– Смотри! – отскочив от канавы, воскликнула молодая женщина.
– Что там? – повернулся к ней мужчина, менявший колесо «Москвича».
– Там труп висит… – Побледневшая женщина указала вперед.
– Что? – спросил по телефону подполковник милиции. – Где? – Услышав ответ, покачал головой.
– Кто его нашел? – спросил плотный майор с седыми висками.
– Да вон они, – старший лейтенант ДПС кивнул на стоявших у «Москвича» мужчину и женщину, – вызвали нас по сотовому. Паспорт, водительские покойного, – он протянул завернутые в целлофан документы, – в заднем кармане джинсов были. Точнее, того, что от них осталось… обглодал труп кто-то весьма прилично. Если б не документы, то только эксперты смогли бы определить.
– Тупик это, – сказал подошедший Александров. – Серьга в правом ухе и кольцо на пальце с гравировкой.
– Эксперты должны подтвердить, – поморщился майор. – И то, что это Тупик, не прибавляет мне оптимизма, – вздохнул он. – Похоже, появился маньяк, который мочит отпущенных судом преступников.
– Ну и пусть мочит, – усмехнулся Александров, – нам работы меньше. А то ловишь-ловишь, а он, сука, все равно на свободе. И ходит по земле…
– Значит, таких можно убивать? – перебил его майор.
– А ты сам, Лапин, что думаешь?
– Преступление должно быть раскрыто, а преступник понести наказание. И решать, виновен ли человек, и наказывать имеет право только государство. И не тебе об этом говорить.
– Да знаю я. Но порой просто бесит, когда…
– Начальство прибыло, – негромко сообщил старший лейтенант.
– Итак, – прокурор края осмотрел сотрудников следственного отдела, – какие будут соображения?
– Трупов с плакатиками уже два, – доложил рыжеволосый следователь. – Это не единичный поступок доведенного до отчаяния…
– Какие еще будут соображения? – остановил его прокурор.
– Тупиков и Чусанов были связаны делами, – негромко проговорила молодая русоволосая женщина. – Вполне возможно, что им мстят за совершенное ими…
– Мы проверили всех, – перебил ее прокурор, – кто был так или иначе связан с ними.
– Вполне возможно, они совершили преступление, о котором мы не знаем, – сказала женщина. – А пострадавший нанял людей и…
– Так, – прокурор стукнул ладонью по столу, – прорабатываем все версии. Основной пока являются криминальные разборки. Разумеется, это не исключает и других версий. Дело будет вести Игорь Васильевич Борисов, – показал он на крепкого мужчину лет сорока пяти. – Помощников он выберет сам. Прошу вас, Игорь Васильевич, работайте в тесном контакте с уголовным розыском.
– Хорошо, – кивнул Борисов.
– Он повешен около месяца назад, – сообщил, снимая перчатки, эксперт. – Других повреждений нет. По крайней мере все кости целы. Шейные позвонки продавлены и сдвинуты вверх. Поэтому я и утверждаю, что он был повешен. Кстати, документы сунули в его карман совсем недавно. Дня два, от силы четыре. Месяца полтора назад там было дорожное кафе, потом его сожгли. Кто – неизвестно.
– Мы знаем это, – кивнул Алексей. – И тоже думаем, что труп оставили там, чтоб его быстрее обнаружили. Но кафе сожгли, потому повешенного тогда не нашли, а обнаружили сейчас случайно.
– Я бы не заявлял так категорично о случайности, – возразил подполковник. – Надо проверить эту парочку на предмет…
– Арин, – позвал Алексея майор, – иди-ка сюда. Посмотри, что здесь за надпись? – В руке он держал какую-то бумажку.
Алексей подошел.
– Делай вид, что читаешь, – прошептал майор, – иначе он достанет тебя. Этот Громахин все знатока изображает. Его скоро на покой отправят, вот он и лезет во все дела.
– Да в курсе я, – кивнул Алексей. – Просто обижать старика не хочется. Все-таки он сколько лет эту лямку тянет, ни разу на лапу не брал и ранен раз восемь. А ты что думаешь об этих вешателях?
