— Привет. А тебе здесь, видно, нравится, хотя в последнее время ты почти и не выходила сюда, ведь верно?
— Я была слишком занята.
Она серьезно посмотрела на меня.
— Еще бы. Будешь занята, если вдруг окажешься внучкой лорда Полхоргана.
Похоже, что это Хайсон. Она принялась скакать на одной ноге. Нет, все-таки Ловелла…
— Если бы твоя мать не сбежала тогда со своим художником, то, возможно, ты с самого детства жила бы в этих краях и мы бы хорошо знали тебя.
— Да, — согласилась я. — Что верно, то верно.
— Но так даже интереснее. Если бы ты все время жила здесь, то лорд Полхорган не устраивал бы сейчас бал.
— Ты хочешь сказать, что мое появление здесь — все равно, что возвращение блудного сына? Девочка утвердительно закивала головой.
— Теперь ты разбогатела, ведь так? Я уже не сомневалась, что передо мной — Ловелла. Она встала у меня за спиной, и я ощутила на себе ее дыхание.
— Не все были обрадованы возвращением блудного сына. Его брату, который не покидал родного дома, было трудно понять, зачем нужно было в его честь заколоть тельца.
— Но у меня нет брата, которому могло бы не понравиться мое возвращение.
— Это вовсе не обязательно должен быть именно брат. Полной аналогии не бывает. Всегда важно понять смысл так, как учит Бекки. Ой, Кэрри, наверное, уже заждалась меня. Я должна примерить платье.
— Она шьет тебе платье?
— Да, золотистого цвета. Вообще-то Кэрри шьет целых два — абсолютно одинаковых. Никто не сможет различить нас с сестрой, представляешь, как здорово?
— В таком случае, тебе следует поторопиться.
— Хочешь пойти со мной? Платье — очень красивое.
Не дожидаясь ответа, девочка направилась к западной двери. А я последовала за ней, все еще сомневаясь, с кем же из двух говорила: с Хайсон или с Ловеллой.
Поднимаясь по лестнице, она запела песнь Офелии, которую я уже слышала в исполнении так напугавшего меня тогда странного голоса. Девочка пела несколько иначе: более монотонно и не так проникновенно.
— Что ты поешь? — спросила я.
Она так и замерла на месте, стоя на пролет выше. Затем обернувшись, внимательно посмотрела на меня. Теперь я точно знала, что передо мной Хайсон.
— Это песнь Офелии из «Гамлета».
— Ты разучила ее в школе?
Она отрицательно покачала головой.
— Тебя научила ее петь мисс Бектив? — Мне стало не по себе, и девочка, поняв это, с удовольствием начала дразнить меня. Она снова отрицательно мотнула головой, явно ожидая очередного вопроса. Я не стала допытываться, заметив с напускным безразличием:
— Навязчивая мелодия, — и снова пошла вверх по лестнице. Хайсон бежала впереди до самой комнаты Кэрри.
Служанка сидела за старенькой швейной машинкой, в руках у нее было платье золотистого цвета. В комнате стояли два портновских манекена — детский и взрослый. На маленьком манекене висело уже готовое детское платьице, а на большом — лиловое вечернее платье.
— А, вот вы и пришли, мисс Хайсон, — сказала Кэрри. — Я уже давно жду вас. Подойдите-ка сюда, мне надо кое-что уточнить в покрое.
— Со мной миссис Пендоррик. Ей тоже захотелось взглянуть на твою работу.
Подойдя поближе, я принялась разглядывать детский бальный наряд.
— Очень красивое. Это для Ловеллы?
— Платье пришлось примерять на мисс Хайсон, — ворчливо заметила Кэрри. — Мисс Ловелла ни секунды не может постоять на месте.
— Это уж точно, — вставила Хайсон. — Ло все время порхает, как бабочка. Даже на уроке она не может сконцентрировать свое внимание, что, естественно, очень не нравится Бекки.
— Подойдите сюда, мисс, — снова позвала Кэрри. Она оторвала нитку и вынула платье из машинки.
Пока старая служанка примеряла на нее платье, Хайсон спокойно стояла, безропотно выполняя все команды. А я любовалась лиловым туалетом. Платье было очень красивым, хотя, как и все сшитые руками служанки вещи, выглядело несколько старомодно. Пышные сборки на подоле длинной юбки давно уже вышли из моды, как и кружевное жабо.
— А я думала, ты будешь шить для мисс Деборы розовое, — сказала я.
— Угу. — Кэрри сжимала губами булавки.
— Значит, Дебора передумала?
Хайсон энергично замотала головой, указывая в сторону двери. Проследив глазами за ее взглядом, я увидела висящую за ней точную копию лилового платья, сшитую из розового крепдешина, и замерла от изумления.
— Кэрри сшила два платья, верно, Кэрри? — сказала Хайсон. — Два одинаковых платья для нас с сестрой и два взрослых — розовое и лиловое. После отъезда Барбарины из Девоншира бабушки никогда не одевались одинаково. Правда, Кэрри?!
При этом Хайсон смотрела на меня торжествующе, и я неожиданно рассердилась на нее.
— Что ты болтаешь?
Девочка ничего не ответила мне, углубившись в изучение своих туфель.
— Кэрри, — настаивала я, — значит, мисс Дебора сшила для себя два платья?
— Для хозяйки — розовое, — объяснила старая служанка. — Ей идет этот цвет.
— А для кого лиловое?
Высвободившись из рук Кэрри, Хайсон подбежала ко мне и заглянула в лицо.
— Розовое сшито для бабушки Деборы, — прошептала она, — а лиловое — для бабушки Барбарины.
С улыбкой глядя на лиловое платье, словно это было не просто платье, а сама Барбарина, Кэрри тихо сказала:
— Лиловый цвет всегда шел вам, дорогая. Во всем Девоншире не было девушек красивее моих мисс Деборы и мисс Барбарины.
Духота этой комнаты стала мне просто невыносима.
— У меня много дел, — пробормотала я и поспешно вышла из комнаты.
Закрыв за собой дверь, я попыталась найти хоть какое-то объяснение странного поведения девочки. Кэрри, безусловно, немного не в себе. По словам Деборы, Кэрри так и не смогла оправиться после смерти Барбарины. Но как объяснить поведение Хайсон? Конечно, она — озорница, но может, ей не по душе мой приезд в Пендоррик-холл?! А этот непонятный разговор о заколотом в честь блудного сына тельце?.. Отогнав от себя все эти навязчивые мысли, я направилась к гостиной Деборы. Чуть помедлив, я все же постучала в дверь.
— Войдите, — раздался ее голос.
Она сидела за столом с книгой в руках.
— Дорогая, какой приятный сюрприз. Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего особенного, просто я немного озадачена.
— Присядь возле меня и расскажи, в чем дело.
— Хайсон — довольно странная девочка, ведь так?! Боюсь, я не всегда понимаю ее. Дебора недоуменно пожала плечами.
— Разве взрослые могут понять, что на уме у ребенка?
— Но Хайсон и в самом деле очень странная. Ее сестра — совсем другое.
— Да, они впрямь отличаются друг от друга, как любой интраверт отличается от экстраверта. Близнецы
