— Зато более проницательный, чем ты думаешь. Как бы там ни было, это должно прекратиться.
— Ревнуешь?
— Тебе бы лучше не забывать…
Голоса замерли. Я быстро повернулась к окну. Он уезжал, а мачеха смотрела ему вслед. Он обернулся и помахал. Она помахала ему в ответ.
Что это значило? Я знала, что они говорили обо мне.
Стало быть, она знала, что он пытается флиртовать со мной, и не одобряла этого. И предупреждала его, что надо прекратить это.
Ее голос звучал рассерженно.
— Я была рада.
Однако я нахожу очень странным то, что она в курсе дела и так возмущена этим. На будущее, закончив писать, я всегда буду тщательно прятать дневник. Я рада, что завела его. Так интересно оглядываться назад и вспоминать.
Сегодня я достала дневник, потому что произошло нечто, из ряда вон выходящее. Десмонд Фидерстоун уехал. Это так странно. Он даже не попрощался. Просто уехал, и все.
С того вечера, когда я подслушала их разговор с мачехой, я видела его всего один раз, и он казался каким-то присмиревшим. По-моему, он действительно внял предостережению мачехи.
Недавно я размышляла о том, что, возможно, не правильно судила о ней. Я недолюбливала ее без всяких причин. А у человека всегда должна быть причина, чтобы любить или не любить других. Теперь, оглядываясь назад, я спрашиваю себя: неужели я не любила Лоис Гилмур лишь потому, что она не была мисс Брей, к которой я привыкла? Людям свойственно совершать такие неразумные, нелогичные поступки.
Она всегда держалась со мной очень мило. И старалась изо всех сил быть доброй со мной. И потом она действительно заботилась о том, чтобы приглашать в дом молодых людей, подходящих мне в женихи. Мой отец в восторге от своего брака, и, полагаю, у него для этого есть все основания.
Несколько дней назад он неважно себя чувствовал. Я услышала об этом только во второй половине дня, ибо обычно я редко его вижу. Отец не всегда выходит к завтраку, но мы ведь не завтракаем в определенное время и всегда берем еду из специальных блюд с подогревом, так что если кто-то и отсутствует, то это легко может пройти незамеченным.
Однако за ленчем моя мачеха сообщила, что отец сегодня останется в постели. Она настояла, чтобы он не вставал, потому что ему немного нездоровится. Беспокоиться не о чем, сказала она. Мы не должны забывать, что отец не так молод, каким себя считает, поэтому она и заставила его лечь в постель.
Мачеха и впрямь очень усердно ухаживает за отцом. Когда я зашла навестить его после обеда, отец сидел в постели, и вид у него, как мне показалось, был очень довольный, ибо мачеха суетилась вокруг него, спрашивая, не сквозит ли ему из окна и не следует ли набросить на плечи халат.
— Вы меня балуете, дорогая, — сказал отец.
— Так же, как и вы меня. Да только вас невозможно избаловать.
— Но вы так хлопочете, Лоис, вы же знаете.
— Разумеется, я беспокоюсь о вас.
Я наблюдала за ними. Отец казался таким счастливым, и мачеха тоже.
Да, по-видимому, я все же не правильно о ней судила.
Я постараюсь полюбить ее. Я пообещала себе это. Глупо не терпеть ее только потому, что я так расстроена, потеряв мисс Брей, и из-за того, что мисс Гилмур заняла место моей мамы.
Я должна быть разумной. И она действительно сделала отца очень счастливым, и все вокруг твердят, что это был для него самый лучший выход.
Мне так стыдно, что так долго пренебрегала своим дневником. Я совершенно позабыла о нем. А потом недавно я стала искать серые перчатки к новому платью. Я знала, что у меня есть пара, но не могла найти их. Они завалились на дно ящика, и там я обнаружила дневник. Мне стало так стыдно — и это после всех моих намерений писать в нем более или менее регулярно. Впрочем, по-моему, обычно люди ведут дневники именно таким образом. У них, как я уже сказала, такие благие намерения, а потом они все забывают.
