Джил охватило разочарование.
— Постараюсь не мешать вам расхваливать свой товар, — сказала она чуть насмешливо.
— Расхваливать мой товар, — повторил Джордан и улыбнулся — видимо, ее предположение позабавило его. — Не беспокойтесь, Ховард не хочет финансировать этот проект, как он ни хорош. Просто он старается быть в курсе моих дел, особенно после смерти отца. Похоже, он думает, что мне нужны его наставления или по крайней мере отеческий совет.
— А на самом деле? Джордан заколебался.
— Было несколько случаев, когда я оценил его деловой опыт. Мне не надо, чтобы он держал меня за руку, но за советом я несколько раз к нему обращался.
Припомнив свой разговор с пожилым джентльменом за ужином, Джил сказала:
— Должно быть, мистер Ховард в каком-то смысле смотрит на вас как на сына? Джордан пожал плечами.
— Сомневаюсь. — Затем, нахмурившись, проворчал: — Я знаю его столько лет, и ни разу он не упомянул при мне о своей утрате.
— Это было тридцать лет назад, и, как я уже говорила вам, по этой самой причине он так много занимался изысканиями в области рака. Фармацевтическая компания Ховарда открыла несколько лучших лекарственных средств по борьбе с этой болезнью.
Когда Эндрю Ховард рассказывал Джил о смерти сына, на глазах его выступили слезы. Хотя Джеф Ховард умер от лейкемии еще в детстве, много лет назад, отец и сейчас по нему горевал. А через несколько лет он лишился жены. И так и не оправился от этого двойного удара. Его история глубоко тронула Джил. Она поделилась с ним своим собственным горем, вызванным смертью отца, о котором редко говорила даже с матерью и своей закадычной подругой.
— Меня больше всего поражает, — продолжал Джордан, — что мы столько лет проработали вместе, часто встречались в обществе… и хоть бы раз — хоть бы раз — он упомянул, что у него был сын.
— Возможно, не было подходящего случая? Джордан расстроенно покачал головой.
— А вообще мистер Ховард — прелестный человек. Он понравился мне с первого взгляда, — призналась Джил.
— Прелестный? Эндрю Ховард? — Джордан рассмеялся, в глазах его зажглись веселые огоньки. — Я знал аллигаторов с куда более покладистым характером.
— Вероятно, в вашем друге кроется многое, чего вы не уловили.
— В моем друге? — повторил Джордан. — Забавно, я всегда думал об Эндрю лишь как о друге своего отца. Но вы правы, он действительно мой друг и… О, вот и машина. — Взяв Джил под руку, Джордан вышел вместе с ней наружу.
Выбравшись из длинного белого лимузина, к ним направился высокий, одетый в форму шофер.
— Мисс Моррисон и мистер Уилкокс? — церемонно спросил он.
Джордан кивнул, и шофер услужливо открыл перед ними заднюю дверцу. Через несколько минут, покинув город, они мчались через остров к противоположному побережью.
— Вы все еще играете на рояле? — неожиданно спросил Джордан.
— Довольно часто, под настроение, — с легкой грустью ответила Джил. — Однако реже, чем хотелось бы.
— Если я правильно понял, вы так и не справились с цезурой?
— Да, но я учусь. — Джил не могла с уверенностью сказать, чем был вызван его вопрос, но решила задать ему встречный: — А вы? Вам никогда не хотелось научиться играть?
Джордан решительно покачал головой.
— К сожалению, подобные вещи никогда меня не интересовали.
Джил вздохнула и отвела от него взгляд.
Понадобилось полчаса, чтобы доехать до особняка Эндрю Ховарда на берегу океана. Джил подозревала, что со времени прилета Джордан еще ни разу так долго не обходился без радиотелефона и деловых переговоров.
Наконец они подъехали к владениям Ховарда. Джил смотрела на великолепный ландшафт, и сердце у нее от восторга замирало. Охранник нажал кнопку, и перед ними раскрылись огромные кованые ворота. Машина покатила по длинной, чуть ли не в милю, подъездной аллее, по обе стороны которой расстилались зеленые лужайки с куполами тропических цветов. Аллея привела их к широкому каменному особняку.
