— Пойдем посмотрим!
Часы показывали две тысячи двести девятнадцатый год. Это были атомные часы, они могли ошибиться за триста лет на одну секунду. Ошибка в четыре года была немыслимой.
— Когда на Луне остановились часы и когда мы их пускали по атомным, ты смотрел год? — спросил Виктор.
— Нет, не смотрел. Не обратил внимания.
Виктор поглядел на товарища. Оба ничего не могли понять.
— Фокус какой-то… — пробормотал Виктор. — И все с часами! Но куда делись четыре года?..
Друзья стояли у безмолвных часов. Обоим было не по себе. Четыре года канули у них за плечами, растворились бесследно.
Событие обсуждали несколько дней, но так и не пришли ни к какому выводу.
Опять занялись повседневкой. Виктор рассказывал, какие на Луне чудные ильмениты: поставить линию автоматов — титановая проблема на Земле была бы разрешена.
— За морем телушка — полушка… — Павел захлопывал «Садоводство» и уходил в оранжерею: у него дозревали персики.
На седьмом месяце полета во время дежурства — дежурили и теперь: сидели у застывшего пульта и думали о своем — Виктор заметил, как стрелка гравитометра дрогнула и пошла по окружности. На экране локатора появилось светлое пятнышко. Виктор смотрел на него, с первого взгляда чувствуя необычное: пятнышко появилось не в той стороне, где его можно было ожидать. Что-то, обладавшее массой и скоростью, догоняло ракету. В этом тоже было необычайное: «Лодка» шла со скоростью пять шестых абсолютной скорости света. То, что обгоняло «Лодку», имело еще большую скорость.
«Метеорит?.. — подумал Виктор. — Никогда еще метеориты не имели такой скорости. Корабль?.. Но корабль — вообще металл — дает на экране яркий всплеск…»
— Павел!.. — закричал Виктор, слыша, что Павел в камбузе, — дверь в рубку была полуоткрытой.
— А!.. — откликнулся тот, почуяв тревогу в голосе Виктора.
Виктор не отрываясь смотрел на стрелку гравитометра и на экран: за минуту точка заметно переместилась, стрелка гравитометра неудержимо шла по шкале.
— Что ты? — Павел вошел в переднике, с мокрыми по локоть руками, увидел оживший экран, замер на месте. Что-то массивное, быстрое догоняло ракету. — Корабль?.. — спросил Павел.
— Не пойму, Паша! — возбужденный Виктор повернулся к нему. — Такая скорость! И курс… Посмотри, какой курс!
Это, пожалуй, было удивительнее всего. Светлая точка двигалась по диаметру круга — траектория тела совпадала с траекторией «Лодки»!
— «Орбели»! — крикнул Павел. — Значит, все они живы!.. Дай позывные!
Виктор схватился за ключ передатчика:
«Мы здесь! Мы здесь! — начал поспешно передавать. — Дмитрий Никитич. Товарищи!..»
На «Орбели» ракету, наверно, уже заметили, аппаратура там более мощная, на экранах плещется отражение «Лодки».
«Орбели»! — повторял Виктор. — Мы здесь! Идем параллельным курсом!»
«Орбели» молчал. Точка прошла от края экрана до центра половину пути. «Орбели» не отвечал, будто на корабле все заснули.
«Товарищи!..»
Завыли сигналы предупреждения: гравитация догонявшего предмета смещала «Лодку» с пути.
— Это не «Орбели»! — Павел вцепился в плечо Виктора, понял свою ошибку: «Орбели» ответил бы на призыв. — Не «Орбели», — повторял Павел, стараясь перекричать звук сирен. — Слышишь?..
«Товарищи!..» — еще раз отсигналил Виктор.
— Это не наши! — настаивал Павел.
— Кто же?..
Павел смотрел на друга, лицо его было бледно.
— Железный метеорит! — сказал он.
Оба теперь наблюдали молча, как точка стремительно шла к центру экрана.
