окна. Пошли! – кивнул он на кирпичный домик.
Четверо парней, перепрыгнув забор, побежали к домику. Из углового окна ударил выстрел. Один, вскрикнув, упал.
– Ногу прострелил! – обхватив лодыжку, простонал он.
Парни одновременно начали стрелять.
Соколов, отпрянув влево, сказал:
– Одного зацепил. Их четверо.
Услышал звон разбитого окна и оглянулся. Погодина, прикладом охотничьего карабина разбив стекло, выстрелила. И еще два раза. Андрей прыгнул и оттеснил ее в сторону.
– Впервые в жизни участвую в бою, – неожиданно улыбнулась Алла Викторовна.
– Сваливаем! – рванулся назад парень с пистолетом с глушителем. – Менты!
– Меня возьмите! – крикнул раненый.
Парень с пистолетом направил на него ствол и нажал на курок.
– Ты что? – воскликнул один из парней.
– Сваливаем! – перепрыгивая забор, крикнул тот.
Двое бросились следом.
– Эти пострашнее вешателей будут, – приглушенно проговорил Борисов. – Значит, все там и началось. Завин прикрывал тех, кто вешал старателей. Но над ним кто-то стоял. Надо искать Будина. Скорее всего с его благословения Завин прикрывал тех. И Урина, видно, убили они сами. Но почему живы Любимов и Лобиков? Ведь они самые ценные свидетели. Хотя их оставили как приманку: мол, они могут этим заниматься. Это версия для идиотов, господа, а я таковым не являюсь.
– Ты мне жизнь спасла, – сказал Варваре Соловьев. – Ведь если б не пообещал тебе, нажрался, и хана мне пришла бы. Правда, как выдержал, не знаю. Мне тут пузырь самогона принесли, долг вернули. Рука сама к нему тянулась. Я, чтоб не впасть в искушение, запустил его в окно. И прямо в череп одному из этих гнид. Ну а потом они бутылку с соляркой забросили. Знали, что у меня печка соляркой заправляется. Я же ем иногда, а за свет платить много приходится. Вот я и пользуюсь печуркой на солярке. Ее мужики мне просто так приносят. Да и если бы экспертизу проводили, ясно было бы, что от соляры пожар возник. Все продумали, гниды! В общем, спасибо тебе.
– Что раненый говорит? – спросила Варя участкового.
– Пока ничего. Матерится. Видно, надеется на кого-то. Но расколется. Тут Барсуков на отдыхе, а он мужик, сами знаете, у него не забалуй. Пьяницы тут целый бой дали этим киллерам. Не ожидал, молодцы мужики. И соседка ему огнетушитель дала. Она и позвонила мне. Может, скажете, что за дела? Неужели за прошлое Соловьева?…
– Именно так, – ответила Варя.
– Вот что интересно, – сказал Зубин, – до вас никто им не интересовался, и ничего подобного не было. А стоило вам приехать…
– Мне это тоже очень интересно, – вздохнув, призналась Варя. – И надеюсь, ответ мы найдем.
– Вас ищут, – тихо сказал в телефонную трубку плотный молодой мужчина.
– Знаю, – ответил ему мужской голос. – Но прятаться не собираюсь. На меня у них ничего нет. И даже если Погодина что-то им сообщила, то это только слова. Что там с этими народными мстителями? Хоть какая-то зацепка есть?
– Ничего.
– Слушай, ты, почему я ничего не знаю о том, что Борисов собрался к Соловьеву? И почему я ничего не знал о Погодиной?
– Этого не знал никто.
– За что я вам деньги плачу!
– Хотя бы за то, что мы молчим о вас и ваших…
– Что?! – взревел абонент.
– Послушайте, – вздохнул плотный, – давайте жить дружно. Запугивать нас не надо. Да, вы можете убить нас, но тогда ваши дни тоже сочтены. Вы же умный человек и прекрасно понимаете, что упреки в мой адрес неуместны. Я даю вам точную информацию и не отвечаю за провал других.