Не успел лимузин остановиться, как из дома, радушно улыбаясь, поспешил к ним навстречу сам хозяин.
— Добро пожаловать! Добро пожаловать! — приветливо повторял он, протягивая Джил обе руки.
Поддавшись вспыхнувшей в ней нежности, Джил импульсивно обняла старика и поцеловала в щеку.
— Я так благодарна вам за приглашение.
— Что вы! Это я вам благодарен. Заходите. Все готово, ждали только вас. — Сердечно пожав руку Джордану, Ховард повел их внутрь.
Дом и снаружи поразил Джил, но то, что предстало ее взгляду внутри, просто ошеломило ее. Холл был выложен белыми мраморными плитами и освещался сверкающей хрустальной люстрой. Огромные хрустальные вазы с ярко-розовыми и пурпурными цветами мальвы оживляли интерьер. Не задерживаясь, хозяин провел их в гостиную с массивными стенами и двустворчатыми, от пола до потолка окнами, выходившими на океан. Бурлящие волны с шумом разбивались о берег, купаясь в огненных лучах заката.
— Какая красота! — выдохнула Джил в благоговейном восторге.
— Я знал, что вам понравится. — Ховард протянул руку к звонку и дернул. Почти тотчас в дверях показалась экономка и поставила на столик поднос, на котором были бокалы, бутылки с белым и красным вином, херес и различные аперитивы.
Не успели они взять бокалы в руки, как экономка вновь появилась.
— Мистер Уилкокс, вас к телефону. Джил едва не заскрежетала зубами. Этот человек не знает, что такое свобода, телефонный шнур сжимает его горло тесней, чем петля палача.
— Извините, пожалуйста, — сказал Джордан, чуть не бегом покидая комнату.
Джил раздосадовано отвернулась. Глаза бы ее не видели…
— Как вы относитесь к этому молодому человеку? — с грубоватой прямотой спросил ее Ховард, когда Джордан вышел. — Каковы ваши чувства по отношению к нему?
— Мы только вчера познакомились… У меня нет к нему никаких чувств.
— Тогда что вы думаете о нем? Джил наконец оторвала взгляд от своего бокала.
— Он чересчур много работает. Вздохнув, мистер Ховард кивнул и рассеянно потер переносицу.
— Таким вот и я был лет тридцать назад. Иногда мне хочется взять его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы он одумался, но вряд ли это поможет. Мальчик слишком упрям, никого не желает слушать. К сожалению, он пошел в своего отца.
Не зная почти ничего о Джордане, его семье, связях и окружении, Джил внимала Ховарду с горячим интересом, хотя благоразумие настойчиво говорило ей, что лучше ничего о Джордане не знать. Чем меньше она узнает, тем меньше ей грозит опасность в него влюбиться.
И все же один вопрос непроизвольно сорвался у нее с языка:
— Что сделало Джордана таким, какой он есть?
— Начать с того, что его родители разошлись, когда он был еще ребенком. Печальная история. — Эндрю доверительно наклонился к ней, обеими руками сжимая бокал. — Спору нет, Джеймс и Глэдис Уилкокс любили друг друга. Но постепенно любовь уступила место горечи и ожесточению, а сын стал оружием, которым они сражались.
— О, как грустно! — Этого Джил и боялась — сочувствие и симпатия к Джордану все росли.
— Мать его вышла вторично замуж, отец женился, и Джордан напоминал обоим об их прошлой, такой невеселой жизни. Он учился в лучших закрытых школах, однако оставался одинок. В последние годы жизни Джеймс пытался сблизиться с сыном, но… — Ховард пожал плечами. — А мать, насколько мне известно, не видела Джордана уже лет пятнадцать. Боюсь, он просто не знает, что такое настоящая любовь, такая любовь, которая придает смысл нашему существованию. О, у него были женщины, и немало, но ни одна из