— Он расплющит нас с ходу, — сказал Павел. — Откуда у него такая скорость?
Времени на размышления не было. Не было возможности уклониться от столкновения: камеры двигателей пусты. Замигала оранжевыми огнями контрольная система предупреждения, — вторая после аварийных сирен. «Лодку» распирало от звона и от мигания красных огней.
— Черт! — выругался Павел. — Погибать, так не под кошачий вой! — и выключил аварийную сигнализацию. Наступившая тишина оглушила друзей. Блестящая точка была возле центра экрана.
Павел открыл заслонки иллюминаторов. Включил прожекторы.
Из черной пасти пространства, из глубины на ракету надвигалась смутная масса. Нельзя было понять, что это, но видно было, что масса надвигается слепо и неуклонно. Блеснули холмы, черные трещины.
— Астероид! — крикнул в последнюю минуту Виктор.
— Держись!.. — предупредил Павел.
Серая скалистая глыба приблизилась вплотную к иллюминаторам. Виктор вцепился в подлокотники кресла. Павел, напрягши пальцы, — в спинку. Толчок… еще толчок — друзей бросило на стену рубки. Что-то заскрежетало, и наступила тьма.
— Витя!
— Да… — откликнулся Виктор.
— Целы?
— Кажется, целы. — Он отыскивал в темноте клемму аварийного освещения.
— Здорово нас тряхнуло…
Виктор нашел включатель, зажегся неяркий свет.
— Надо посмотреть, что с ракетой, — сказал он.
Они вышли из рубки. Виктор поддерживал на весу левую руку. Над бровью вспухал синяк. Павел прихрамывал. «Здорово… — повторял он, тряхнула…»
В каютах, в камбузе все было опрокинуто, в машинном зале сорвался с места вентиляторный щит, повредил генератор электроэнергии — к счастью, не сильно. Через четверть часа генератор дал ток. Сеть оказалась неповрежденной, по бокам «Лодки» вспыхнули осветительные прожекторы. Павел и Виктор прильнули к иллюминатору.
Зарывшись в рыхлый откос, «Лодка» лежала, слегка накренившись набок. Виднелись два-три невысоких холма, камни, пыль, близкий, со звездами, горизонт.
— Как где-нибудь ночью на пустыре, — сказал Павел. — А в общем, приехали…
Авария еще не поддавалась осмыслению, но горечь иронии воссоздавала обстановку точно: глыба захватила ракету, несла невесть куда, надежда на возвращение рухнула. Однако отчаяние не овладело людьми. Интерес — вот что чувствовали оба, глядя в иллюминатор: что же это за штука, почему у нее такая скорость? Да еще оба сознавали благополучный исход: глыба догнала их, а не столкнулась с ракетой. Хотя не пожалеют ли они, что избежали мгновенной смерти, ради медленного умирания в плену астероида?.. Вопросы, вопросы, на которые надо было ответить. Но это — потом. Пока интерес брал верх над тревогами. Направо, налево тянулась ложбина, усеянная камнями. Иллюминатор ограничивал кругозор. Как велик астероид? Из чего состоит?
— Выйдем посмотрим? — предложил Павел.
Они надели скафандры, приготовили фал: как бы ни был велик астероид, сила тяжести на его поверхности будет ничтожна. Другое дело в «Лодке», где работал искусственный гравитатор… Завыли насосы переходной шлюзовой камеры, медленно затихая, по мере того как воздух отсасывался внутрь корабля. Медленно отодвинулась дверь бортового входа. Павел прикрепил к поясу фал, первым вышел наружу. Виктор втиснул конец фала в пружинный зажим и для большей страховки намотал себе на руку. Но фал не выскочил по инерции вслед за Павлом, как бывает в условиях невесомости, он потянулся, медленно переваливаясь за кромку входа. Павел, ожидавший, что от толчка он взовьется в пространство, тоже, не веря себе, стоял на поверхности астероида.
