Брейди, могла особенно остро сожалеть об участи хрупкой Рошанары».
Элис была восхищена новой детской; она также находила жизнь странной и волнующей, но временами я замечала тоску в ее глазах и тогда понимала, что она думает о Томе Кипинге. Меня поразила мысль: «Он приехал в Дели, работает на Компанию. Возможно, вскоре мы снова увидим его». Эта мысль обрадовала меня. Элис была славной девушкой. Она должна была бы иметь собственных детей, а не расточать свою любовь на детей других, которые, как подчеркнула айя, легко могут быть отняты у нее.
Покинув детей, я вернулась в свою комнату. Там находилась Лавиния, развалившаяся в одном из кресел.
— Где ты была? — потребовала она ответа.
— Помогала в детской.
— Я ждала тебя.
Я не извинилась, так как была немного раздражена отсутствием у нее интереса к благополучию детей.
— Ты будешь ужинать с нами сегодня вечером?
— Ох, а я должна?
— Там будет Дугал. А также Фабиан, надеюсь… если ни не ужинают сегодня где-то еще, что им часто приходится делать. Дела Компании заставляют принимать неожиданные решения.
— Понятно. Но я ведь здесь гувернантка.
— Не говори глупостей. Они тебя знают. Причем, думаю, Дугал достаточно хорошо. Возникнут протесты, если будешь находиться в роли слуги… даже высокого ранга.
— Я не думаю, что они заметят.
— Не напрашивайся на комплименты. Я хочу, чтобы ты там была. Там, конечно, будет масса раздражающих разговоров о Компании. А мы с тобой можем поболтать в сторонке.
— Ладно, если я могу послужить полезной цели…
Она засмеялась.
— Мне хотелось, чтобы мы остались в Бомбее. Эти ужасные даки. Они были кошмарными. Я сделаю выговор Дугалу за то, что он не послал за нами паланкины. И скажу, что это оскорбление для Компании заставлять своих мемсагиб ехать в этих ужасных каретах. Если я так это все представлю, они могут обратить какое-то внимание. Почему мы не могли остаться?
— Я знаю, что ты очень сожалеешь о том, что оставила романтичного майора и честолюбивого капитана.
Она щелкнула пальцами.
— Их будет полно здесь. Они должны быть. В конце концов, это важное место, где делается большая часть бизнеса. Здесь и в Калькутте… я думаю, скорее, в Дели, чем там…
— Так что здесь произойдет смена галантной пары.
— Тебе нет необходимости волноваться по этому поводу. Что мне надеть сегодня вечером? Вот что я хотела у тебя спросить.
Она поболтала о своих платьях, а я слушала вполуха, сосредоточив свои мысли на том, каково будет снова увидеться с Дугалом и Фабианом.
Скоро я должна была это выяснить.
Первым я увидела Дугала. Я пришла в ту комнату, которая была вроде передней перед столовой. Там уже был Дугал. У меня было подозрение, что он услышал о нашем приезде и ждал меня.
Он пошел навстречу и взял обе мои руки в свои.
— Друзилла! Какое огромное удовольствие!
Он немножко постарел и потерял вид постоянной заинтересованности миром. Глубокая морщина пролегла у него между глаз.
— Как вы, Дугал? — спросила я. Он колебался всего секунду.
— О, хорошо, спасибо! А вы?
— Тоже, — ответила я.
— Я обрадовался, узнав, что вы приезжаете… и так сожалею, услышав о вашем отце.
— Да. Это очень печально.
— Я всегда буду помнить те дни, когда все мы вместе разговаривали. — В его глазах появилась печаль. Мысли Дугала всегда легко прочитать… хотя, может быть, и не всегда; разве я однажды не поверила, что он постепенно влюбляется в меня? Он любил меня. Но не так, как я думала.
Тут в комнату вошел Фабиан, и все мое внимание устремилось на него.
Расставив ноги, он остановился, изучая меня. Но я не могла понимать его так, как Дугала. Я видела, как его рот слегка изогнулся, приподняв уголки вверх, как будто он находил что-то забавное в том, что я была здесь.
— Ну, что же, — провозгласил он. — Мисс Друзилла Делани. Добро пожаловать в Индию.
— Благодарю вас, — ответила я.
Он двинулся вперед и взял меня за руки, настойчиво глядя при этом в мое лицо.
— Ах… все та же мисс Делани.
— А вы ожидали кого-то другого?
— Я надеялся, что не найду изменений. И теперь доволен. — Он сказал это беспечно. — Что вы думаете о путешествии?
— Потрясающе интересное. Слегка некомфортабельное, но очень обогащающее опытом.
— Я вижу, у вас философская точка зрения. Конечно, я предугадывал это. И я очень надеюсь, что интерес и обогащение взяли верх над дискомфортом.
В комнату вошла Лавиния. С высоко уложенными волосами она выглядела великолепно, несколько просвечивающее платье облегало ее роскошную фигуру.
Я сразу же почувствовала себя невзрачным крапивником в присутствии павлина.
Дугал подошел к ней, и они небрежно поцеловались. Это не то, что можно было бы ожидать от мужа и жены, не находившихся вместе на протяжении нескольких месяцев. Я заметила в Дутале перемену. Он, казалось, испытывал тревогу.
Лавиния повернулась к Фабиану.
— Ну что ж, сестра, — проговорил он. — Ты, кажется, выглядишь лучше, чем всегда. Я догадался: ты рада тому, что к тебе присоединилась мисс Друзилла.
Лавиния надула губы.
— О, она не одобряет меня, не правда ли, Друзилла?
— Я думаю, не без причины, — сказал Фабиан.
— Друзилла всегда бывает разумной, — с покорным видом добавил Дугал.
— Конечно, Друзилла — образец добродетели, — насмешливо сказала Лавиния.
— Ну, что же, надеемся, что ты извлечешь пользу от общения с ней, — добавил Фабиан.
— Пойдемте лучше ужинать, — сказал Дугал. — Иначе Большой Хансам рассердится.
— В таком случае давайте задержимся, — сказал Фабиан. — Я полагаю, что мы должны устанавливать правила.
— С ним может быть трудно во многих отношениях, — напомнил ему Дугал. Он повернулся ко мне. — Он осуществляет полный контроль над слугами.
— Все равно, — запротестовал Фабиан. — Я не собираюсь позволять ему управлять моей жизнью. Но я полагаю, что, если мы не пойдем, пища может испортиться. Так что правила Большого Хансама, может быть, имеют свой резон. Мы не хотим произвести на мисс Друзиллу плохое впечатление, не так ли?
В столовой — большой, похожей на салон комнате с французскими окнами, выходящими на прекрасную лужайку с прудом, где плавали уже виденные мною цветы водяной лилии и лотоса, — было прохладно. В воздухе стояло легкое жужжание от бесчисленных насекомых, но я уже знала, что когда зажгутся лампы, окна будут зашторены, чтобы препятствовать проникновению в комнату назойливой мошкары.
— Вы должны нам рассказать все о вашем путешествии, — сказал Фабиан.
Я рассказала им и упомянула о нашем опасном продвижении через пустыню.
— Подружились ли вы с кем-нибудь из попутчиков-пассажиров? — спросил Фабиан. — И на корабле?
