— Все хорошо, Фелисити. Я здесь и позабочусь о тебе.
Фелисити не отозвалась, но пожатие ее руки сказало мне, что она приободрилась. Вскоре приехал Милтон.
Он явился прямо ко мне в комнату. Я услышала шага и вышла его встретить.
— Все дело в Фелисити, — сообщила я. — Она ведет себя очень странно. Похоже, она в полусознании… у нее была тяжелая ночь… сны, кошмары… Но дело не только в этом.
— Может, мне зайти к ней? — предложил Милтон. Когда он вошел в комнату Фелисити, та испуганно подняла глаза.
Я поспешно произнесла:
— Все в порядке. Это мистер Хемминг. Он пришел помочь.
Фелисити стиснула зубы:
— Он не умер… — прошептала она. — Он здесь. Я бросила взгляд на Милтона.
— Пошлю за доктором Нортоном, — сказал он. — Я хорошо его знаю. И все объясню.
— О, благодарю вас.
— Она страдает от запоздалого шока, — сообщил Милтон. — Ведь ей пришлось пройти через страшное испытание. И теперь начинает сказываться его эффект.
— Мне казалось, она так быстро оправляется.
— Она уехала из Австралии, приплыла сюда… возможно, то, что ей пришлось приложить к этому усилия, и задержало реакцию. А теперь она приехала сюда, где все спокойно, и начинает сказываться накопившееся напряжение. Мне кажется, что ей требуется отдых и осторожное обращение. Нортон — хороший парень. Он живет здесь уже несколько лет. Приехал приобретать опыт пять лет назад — и остался. Он сделает для нее все, что возможно.
— Я очень за нее беспокоюсь.
Милтон положил мне руку на плечо. — Я же здесь. Вы знаете, что можете доверить мне заботу о себе… о вас обеих.
Я отвернулась. Я была слишком тронута, чтобы говорить. И отчаянно волновалась за Фелисити.
Прибыл врач и обследовал девушку. Дал ей какое-то снотворное. Милтон, я и врач спустились вниз и уселись за столик рядом с отелем поговорить, — Она в очень нервозном состоянии. Надо соблюдать осторожность. Она прошла через страшное испытание, — говорил доктор Нортон.
— Да, — отозвалась я. — Ее муж погиб насильственной смертью, и она при этом присутствовала.
— Дело Грэнвилла, — пояснил Милтон.
— О, понятно. Это многое объясняет. Бедная леди, похоже, у нее предрасположенность к нервозности. Наверное, в дополнение к шоку здесь еще и большое горе.
— Это был несчастливый брак, — заметила я. — Миссис Грэнвилл не могла привыкнуть к тому образу жизни, какой ее ждал здесь. Она ведь всегда тихо жила в Англии и не представляла, как живут здесь.
— Понимаю. Мы восстановим ее здоровье, но на это потребуется время. Несколько дней я буду давать ей успокоительное. А потом надо будет следить, чтобы она не очень перевозбуждалась. Ваша комната находится рядом с ее. Это хорошо. Мне кажется, она будет очень во многом от вас зависеть.
— Я буду рядом, когда бы ей не потребовалось.
— Покой и отдых… и тогда она поправится.
— Спасибо, — поблагодарила я.
— Я дал ей лекарство, чтобы она успокоилась. Сейчас она будет спать. Я немедленно пришлю в отель пилюли и зайду завтра посмотреть, как она. По-моему, вы сами поймете, что больше всего е нужен отдых. Отдых восстановит ее душевное равновесие. Вам надо будет взять на себя лекарство, которое я пришлю. Одну пилюлю каждый вечер перед сном. Две могут быть вредны для здоровья, а больше — оказаться роковой дозой. Так что вам придется следить за этим. Позаботьтесь, чтобы она не имела к ним доступа. В настоящий момент, похоже, ваша подруга утратила интерес к чему бы то ни было. Дайте ей на ночь пилюлю, и это обеспечит ей хороший сон.
Когда врач уехал, я поднялась к Фелисити. Она лежала неподвижно, с закрытыми глазами, и я оставила ее и снова спустилась вниз. Милтон был еще там.
— Ну, как? — поинтересовался он.
— Ока успокоилась. Но я ужасно боюсь за нее. У нее был такой дикий вид.
— Мне показалось, что она может окончательно сорваться. Но не волнуйтесь. Нортон знает, что делает. Нам повезло, что он на острове. Он все ведет разговоры об отъезде домой, а мы постоянно уговариваем его остаться. Он делает здесь превосходную работу. Даже туземцы считают его особым доктором, обладающим очень большой силой.
— Спасибо, что приехали.
— Дорогая Эннэлис, я всегда к вашим услугам.
Я улыбнулась ему. Он казался другим человеком — мягким, почти нежным. Я стала теплее относиться к нему — это было не то возбуждение, которое я испытывала в некоторых случаях, но что-то более глубокое.
— Присядьте на минутку, — предложил Милтон. — Вы не должны допустить, чтобы это происшествие отразилось на вас самой и вы тоже заболели. Вы должны быть сильной женщиной, утешительницей, целительницей, доброй сестрой милосердия. Было бы прекрасно, если бы перебрались в мой дом.
— Я должна оставаться здесь.
— Вам у меня будет удобнее… и Фелисити тоже.
— Нет, я должна быть здесь.
— Вы говорите это таким тоном, что я понимаю — вы твердо решили. Вы упрямица.
— Наверное, и мне жаль, если я веду себя неблагодарно.
— Давайте говорить откровенно. Я знаю, почему вы не хотите переехать. Во-первых, хотите продолжать наводить справки, а во-вторых, это было бы, по-вашему, неприлично. Однако здесь не такие жесткие условности, как в доброй старой Англии. Вы думаете, мне нельзя доверять, и, раз уж мы с вами говорим откровенно, я вам открою секрет. Нельзя.
Я рассмеялась и поняла, что сделала это впервые с той минуты, как зашла в комнату Фелисити и обнаружила ее потерянной и отрешенной.
— Садитесь же, — сказал Милтон. — Посмотрите на гавань… от одной этой суеты вам уже захочется спать.
— Да, — согласилась я. — Так оно и есть. Извините, что вызвала вас. Могла ведь и сама послать за врачом. Я, наверное, отвлекла вас от дел.
— Мне будет всегда приятно, если вы будете звать меня. Я пожала плечами, игнорируя это замечание. Сейчас было не время для легкого флирта.
Мнлтон тут же посерьезнел.
— Всегда знайте, что если у вас трудности, я рядом, чтобы помочь.
— Я вам благодарна..
— Однажды, — заявил он, — я потребую нечто большее, чем благодарность.
— Пожалуйста… не сейчас.
— Я просто констатировал факт. Я вижу, как вы волнуетесь. Что бы ни случилось, я позабочусь о вас.
— Спасибо.
— Все это можно понять. Фелисити ведь была там, когда он упал и выстрелил в себя. Я кивнула. А потом вдруг выпалила:
— Дело не только в этом. Это уже была кульминация. Все дело в тем, что было раньше…
Милтон с любопытством смотрел на меня.
А потом из-за того, что я была выбита из колеи, и чувствовала, что хочу заставить его понять, я обнаружила, что выкладываю ему все: начиная с нашего приезда в тот дом, о миссис Мейкен, этих ужасных ночах, которые пришлось пережить Фелисити в той комнате с балконом, об участии в них экономки, о вечном смирении Фелисити, о ее затаенных чувствах по поводу вещей, о которых говорить она не могла даже со мной.
— Репутация у него была скверная. Выпивка и женщины. Однако мы не всегда обращаем внимание на
