странная, поражающая исключительно тех, кто владеет магией, болезнь. Нет, никто в относительно здравом уме или безумии этого не сделает. Но если броня столь прочна снаружи, то изнутри… есть гораздо более уязвимые места.
— И ты предлагаешь их найти. Интересное занятие, но сложновато искать неизвестно что.
— Отнюдь. Я понимаю, что искать черную кошку в черной комнате сложно, разве что по случайности ей на хвост наступишь… — отмел я в сторону возражение готессы. — Но я не собираюсь тратить свою вечность на поиски неизвестно чего и неизвестно где. Есть в нашем мире некие объекты, условно называемые Ключами, которые, будучи собраны вместе, позволят вырваться отсюда тому, кто сумеет их использовать. Да и не только вырваться… Значительная часть магической силы, что мир наш вырабатывает, коя раньше мистиками использовалась, нынче на поддержание этой самой блокировки тратится. А ключами завладевший, её, силу эту, в свое единоличное пользование получит. С такой силой многое, очень многое совершить возможно становится. Правда силу ту надолго удержать не получится, одно-два желания, и энергия мира вновь вернется в привычное русло, но зато желания — почти не ограниченные. Магическая энергия целого мира, — это много. Очень, очень много. Правда, тут, с этой силой, загвоздка какая-то имеется. Уж больно тщательно Марк Туллий слова подбирает, да выражения уклончивые, когда об этом рассказывает. Впрочем, поживем — увидим. Вначале ключи собрать надо.
— А что потом? Ну, собрали мы ключи, вышли из мира, попутно желание какое-нибудь исполнив, а что с миром дальше будет? Блокировка спадет?
— Нет. С чего ты взяла? Блокировка восстановится, правда не столь идеальная и надежная как прежде, а ключи вновь разлетятся по свету. Чтоб сломить блокировку, надо будет повторить такую операцию. Раз пятьдесят — восемьдесят, не меньше! Ну а поскольку, каждый такой взлом блокировки означает удаление из этого мира кого-то достаточно могущественного, чтобы собрать все ключи, то подобное будет возможно только в случае появления на земле минимум пятидесяти сильных и умелых магов, что само по себе будет надежным сигналом того, что эпидемия закончилась.
— Ключи? — заинтересовался вдруг бесенок, утомившийся летать и плюхнувшийся на спинку дивана. — А они вообще какие? Золотые, железные или просто артефакты?
— Пальцем в небо… Они вообще не материальны. Потрогать не получится, увидеть тоже, а вот получить их все равно необходимо.
— То есть? Как это понимать, — нематериальны? И как их в таком случае брать прикажете? — тут же завелась Элен. — Ты ннас что, на ловлю призраков подвигнуть собираешься? Так я тебе не какой-нибудь охотник за приведениями дурацкий, я, нынче, честная вампиресса, и подобными глупостями заниматься не намерена!
— В первую очередь, язва ты, Элен, первостатейная! Впрочем, тебе идет. А насчет ключей… Понимаешь, когда уходящие мистики запечатывали этот мир, то они знали, что образуются те инструменты, которые могут быть использованы для выхода из него. Они могли пустить дело на самотек, но тогда эти «инструменты» могли принять любую, произвольную форму. Хаотичность же в подобных делах никогда до добра не доводила. Сама подумай, мало ли что может случиться с предметом… Вот и пошли по несколько оригинальному, но весьма эффективному пути.
— «Ключи», эта совершенно нематериальная субстанция, стали частью обычных людей, выбрав их по тем или иным признакам и изменив их внутреннюю суть согласно своим потребностям.
— Это как?
— Довольно просто. Носитель любого Ключа получил некоторые уникальные способности, выделяющие его среди всех остальных людей, причем каждый свои, совершенно отличные от других. Какие именно, я даже предположить не могу… Сама понимаешь, набор оккультных знаний широк, разнообразен, можно сказать, практически безграничен.
— Граф, но ведь ты сам говорил, что все мистики ушли из этого мира из-за того, что на них обвалилась какая-то эпидемия. Так как же могли эти выжить? — возразила Элен. — Не сходится что-то!
