— Я рада, что он не бросил его.
— Что вы, об этом не могло быть и речи. Но вот что удивительно: Пендоррики никогда не боялись скандалов и отец мистера Рока навещал Луизу, не скрывая своих чувств, как следовало бы. Но в данном случае огласки не было, думаю, из-за молодости мистера Рока. Ему лишь чуть перевалило за восемнадцать, и Луиза посоветовала все скрыть — ради ребенка. В округе он известен, как Иннис Селлик, и считает хозяйку своей тетей.
Она замолчала и умоляюще взглянула на меня.
— Пожалуйста, миссис Пендоррик! — Вы производите впечатление доброй женщины… Поймите, он с нами почти четырнадцать лет, вы не можете отобрать его сейчас.
— Не беспокойтесь, — ответила я. — Мы не собираемся забирать его.
Служанка наконец позволила себе чуть-чуть расслабиться.
— Когда я услышала ваше имя…
— Право же, я вовсе не хотела пугать вас. Может, мне не следовало приезжать сюда, но я столько слышала о миссис Селлик, и мне захотелось встретиться с ней. Вот и все.
— И вы не заберете мальчика?
— Конечно же, нет. Это было бы слишком жестоко.
— Да, слишком жестоко, — повторила она. — Большое спасибо, миссис Пендоррик, у меня просто гора свалилась с плеч. Может, все-таки позволите угостить вас чашечкой кофе? Миссис Селлик огорчится, когда узнает, что я отпустила вас без угощения.
Я согласилась. Честно говоря, мне необходимо было взбодриться. Но пока Полли хлопотала на кухне, одна мысль не шла у меня из головы. Как я могу теперь доверять мужу? Обманув меня в отношении мальчика, он вполне может обмануть вновь. Почему, почему Рок не сказал мне?!
Старая Полли вернулась с кофе. Она была просто на седьмом небе от счастья. Что ж, по крайней мере мой визит вернул спокойствие этому дому. Служанка рассказала мне о том, как они с хозяйкой полюбили болота.
— Конечно, болото — не самая плодородная почва, миссис Пендоррик, уверяю вас, — щебетала она. — Здесь трудно ухаживать за садом. Но… — И тут ее прервал звук остановившейся возле дома машины.
— Кто бы это мог быть? Миссис Селлик не может вернуться так рано. Полли поднялась и подошла к окну. От ее следующих слов кровь прихлынула к моему лицу:
— Да это мистер Пендоррик. Вероятно, он решил, что Луиза с мальчиком уедут только завтра.
Я вскочила со стула, мои колени предательски дрожали. Казалось, я просто вот-вот упаду. Я услышала голос Рока:
— Полли, у калитки стоит машина, кто у вас?
— Вы приехали, мистер Рок, — радостно затараторила служанка, — а их-то уж и нет. Дело в том, что миссис Селлик решила выехать пораньше: дорога, мол, дальняя. Сегодняшний день они проведут в Лондоне, а завтра поедут в школу.
Пройдя через террасу, муж вошел в гостиную с видом человека, хорошо знавшего этот дом. Увидев меня, он остановился, как вкопанный.
— Ты? — Никогда еще я не видела его таким рассерженным. Мы стояли, уставившись друг на друга и, вероятно, чувствовали одно и то же: каждый из нас смотрел на чужого ему человека.
Полли вошла в гостиную следом за ним.
— Миссис Пендоррик как раз сказала, что вы не намереваетесь забирать мальчика.
— В самом деле? — Его глаза остановились на кофейных чашках.
— Я так обрадовалась. И мне было очень приятно познакомиться с вашей женой.
— Не сомневаюсь. Дорогая, следовало бы попросить меня подвезти тебя.
В его голосе прозвучали стальные нотки, чего никогда не случалось прежде, когда он обращался ко мне.
— Я подогрею вам кофе, мистер Рок.
— Нет, Полли, спасибо. Я просто хотел навестить мальчика перед его отъездом в школу, да вот опоздал. Зато встретился здесь с женой.
Полли засмеялась.
— Мне жаль, что миссис Селлик не предупредила вас, но вы же знаете, она не любит звонить в Пендоррик-холл.
— Конечно.
Муж повернулся ко мне.
— Ты готова отправиться в дорогу?
— Да, — ответила я. — До свидания, Полли, и спасибо за кофе.
Старая служанка с улыбкой смотрела, как мы уселись каждый в свою машину. Я отъехала, он последовал за мной.
Около моста, где, по преданию, король Артур принял свое последнее сражение против сэра Мордреда, Рок, обогнав меня, резко затормозил. Громко хлопнув дверцей машины, он подошел и остановился возле моей.
— Так значит, ты лгал мне? — сказала я.
— А ты сочла для себя возможным соваться в чужие дела?
— Может, они не такие уж чужие для меня.
— Ошибаешься.
— Мне было небезынтересно познакомиться с сыном моего мужа.
— Никогда не подозревал, что ты способна на такую подлость. Не думал, что женился на… шпионке.
— А мне непонятно, почему ты солгал. Я бы все поняла.
— О, да, ты сама добродетель — очень терпима и даже готова простить меня. Какое благородство!
— Рок, перестань.
Он посмотрел на меня так, словно вылил на мою голову ушат холодной воды. Я даже отпрянула от него.
— Кажется, нам не о чем больше говорить, не так ли?!
— Думаю, что есть о чем. Я хочу выяснить все раз и навсегда.
— Ты и сама все выведаешь. Что-что, а шпионить ты умеешь.
Он сел в свою машину и двинулся в направлении Пендоррик-холла. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
По возвращении в Пендоррик-холл Рок почти не обращался ко мне. Я знала, что он собирается поехать на север, но после сцены в Бедивер-хауз не могло быть и речи о том, чтобы он взял меня с собой. От окружающих невозможно было скрыть, что мы поссорились, и все терялись в догадках, что же произошло между нами. Никогда еще со дня смерти отца я не чувствовала себя такой несчастной.
Через пару дней после визита в Бедивер-хауз я отправилась во внутренний двор и, сидя под пальмой, с горечью думала о том, что лето кончается, а вместе с ним, видно, наступает и конец моему счастью, которое, как я раньше наивно полагала, продлится вечно. Солнце светило ярко. Даже пышные, яркие астры и хризантемы напоминали о скором наступлении зимы…
Должно быть, одна из девочек увидела меня в окно, так как вышла в сад, что-то напевая себе под нос.
— Привет, — сказала она. — Мама говорит, что на скамейках уже нельзя сидеть, так как они сырые. Можно простудиться и умереть.
— По-моему, скамейка не слишком влажная.
— Здесь все влажное. Заболеешь пневмонией и умрешь.
Я поняла, что передо мной рассудительная Хайсон. Со времени нашего приключения в склепе ее отношение ко мне изменилось. И не только ко мне, девочка вообще стала другой.
— Хотя какая разница, конец все равно один, — задумчиво добавила она.
— Ты имеешь в виду смерть? Она нахмурилась.
— Пожалуйста, не говори о смерти, — попросила она. — Мне это не нравится.
— Ты становишься слишком чувствительной, Хайсон.
