленький Стивен рано оказался вдали от родных корней. Черная грива волос, завязанных в хвост, унизанные эксцентричными перстнями пальцы – вот сегодня и вся экзотика в его облике. Впрочем, он слывет одним из лучших знатоков мифологии своего народа, как и других автохтонных народностей Канады. В начале музейного «царства первых людей», в маленьком кинозале, можно увидеть созданный им фильм. Структура проста: на экране – сам автор в подлинном национальном костюме рассказывает собравшимся у костра разношерстным слушателям микмакские сказки. Их ему, в свою очередь, поведала бабушка, настоящая индианка, дожившая до ста лет и умершая в 1998 году. На биеннале современного искусства эта лента вполне могла бы сойти за концептуальный арт-проект: представьте, сидит фантастически одетый персонаж в клубах дыма и ведет речь, скажем, о магической силе числа «семь» («Бог создал мир за семь дней, Бог
