больше.
— Я знаю, что ты права.
— Я, конечно, права. Поэтому выбрось из головы все эти глупости о веерах. Я думаю, что веер оказал нам хорошую услугу. Когда посмотришь на юную Флер сейчас и вспомнишь, на кого она была похожа в то время… я до сих пор содрогаюсь, когда я об этом думаю. Итак, ты не собираешься выходить замуж за этого Дугала?
— Он меня об этом, Полли, еще не просил.
— Выглядит так, будто он ждет сигнала с твоей стороны.
— Я не буду этого делать.
— Ну что же, ты бы имела большой титул, не так ли? Сама я об этом особенно не думала, но этого уже достаточно, чтобы решиться на замужество.
— Мне не хотелось бы выходить замуж из-за этого, Полли.
— Конечно, ты не вышла бы. Но он выглядит довольно милым парнем. Все, в чем он нуждается, — это небольшой намек с твоей стороны, и ты вполне можешь это сделать. А также дети. Они обожают тебя и относятся к тебе, как к своей маме. Я думаю, что они были бы рады этому.
— Возможно, им бы и понравилось, но нельзя же выходить замуж по такой причине.
— Ты все еще думаешь об этом старом веере. Ты думаешь, что он приносит несчастье, и пока ты владеешь им, все в твоей жизни складывается не так. Ладно. Подожди минуту. Иди на кухню. Я хочу тебе кое-что показать. Минутку. Я пойду достану его.
Я пошла на кухню. Было тепло, поскольку горел огонь. Он горел всегда, потому что нагревал печь, и чайник всегда стоял на полке в камине.
Через несколько минут вошла Полли; она несла коробку, в которой находился веер из павлиньих перьев.
Она вынула его и раскрыла.
— Милая вещица, — сказала она.
Затем она подошла к огню и положила веер в самую его середину. Перья мгновенно вспыхнули — их глубокий синий цвет смешался с красным цветом пламени. Увидев, как он распадается, я открыла рот от изумления.
От него ничего не осталось, кроме почерневшего остова.
Я с тревогой повернулась к ней. Она смотрела на меня полуиспуганно, полуторжествующе. Я знала, что она не была уверена в моей реакции.
— Полли! — запинаясь, произнесла я. Она выглядела несколько агрессивно.
— Вот, — сказала она. — Покончено. Больше нет необходимости волноваться из-за веера. Для тебя он уже не существует. Я роняла, что страх начинает овладевать тобой. Ты ожидешь, что все должно сложиться плохо… и часто это так и было. Теперь все насчастья оказались позади. Ты знаешь, мы сами строим свою жизнь. И это никак не связано с пучком перьев.
Я была в парке с миссис Чайлдерс и Флер, и как только мы вернулись, Полли торопливо вышла в холл, сразу за ней — Эфф. Полли выглядела взволнованной, Эфф — возбужденной.
Эфф воскликнула:
— К тебе гость, Друзилла. — И затем в возвышенной манере с благоговейным страхом добавила:
— В зале.
— Кто… — начала я.
— Пойди и увидишь, — проговорила Полли.
Я вошла. Он, улыбаясь, стоял там, отчего зала выглядела меньше и менее чопорной чем обычно.
— Друзилла! — Он подошел ко мне и взял меня за руки. Секунду-другую он смотрел на меня, а затем крепко прижал к себе. Через мгновение он отпустил меня, слегка отстранив и внимательно глядя на меня.
— Почему вы уехали? — спросил он. — Именно тогда, когда я приезжаю домой.
— Я… Я подумала, что вы захотите побыть со своей семьей.
Он рассмеялся счастливым, насмешливым смехом.
— Вы знаете, что я хотел бы быть с вами больше, чем с кем бы то ни было.
Тогда я подумала: «Это чудесно. Неважно, что произойдет потом… сейчас это чудесно».
— Я не была уверена… — начала я.
— Я не знал, что вы можете быть такой глупой, Друзилла. Вы знали, что я приезжаю, и уехали.
Я пыталась успокоиться.
— Вы приехали сюда из-за… Флер. Вы приехали, чтобы попытаться увезти ее.
— Что, черт возьми, с вами? Вы забыли? Вспомните последнее время, когда мы были вместе… весь этот народ вокруг, когда мы хотели побыть одни. Первое, что я спросил, приехав домой, было: «Где Друзилла? Почему ее нет здесь с детьми?» И моя мать объяснила мне, что вы уехали сюда. Я возразил: «Но я сказал, что она должна быть здесь». Я ожидал найти вас во Фремлинге сразу, как только вернусь.
— Я не знала, что вы захотите увидеть меня. Он недоверчиво посмотрел на меня.
— Друзилла, что с вами произошло? — спросил он. Я медленно ответила:
— Я приехала домой. Здесь все по-другому. Теперь мне кажется, что в Индии я жила в каком-то другом мире, в котором могло произойти все. Здесь же… так, как это было всегда.
— Какая разница, где мы? Мы это мы, не так ли? Мы знаем, чего мы хотим. По крайней мере, я. А я хочу вас.
— Вы подумали…
— Мне не надо думать. Почему вы такая отчужденная? Это не похоже на то, что было, когда мы были вместе в последний раз.
— Я говорю вам, что сейчас все по-другому. Как там было в Индии?
— Хаотично.
— Элис и Том?
— В состоянии блаженства… самый чудесный пример радостей семейной жизни.
Я улыбнулась.
— Ах, — проговорил он, — сейчас вы больше похожи на себя. В чем дело? Мы разговариваем как чужие. Я вернулся домой, чтобы жениться на вас, а вы ведете себя так, будто нас только что познакомили.
— Жениться на мне! Но…
— Вы не собираетесь выдвигать возражения, не так ли? Вы мой характер знаете. Я просто игнорирую их.
— А как леди Джеральдин?
— Надеюсь, хорошо.
— Но ваша мать устраивала…
— Устраивала что?
— Свадьбу.
— Нашу свадьбу.
— Вашу свадьбу с леди Джеральдин. Ваша мать готовилась к ней.
— Я устраиваю сам свою собственную свадьбу.
— Но леди Джеральдин…
— Что сказала вам моя мать?
— Что вы приезжаете домой, чтобы жениться на ней.
Он засмеялся.
— О, некоторое время у нее были такие мысли. Она забыла посоветоваться со мной, вот и все.
— Но она будет… в ярости.
— Моя мать согласится со мной. Она всегда соглашается. Хотя полагаю, что я единственный, к чьему мнению она прислушивается. Хватит думать о моей матери и подумайте обо мне. Вы выходите замуж не за нее.
— Я не могу во все это поверить.
— Вы ведь не собираетесь сказать: «Это так неожиданно, сэр», как полагается большинству хорошо воспитанных леди?
