— Ну, Мария, дорогая моя, — сказал король, — ты должна уступить место пухленькой Анне.
Он спустил Марию на пол и сделал вид, что никак не может поднять Анну. Он сопел и пыхтел, а обе девочки визжали от восторга.
— Анна слишком толстая, ее не поднять, — заявила Мария.
— Признаюсь, — сказал король, — что мне не справиться с такой грузной племянницей.
— Тогда не поднимайте меня, а дайте конфеток, — попросила Анна.
— Дядя Карл, она потому такая толстая, что все время ест, — вступила в разговор Мария. — Если она еще будет есть, она будет толстеть и толстеть, и тогда уже никто не сможет ее поднять.
Анна смотрела на них со спокойной, дружелюбной улыбкой.
— Пусть только мне дают конфетки и не поднимают меня, — согласилась она.
— Ох, моя дорогая Анна, ты представляешь собой весомую проблему, — ответил король. — Но, зная твои вкусы и предвидя твое увесистое присутствие, я пришел хорошо вооруженным.
Обе малышки смотрели ему в лицо, так как он опустился на колени, чтобы приблизить свое лицо к их лицам.
— Быть вооруженным, — начала объяснять Мария, — это значит носить мечи и все такое, Анна.
— Мечи из конфеток? — уточнила заинтересованная Анна.
— Пошарьте-ка в моем кармане, племянницы, и вы сможете найти в нем кое-что интересное, — сказал их дядя.
Анна первой занялась этим, визжа от предвкушения, и тут же принялась набивать рот содержимым королевского кармана.
Мария взяла короля за руку.
— Я покажу вам папиных борзых. Я их люблю.
— Я их тоже люблю, — невнятно, но старательно бормотала Анна, так как рот ее был битком набит сладостями; сладкие струйки стекали на ее пухлый подбородок.
— Но они такие тощие, — заметил король, улыбаясь ей своей грустной улыбкой.
— Мне нравится, когда другие тощие, — ответила Анна. — Только Анна должна быть толстой.
— Ты боишься, что если они станут такими же толстыми, как ты, то у них будут такие же вкусы? Если бы мы все так любили конфетки, как их любит госпожа Анна, то нам бы не хватило конфет со всего света.
Анна какое-то мгновение оставалась серьезной, а затем улыбнулась своей приветливой, очаровательной улыбкой.
— Нет, дядя Карл, — ответила она, — тогда кондитеры сделают еще конфет.
Они отправились смотреть борзых герцога. Их отец забыл о решении религиозных проблем и забавлялся игрой со своими малышками. А Карл учил их бросать мячи при игре в путаницу.
И когда он направлял руку Марии при бросании мяча, и когда маленькая Анна, переваливаясь, ходила вокруг него. Карл думал:» Если бы эти две были моими, я мог бы прекратить опасное соперничество между Джемми и Иаковом; и мне бы не было нужды волноваться из-за того, что мой брат начинает глубоко сомневаться, читая «Историю Реформации» доктора Хейлина «.
Карл пришел навестить Нелл после того, как она уже несколько недель играла на сцене Королевского театра.
Его забавляло то, что она вернулась на сцену; но, как он сказал ей, все знали, что ребенок, спящий в колыбели, был его сыном, и матери этого ребенка едва ли подобает оставаться актрисой.
— Матери этого ребенка необходимо обеспечить пропитание для незаконного сына короля, — заметила Нелл в своей обычной манере. — И если она может это сделать, только играя на сцене, она должна играть на сцене. Что же невинному ребенку — умирать с голоду из-за того, что его мать слишком ленива, а отец слишком беден для того, чтобы прокормить его?
— Решено, — ответил король. — Оставьте сцену — и вы не будете нуждаться, да и он тоже.
— Если я оставлю сцену, я буду вынуждена позаботиться, чтобы вы, ваше величество, сдержали свое обещание, — заявила Нелл. — Я не прошу для себя пенсии, но для своего ребенка, имя которому Карл и никак иначе, я буду просить много.
