начать новую жизнь. – Ее фиалковые глаза умоляюще смотрели на него. – Преступления не приведут тебя ни к чему хорошему.
Виктор не отвечал. Он просто не знал, что сказать. Ситуация вообще могла бы показаться ему смешной, не будь Маделин такой бледной и серьезной. Он даже растерялся.
Она протянула к нему руки.
– Обещай мне, что этого никогда не повторится!
Виктор понимал, что было бы лучше положить конец их отношениям. Но сердце не позволяло незаслуженно обидеть ее, особенно теперь, когда она выглядела такой хрупкой.
– Я попытаюсь, – выдавил он. Когда она подошла к нему, он почувствовал нежный аромат роз.
– Я верю в тебя, Виктор. Ты сильный и можешь добиться чего хочешь, – колеблясь, она протянула руку и дотронулась до него.
Искушение прижать ее к себе было настолько велико, что Виктору пришлось отвернуться.
– Я буду стараться, – стоически произнес он.
Маделин сделала еще шаг, и твердость оставила его. Он обхватил ее руками и прижался к ней крепко- крепко. После секундного раздумья она ответила на его порыв и обвила шею руками. Он прижался головой к ее голове и ощутил мягкость и свежесть. Целыми днями он представлял себе эту сцену, и вот теперь она воплотилась в реальность, казавшуюся невыносимо сладкой. Он ощущал шелковистость ее тела и думал, какой маленькой и беззащитной кажется она ему в эту минуту.
Прижавшись к нему, Маделин вспомнила, что собиралась ни в коем случае не допускать такого. Она неоднократно настраивала себя против подобного исхода, но сейчас ничего не могла поделать со своими чувствами. Шепча слова благодарности, она прижималась к нему все теснее и теснее. Приехав в Лос- Анджелес вопреки протестам тетки, она теперь нисколько не жалела о своем поступке. Она и представить не могла, как сильно тосковала по его объятиям. Ушла куда-то и былая решимость порвать все отношения, и обида. Мир приобрел новые краски, и опьяняющее ощущение уверенности охватило ее.
Виктор наклонился и поцеловал ее. Это был простой бесхитростный поцелуй, который лишь подтвердил ей, как счастлив он увидеть ее снова. Откинувшись, он пристально посмотрел в ее глаза, сожалея, что то, что объединяло их, не может продолжаться долго.
Она не знала, о чем он думает, и подняла губы навстречу его губам, не сомневаясь ни в чем. Его заботливые руки прижимали ее к себе, а страстные поцелуи разжигали огонь в груди. Всего этого ей не хватало с тех пор, как она оставила Лос-Анджелес. И в этом она была абсолютно точно уверена, и когда его язык начал свое путешествие, она сдалась, издав вздох удовольствия.
Она могла целовать его бесконечно долго, но внезапно он отстранился.
– Ох, Мэдди! – и провел рукой по волосам. – Ох, Мэдди, Мэдди!
Она снова прижалась к нему. Пусть только он продолжает целовать ее. Хотелось не думать и не урезонивать себя, а только принимать поцелуи. Пусть все идет своим чередом.
Он поцеловал кончик ее носа и совсем отошел.
– Становится поздно. Тебе надо ехать домой.
– Я могу остаться у тебя, – она понимала, что это не совсем удобно, но поделать с собой ничего не могла.
Виктор побледнел. И снова провел рукой по волосам.
– Не самая лучшая идея.
– О! – только и смогла вымолвить она. Разочарование уступало место смущению. Почему он выпроваживает ее? Только она подумала, что между ними начинает возникать что-то особенное, как он оттолкнул ее. И избегает смотреть ей в глаза. Таким он никогда не был. Что случилось? Еще минуту назад он целовал ее, как прежде.
Неужели печальный опыт пребывания в тюрьме оказал на него такое влияние, что ему необходимо остаться наедине и поразмыслить? Или все дело в ней? Может, он потерял к ней всякий интерес?
И тут ее как стукнуло: ну конечно, он желал ее так же, как и она его, это было видно по его глазам. Но тюрьма нанесла ему такую травму, что она и представить себе не могла. Он ощущал себя запятнанным!
– Не самая лучшая идея, – повторил он снова, но в голосе его совсем не было убедительности.
– Это оттого, что в тюрьме ты почувствовал свою вину, так?
Постановка вопроса удивила его. Он проклинал обстоятельства и понимал ее желание, но поделать ничего не мог.
– Не в этом дело.
Маделин подумала, что он скрывает что-то, а именно – свои истинные чувства. Не может сразу разобраться в них, сообразила она. Надо дать ему время подумать.
Целуя его в щеку, она прошептала:
– Я понимаю, – и без слов вышла. По дороге домой, сидя на заднем сиденье машины, она снова и снова принималась обдумывать сложившуюся ситуацию. Напряжение, существовавшее между ними, огорчало ее. Но он, по крайней мере, дал слово, что изменится. Этого с нее достаточно. Она очень верила в него. Несмотря на предостережение тетушки, она знала, что именно сейчас ему нужен друг, и хотела быть этим другом. Только надо придерживаться дружеских отношений, а не падать в его объятия.
– Вы собираетесь платить или как? – проворчал водитель.
Маделин спохватилась.
– Извините. Я и не заметила, что мы уже приехали.