— На первый взгляд, так оно и есть, но если присмотреться повнимательнее, то сразу проступают некоторые отличия. Носители Ключей не мистики, они совершенно не имеют представления о том, что впрямую прикоснулись к миру волшебства. Считают, свои способности чем-то вроде случайности, уникального стечения обстоятельств. Собственно говоря, по большому счету, это и не их способности, а магия ключей, которой те позволяют пользоваться своим носителям. Если рассматривать их с этой точки зрения, то носителей можно уподобить простым людям, вовсе не имеющим никакого отношения к мистике и, разумеется, совершенно нечувствительным потому к эпидемии, которым повезло, или не повезло, это как посмотреть получить в свое распоряжение сильный и могущественный амулет.
Саркастическое выражение лица готессы было мне вполне понятно. Да и противное хихиканье бесенка было тут довольно уместно. Действительно, сложно найти такого идиота, который счел бы внезапно прорезавшиеся паранормальные способности простым стечением обстоятельств. Дескать, вчера не умел ничего, а сегодня уже великий специалист в какой-то мистической области. Так не бывает…
— Понимаю тебя, сложно поверить. Но вы оба не забывайте, что Ключи способны проделать разные фокусы с сознанием обычного человека. К примеру, убедить его, что все происходящее вполне естественно и нормально, а главное, он ни в коем случае не должен над этим задумываться. Что же до той эпидемии, то и тут все объяснимо. Они, эти люди, ставшие вместилищем для Ключей, не мистики, а всего лишь придаток к артефактам. Маска, что одевается на истинную суть и сбрасывается по мере необходимости. Артефакты не болеют, они не разумны, хотя ЭТИ и снабжены целым набором псевдоинстинктов, что порой могут показаться тенью разума. Ключ не ограничен во времени своего существования, а вот его неосознанные хранители могут меняться по мере необходимости. И эту необходимость определяет сам Ключ, а никак не тот, в чьем теле он находится.
— Страшненькая картина вырисовывается… Вещь играет человеком, а не человек вещью. Мир перевернулся.
— Да нет, ма шери, оккультные проявления еще и не на такое способны. Могущественные амулеты частенько имеют подобные защиты. Псевдоинстинкты ключей, — это еще не самый тяжелый случай. Бывает, создатели могущественных артефактов, в качестве защиты встраивают туда копию своей личности, и в случае если артефактом начинает пользоваться кто-то кроме них самих, происходит постепенная и незаметная подмена личности, так что бедолага решивший попользоваться чужим артефактом постепенно и незаметно для самого себя превратится в создателя артефакта.
— И сложно будет найти и достать эти Ключи?
Найти — нет. Зато завладеть ими действительно сложно. Я говорил, что Ключ будет всячески противиться ищущему его мистику? Сдается мне, что к их формированию приложил руку Марк Тулий, будь он неладен. Чувствуется его любимая извращенная логика. Честно сказать, этот его принцип — «Могущество — достойному, А достоин — только сильный», начинает преизрядно надоедать. Утешает лишь то, что раз мы проникли сюда, то и в дальнейшем должно хватить сил для доказательства своего права на знание и силу. В конце концов, Фортуна любит сильных, и частенько им улыбается.
— Ага, ага! Как же, гусар, красавец мужчина! Вот, даже фортуна кокетничает! Улыбнется, и стремительно разворачивается задом! — радостно выдал очередную гадость Чума. — Между нами, порядочная сволочь этот Марк.
Сложно было не согласиться с бесенком… Да уж, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Вот ведь, привязалась пословица! Между прочим, ничего подобного! Когда мы, под началом Дениса Васильевича, по лесам прятались, то голодать частенько приходилось. И, что характерно, чем дальше в лес заходили, тем голоднее было, ибо в лесу глубоком, ни деревень не было, ни снабжения армейского, ни даже обозов французских. Ничего там не было, кроме снега, деревьев, и злых, голодных волков. Правда, мы были не менее голодными и злыми, к тому же у нас имелись ружья, так что волки быстро кончились. Гадостная я вам скажу, вещь, эта волчатина! Впрочим, я опять отвлекся.
— Так что, придется нам, дражайшая Элен, изымать ключи не уговорами, а силой. Хотя, для начала попробуем и уговоры.
— Зачем?
— Видишь ли, Ключ проявит себя в агрессивном варианте либо по желанию владельца, но тогда сила варьируется в зависимости от того, как тот умеет использовать свалившееся на него богатство новых возможностей. Или же «о натюрель», то есть полностью стерев личность временного носителя, и тогда уже