— Все, что может быть сделано для вас и для него, будет сделано, — пообещал король.
Теперь он навещал ее значительно чаще. Луиза де Керуаль все еще не подпускала его к себе. Он много думал о Луизе; она казалась ему бесконечно желанной, самой желанной женщиной в его королевстве, но он был слишком беззаботен, чтобы вздыхать по этому поводу. Он был уверен, что Луиза в конце концов не устоит; тем временем есть Молл — все еще настолько очаровательная, что ее хочется навестить разок- другой; изредка он навещал Барбару, хотя и мог бы себя поздравить с тем, что почти порвал с ней отношения; и всегда можно было быть уверенным, что с Нелл не придется скучать — она непредсказуема. А кроме того, всегда найдутся дамы для забав на одну ночь или около того. Он был хорошо обеспечен женщинами.
Карл осознавал затруднения Нелл и решил, что будет удобнее, если поселить ее поближе к своему Уайтхоллскому дворцу.
Он напомнил ей, что он предоставил ей дом, в котором она теперь жила.
— Такой дом мне не нужен, — возразила Нелл, — так как я узнала, что он передан мне на условиях аренды. Я всегда оказывала английской короне услуги бесплатно. Поэтому впредь никакие арендные платы меня не устроят. Хочу дом в собственность.
— Нелл, — заметил король, смеясь, — вы становитесь жадной.
— Я должна думать о сыне.
— Материнство изменило вас.
— Оно меняет всех женщин.
Король на время стал рассудительным.
— Это правильно, — сказал он, — что вы думаете о малыше. И правильно, что вы напомнили мне о своих нуждах. Послушайте, Нелл, отсюда далековато до Уайтхолла.
— Но я слышала, что главным удовольствием вашего величества — не считая еще одного — являются прогулки.
— Бывают моменты, когда мне хотелось бы, чтобы вы были поближе ко мне. И теперь, когда вы оставили сцену, я собираюсь подарить вам прекрасный дом — в полную собственность. Единственная возможность, которая мне подвернулась в этом квартале.
— А это близко к Уайтхоллскому дворцу?
— Ближе, чем этот дом, Нелл. Он почти на четверть мили ближе. Не думаю, что у вас будут причины считать этот дом неподходящим для нашего сына, Нелл.
— Но он будет в безусловной собственности? — настаивала Нелл.
— Клянусь, что будет.
Теперь Нелл занимала более высокое положение в свете.
Она жила на красивой широкой улице в том конце, где находились дома многих придворных аристократов. Новый дом Нелл был трехэтажным, и ее сад простирался до Сент-Джемского парка, от которого его отделяла каменная стена. В конце сада Нелл находилась куртина, и когда она взбиралась на нее, то могла через стену смотреть в парк, она могла переговариваться с королем, когда он прогуливался там с друзьями.
Теперь с Нелл обращались действительно» подобающим для королевской любовницы образом «. Ее ближайшими соседками были Барбара Каслмейн, герцогиня Шрусбери и Мэри Найт, бывшая некогда одной из основных фавориток короля. Леди Грин и Молл Дэвис тоже жили поблизости.
Теперь отношение к ней многих людей изменилось. Теперь ее чаще называли мадам Гвин, а не миссис Нелли, торговцы старались стать ее поставщиками, к ней обращались с необычайным подобострастием.
В прежнее время Нелл высмеяла бы всех этих подхалимов, но, став матерью, Нелл наслаждалась их преклонением перед ней. Она всегда помнила, что чем больше чести оказывалось ей, тем легче почести найдут дорогу к ее малышу. А она была полна решимости видеть его герцогом, прежде чем умрет.
Находились и такие, что частенько пытались напомнить ей о том, что она прежде была продавщицей апельсинов и актрисой, выросшей в переулке Коул-ярд. Мария Вилльерс, сестра герцога Бекимгемского, отказывалась ее принимать, и это, что было Нелл приятно узнать, вызвало глубокое недовольство короля.
