— Почему он хочет со мной встретиться?
— Он хочет поблагодарить, — она понизила голос, — за спасение Рошанары.
— В этом нет необходимости.
— Есть… большая необходимость.
Зная, как легко можно было ранить ее чувства, я сказала:
— Я завтра буду дома. Возможно, он тогда нанесет визит.
— Он не приходит. Он говорит, вы идете к нему.
— Когда?
— Сейчас.
— Дети…
— О них хорошо заботятся.
Я знала, что она оставила свою маленькую кузину смотреть за ними.
— Очень важно, — сказала она. И таинственно добавила:
— Из-за плана. — Я была очень удивлена, и она продолжала:
— Идите в бельведер. Ждите там.
Мне было очень любопытно, так как по ее манере я почувствовала крайнюю необходимость выполнить ее просьбу, и поэтому поняла, что должна быть готова к экстраординарному происшествию, в которое попаду по ее приглашению.
Я зашла взглянуть на детей. Они мирно спали, и кузина айи сидела у кровати Алана.
— Я послежу, — сказала она.
Я как можно быстрее отправилась в бельведер. Айя была уже там. Она открыла коробку и вынула оттуда синее сари, которое попросила меня надеть на себя. Это, казалось, становилось все более и более таинственным, но, помня предупреждения Фабиана и опасность, в которой мы находились, я согласилась. Она дала мне кусок материи, похожий на шаль, чтобы я обвязала его вокруг головы.
— Мы идем, — сказала она.
Мы вышли из сада, стараясь не показываться у дома, и вскоре заспешили по улице.
Я хорошо знала дорогу. Это было около базара.
Мы подошли к дому. Я замечала его раньше, поскольку перед ним росло роскошное манговое дерево. Сейчас оно было все в цвету.
— Это дом моего брата, — сказала айя.
Брат вышел, приветствуя нас. Дважды поклонился и провел нас в дом. Он раздвинул нанизанную штору и пригласил нас в комнату, которая оказалась заполненной резной деревянной мебелью.
— Салар очень счастлив, — сказал он. — Я хочу поблагодарить за Рошанару… — Он покачал головой, и в глазах его стояли слезы. — Она теперь в безопасности… с ней все в порядке. Она счастлива. Она сказала, что мисси Друзилла очень хорошая леди.
— О, в этом ничего такого нет, — сказала я ему. — Естественно, мы не могли бы допустить такое преступление. Это противозаконно.
— Салар… он хотел бы оказать услугу. Он хочет сказать, что в большом доме нехорошо. Нехорошо оставаться.
— Да, — сказала я, — везде тревожно.
— Нехорошо, — кивая, продолжал он. — Салар хотел сказать большое спасибо.
— Хорошо, вы не должны больше думать об этом. Мы любили Рошанару. Мы не могли позволить допустить то, что они от нее хотели. Естественно, мы сделали, что смогли.
Айя пояснила:
— Мой брат не понимает. Он говорит, что вы должны уехать из большого дома. Там нехорошо.
— Я знаю, — сказала я. — Мы уедем, когда сможем.
— Мой брат говорит, что лучше всего уехать за море.
— Скажите ему, что мы уедем, когда появится такая возможность.
Они поговорили между собой, Салар, качая головой, и айя, качая вместе с ним.
— Он сказал, что поможет, — сказала мне она.
— Если можно, скажите ему большое, большое спасибо и еще скажите, что я не забуду его доброту.
— Он имеет долг. Он не любит быть должником. Он любит платить.
— Я в этом уверена и ценю это. Скажите ему, что, если мне потребуется помощь, я обращусь к нему.
Когда разговор был закончен, нас вывели из дома.
Салар, по-видимому, почувствовал облегчение, так как дал мне знать о своей благодарности.
Прошло несколько дней, когда я услышала, что по всему Мератху32 вспыхивали поджоги и что там разразился мятеж.
Напряжение в доме усилилось. За последние недели вид Хансама стал еще важнее. Он ходил по дому с такой напыщенностью, словно был хозяином над всеми нами. Я была очень напугана тем, что он может сделать.
Я спросила об этом Лавинию:
— Лавиния, тебе страшно?
— Отчего?
— Ты совершенно не замечаешь того, что вокруг тебя происходит?
— О, ты имеешь в виду все эти разговоры? Всегда что-нибудь говорят.
— Ты понимаешь, что Фабиан и Дугал беспокоятся о нас?
— В этом нет необходимости. Майор Каммингс здесь, чтобы защитить нас. Он сказал, что позаботится, чтобы со мной ничего не случилось.
— А как же дети?
— С ними все в порядке. Они всего лишь дети. Они ничего не знают о всем этом шушуканье. Кроме того, за ними присматриваешь ты… и, конечно, айя.
— Лавиния, кажется, что ты не имеешь представления о том, что происходит. Ситуация взрывоопасная.
— Говорю тебе, у нас все будет хорошо. Хансам позаботится об этом.
— Он против нас.
— Он не против меня. Мы понимаем друг друга… Кроме того, он один из моих больших обожателей.
— Удивляюсь на тебя, Лавиния.
— Прекрасно. Удивляйся дальше. Это то, что я от тебя ожидаю.
Я поняла, что бесполезно пытаться донести до нее тяжесть ситуации.
Всего лишь день спустя айя вошла вечером в мою комнату.
Она сказала:
— Мы должны идти… идти сейчас. Я возьму детей в бельведер. Приходите туда… как можно быстрее. Я беру детей… сейчас.
Я поняла, что айя знает о какой-то надвигающейся опасности и что она была очень близка. Настойчивость ее голоса убедила меня в том, что я без всяких вопросов должна немедленно послушаться ее.
— Я пойду и приведу графиню.
— Быстро. Нельзя терять время.
— Дети уже в кровати.
— Неважно. Я скажу им — новая игра. Я их успокою, Мы приведем их. Необходимо быстро. Нет времени.
— Почему?..
— Не сейчас. Пошли же. Я говорю…
Я побежала в комнату Лавинии. К счастью, она была одна. Она сидела у зеркала, причесывалась. Я сказала:
— Лавиния, мы должны сейчас же идти.
— Куда?