Сейчас самое время начать все заново. Я перечитала написанное мною ранее. Как после этого все вспоминается! И какой юной я была, когда писала некоторые вещи.
Я научилась вести довольно мирное существование под управлением мачехи. Я очень старалась полюбить ее, но не могу этого сделать, хотя часто думаю, что это несправедливо. Она так хорошо относится к отцу, так добра к нему. Она так хорошо ухаживает за ним во время приступов. Всего у отца их было три, и мачеха прилежно заботится о нем, а отец утверждает, что она делает из мухи слона.
Я слышала болтовню слуг о мужчинах, что женятся на женщинах много моложе себя. Слуги таинственно перешептываются между собой.
— Для них это чересчур. И они не выдерживают.
Мачеха настояла, чтобы к отцу пригласили врача. Доктор Браунлесс не нашел ничего серьезного. Просто сказал, что надо немного замедлить темп жизни. Отец следует рекомендациям доктора и уже не ездит каждый день в Большой Стэнтон, как бывало. Мачеха не очень интересуется мастерской, как мы ее называем. По-моему, это очень респектабельное дело, и в стране к нему относятся с исключительным уважением. Многие люди, занимающиеся картографией, приезжают в Большой Стэнтон повидаться с отцом и его управляющим. Их часто принимают в доме, а моя мачеха проявляет себя великолепной хозяйкой.
Я слышала, как отец сказал ей:
— Это был самый счастливый день в моей жизни, когда вы приехали к нам учить Энн Элис. А она пылко отозвалась:
— И в моей тоже.
Так что у нас очень благополучное хозяйство, и я уверена, что отец вполне доволен тем, что чаще сидит дома, потому что может проводить больше времени с мачехой. Да и в мастерской есть прекрасный управляющий, ведающий всеми делами.
Когда начался сезон, мы отправились в Бат. Мачеха считает, что воды пойдут на пользу отцу, а отец объявил, что попробует их, чтобы доставить ей удовольствие.
Мачеха намекнула, что среди тамошнего общества может найтись подходящий для меня муж. Однако казалось маловероятным, что я смогу найти кого-нибудь среди похожих на козлов старых джентльменов, которых по большей части сопровождали их супруги, любившие почесать язычки. А изысканные молодые джентльмены, краса Бата, вряд ли станут обращать на меня внимание. Я не раз слышала их громкие заявления о том, что они находят Бат дьявольски скучным и готовы без промедления оставить его и присоединиться к Ее величеству. Были здесь и охотники за приданым, изучавшие молодых дам в монокли и, без сомнения, сравнивавшие их чары и предполагаемые размеры их состояния. Были и суетливые юные девицы и девицы уже не первой молодости, по-видимому, искавшие мужа.
Я очень скучала по полям и лугам, по свободной жизни. Мне пришлось пережить некое посвящение, через которое должна была пройти каждая девушка, и я чувствовала себя очень глупо в светском наряде и в высшей степени непрезентабельной шляпке.
Какими долгими казались дни! Пить воду, принимать ванны, ходить в аббатство на службу, на концерты и иногда — на балы в Залах Ассамблеи.
Мачеха полностью вписывалась в эту жизнь. Большинство считали ее обворожительной. Я заметила, что вокруг нее увивались местные красавцы, но она, хоть и прекрасно это осознавала, ни разу не отошла от отца, что я отметила с тайным удовлетворением.
Казалось, она старалась, чтобы на меня больше обращали внимания, но временами я задумывалась, так ли это было на самом деле. Это ощущение никогда меня не покидало. Я никогда не была ни в чем уверена там, где дело касалось мачехи.
Иногда я выезжала верхом, но всегда в сопровождении мачехи и отца, а поскольку мачеха была не слишком хорошей наездницей, мы делали это нечасто. Однако я могла гулять в лугах, чем я и занималась каждое утро. Там всегда было людно, поэтому я могла выходить одна, и именно там я повстречалась с Десмондом Фидерстоуном. Я была совершенно застигнута врасплох, ведь мы так давно не виделись.