– Не знаю, что и сказать. Ясно, что не все так просто. В коттедж к Чусанову занырнули тренированные парни. И не убили никого, связали и оставили нам. Ведь хотя бы за хранение оружия они уже на срок пойдут. Следовательно, кто-то организовал команду. Мне, например, кажется, что еще трупы будут. – Майор вздохнул. – Вроде и неплохо – мразь давят, но работы нам прибавится. А когда выйдем на них, что делать? Ведь они вроде как социальные санитары.
– Волков тоже санитарами зовут, – усмехнулся Арин, – но лицензию на отстрел периодически дают. А эти, как ты говоришь, санитары – сейчас преступники. Они демонстративно убивают. И оставляют плакатик как бы в назидание другим.
– Слава тебе Господи, – перекрестилась Оксана. – Хотя, может, грех так говорить, но я рада, что хоть одного уже нет на свете. Ведь он с тем, другим, нашего Андрюшку… – Голос ее дрогнул, и она отвернулась.
– Выходит, не перевелись еще люди в нашем крае, вздернули одного гада. Может, и другой под прицелом ходит. Я уж и сам думал об этом, – кивнул муж. – Но как-то…
– Да перестань ты, – испуганно сказала Оксана. – Ты о нас подумал? Ведь посадят тебя и во внимание не возьмут, из-за чего ты…
– Все, хватит, не береди мне душу. А то возьму ружье и пойду картечью другого напичкаю. Видела ты, какие они оба здоровенные кабаны? Как подумаю, что они нашего Андрюшку били… – Играя желваками, он сжал кулаки.
– И тебе наподдали.
– Просто не ожидал я, что эти двое начнут прямо в баре. Я с ними еще встречусь.
– Да перестань ты, Костя, ведь убьют тебя или посадят. И что тогда нам делать? Что я Ленке-то скажу? Она звонит и просит, чтоб Андрей к телефону подошел. Я ж не говорила ни маме, ни ей, что Андрюши больше нет. – Оксана заплакала.
– Перестань, – глухо попросил Константин. – А твоим старикам надо про Андрюшку сказать, а то не по- людски выходит. Убили их внука, а мы не сообщили и похоронили без них.
– Так отец только что инфаркт перенес. Если бы узнал, то умер бы.
– Но одного все-таки сделали. – Константин обнял жену. – И других такое ожидает.
– Короче, вот что, мужики, – Топорик осмотрел стоявших перед ним крепких парней, – кто-то нам войну объявил, поэтому надо всегда быть наготове. Понятно?
– А чего тут непонятного? – усмехнулся один из парней. – Мы уж базарок вели за эту хреновень. Скорее всего это таежники, мы им сколько раз дорогу переходили. И Чусана им путь в город закрыл. Мы же их продавцов с рынка вышибали. И Тупик с ними не раз схлестывался. Короче, мы тут перетерли, что к чему, и решили…
– Решать буду я! – отрезал Топорик. – Насчет таежников неясно. Вполне могли и китаезы с Чусаной расправиться. Таежники не вешают, да еще плакат этот. На китаез это можно списать, у них тут дел много, а мы им здорово мешаем. В общем, мужики, внимание и еще раз внимание. И от меня…
– Слышь, Топорик, – насмешливо перебил его голос, – ты, похоже, за свою задницу боишься больше, чем за…
– Кто это там чирикает? – Топорик шагнул вперед. – Смелые стали! – Он криво улыбнулся. – Забыли, как я вас собирал? И отмазывал не раз. Не вы же увязывали…
– Да мы просто давно по-настоящему не работали, – не дал ему договорить другой. – И бабок приличных из-за этого не маем. Тут вас с Чусаной отмазывали, и нам обещали неплохие бабки дать.
– Получите, – сказал Топорик. – Дайте мне в себя прийти. Все-таки четыре месяца в камере проторчал. Сами понимаете.
– А когда отмечать будем? – спросил кто-то.
– Сегодня вечером большая пьянка! – крикнул Топорик.