– Извини, – услышал он. – Опоздали везде. Здесь в основном моя вина. Я не думал, что все пойдет по новому кругу. А должен был думать, и тогда бы уже не было ни Погодиной, ни Соловьева. А теперь они нас опередили. И похоже, что-то у них есть. Ничего конкретного предъявить мне не смогут, но все-таки это очень неприятно. Придется пока заморозить все дела. И вот что еще – позаботься о московских друзьях Топорика. Он наверняка им многое рассказывал, и нежелательно, чтоб они остались живы. Ты понял?
– Как не понять?… Но вы обращаетесь не совсем по адресу.
– Как раз по адресу. Ты не забыл, сколько раз брал деньги у Топорика? И думаешь, он не скажет об этом? Молчишь? Это лучше, чем казать зубы. В общем, передай всем, что я жду сутки. И я должен знать каждую мысль Борисова. – Телефон отключился.
– Убитый – Валентин Попиков, – докладывал Арин. – Он ни с кем постоянно не работал. Одним словом, отморозок. Проходил по делу об избиении жены директора рынка. Вы знаете, тогда рынок поделить не могли. Но потом Сулейманов забрал заявление, так дело и закрыли. Это все, что мы знаем о Попикове. Правда, тут есть интересный факт – Попиков занимался в секции Гарри Сигизмундовича Лисовского. Его, кстати, пару раз пытались привлечь за организацию преступной группировки, но ничего не вышло. Его ученики обирали продавцов с Кавказа, из Молдавии. Но доказать ничего не удалось. Убитые возле дома Соловьева – бывшие сотрудники милиции. Они проработали у нас недолго.
– Где Будин? – спросил Борисов.
– По месту прописки он не проживает, – ответил Соколов. – Друзей близких у него никогда не было. Сейчас пытаются установить его местонахождение. Разосланы…
– Игорь Васильевич, – в кабинет вошла Варвара, – я проверила железнодорожные и авиационные кассы. Будин прилетел из Турции частным рейсом четыре дня назад.
– Прекрасно, – кивнул Борисов. – Значит, Будин был в Турции. Интересно, как долго?
– Сорок пять дней, – ответила Варя, – это точная информация.
– Ну что ж, – сказал Борисов, – похоже, за теми, кто пытался убить Соловьева и Погодину, стоит Будин. Но почему он не убрал их раньше?
– Как раз потому, что не хотел, чтобы дело начали расследовать снова, – ответила Варвара.
– Правильно, – немного помолчав, кивнул Борисов. – Все было тихо и гладко, убивать Погодину и Соловьева – значит напомнить о деле в Лесосибирске. Это, конечно, только догадки, но тем не менее Будина надо найти. Пока все сходится на нем.
– Игорь, – в кабинет заглянул Василий Андреевич, – нашли водилу Топорика. В лесопарке, свеженький висит… и все остальное при нем.
– Слышали, телку Угла сделали? – наливая коньяк в рюмки двоих парней, усмехнулся длинноволосый невысокий мужчина. – И кто только пошел на это? Угол, базарят, рвет и мечет.
– Да это парни Топорика, – кивнул захмелевший парень, – Бык со своими. И его шлепнули сразу. Вроде вздернули эти, ну, которые мочат тех, кто за Топорика на суде показания давал. А Пятак с Ксендзом его повесили. И еще Колобок. Они там с ним были, – заплетающимся языком договорил он и ткнулся лбом в стол.
– По бухе расчувствовался, – усмехнулся невысокий.
– В натуре, так оно и было, – кивнул другой собутыльник. – Нам сам Ксендз базарил. Еще чирикал, что Топорик под москвичей лег. Испугался, когда Змея вздернули, и сейчас делает все, что ему москвичи скажут. Давай врежем! – поднял он рюмку.
– А ты чего от Топорика свалил? – взяв свою, поинтересовался невысокий.
– Да на хрен он сдался? – опрокинув в рот коньяк, отмахнулся тот. – Сидим, как сторожевые собаки, у него. И никаких дел. Нас под крыло Сулико взял. У него все путем – и работы почти никакой, и бабки нормально дает.
– Водилу Топорика нашли, – услышал Горелый голос Лохматого. – Вздернули его, и надпись соответствующая. А ты, базарят, у ментов защиты искал? Вот уж не думал, что Горелый…
– Закрой пасть! – закричал Горелый.
