подполковника Якова Будина…
– Убил я его, – промычал Арсений. – Когда нашел его, за мной много чего было. А что брат-двойник у меня есть, никто не знал. А Яшка, как я понял, никому обо мне не рассказывал. Я не сразу Яшку убрал. Изучал его привычки, знакомых, работой интересовался. Он обо мне не говорил, потому что жалел. Я ему лапши на уши прилично навешал. Правда, жена его, Алка, хотела обо мне стукануть. Пришлось ее убрать, а потом и братца. И знаешь, ничего не почувствовал. А убивал сам. Правда, не здесь, а в Волгограде, где прописан был. Под моим именем и похоронили Яшку… – Он снова застонал.
– Теперь понятно, почему ты так быстро ушел из милиции. А где ты связался с Муллой?
– В Чечне. В девяносто втором я нашел там своего знакомого, Умар-бека. В девяносто первом мы с ним здесь решили золота добыть. С нами были Кралин, Литовец, Грозный и Абдулин. Кралин, правда, не участвовал в повешении, и…
– А откуда ты вообще знаешь Умар-бека? – перебил полковник.
– Абдулин познакомил меня и с Муллой, и с Умар-беком. А Абдулина по Хабаровскому краю знал, вместе золотишко мыли с Лыковым. Не добил я его, суку. Он тоже детдомовский и тоже брат-близнец.
– Кто тебе предложил работать на террористов?
– Да не на террористов, а на себя работали и Мулла, и Умар-бек. Умар в жены взял сестру Муллы, а потом и Литовца дочь под себя уложил. Мы поставляли оружие, взрывчатку помогали перевозить. Мы за деньги работали, а не на кого-то. Я вообще хотел отсюда свалить. Но не смог. Золота здесь много, и артель работает на Муллу. Там и моя доля есть. Жадность сгубила, а так бы и не узнали вы ничего. Да если бы не этот Петрович, так все это и было бы забыто. А жену его мы забили по пьяному делу и ради потехи… Она к брату Петровича приехала, вот и попала. Трезвые бы, конечно…
– Тварь! – Не сдержавшись, полковник выругался и вышел.
«Я нашел всех мальчишек, отцы которых были повешены, – читал Борисов, – не для того, чтобы сделать их мстителями. А просто развез их по своим родственникам. Постоянно следил за ними. Чем мог, помогал. Они выросли и стали военными. Воевали в Чечне. Когда я узнал о Будине, то собрал их и рассказал правду. И мы стали вешать. Я рассчитывал на то, что Будин испугается и пойдет в органы. Я не знал о его связи с террористами. Потом понял, что парни вошли во вкус, и испугался. Поэтому я и отпустил Топорика. Я только однажды поговорил с парнями об этом. Называть я никого не буду. Ты сам можешь найти их. Все они воспитывались у моих родственников, но прошу – не делай этого. Пусть мы хоть жестоко, но все же наказывали зло. Тот судья ушел из суда, и поэтому сейчас какая-то справедливость восторжествовала. Здесь документы из детских домов и справки об Арсении Будине. В общем, если ты читаешь это, значит, я показал ему петлю на шее, на которой он повесил мою жену и неродившегося ребенка. Надеюсь, он убьет меня. Я, наверное, и жив только потому, что хочу, чтоб он увидел петлю. Я много лет прожил с петлей на шее. Прости и постарайся понять. И я бы не хотел, чтобы это читал еще кто- нибудь. Впрочем, поступай как хочешь. Я всегда уважал тебя. Прости. Петрович».
Борисов закурил и долго сидел неподвижно. Докурив сигарету, аккуратно сложил все бумаги в папку. Взял тетрадь и подошел к камину. Вырвав из тетради листы, бросил их на дрова, плеснул из банки бензин и зажег спичку.
– Там двое пришли, – показал на дверь капитан. – Их прислал Грозный, чтоб они нашли вешателей.
– Пусть входят, – кивнул подполковник.
– Цыгана взорвали люди Муллы, – сообщил Арин. – Те, кого взяли, опережая один другого, колются. В Москве многих арестовали. ФСБ особо отметила нашу работу. А на Петровича ведь никто бы не подумал. Но вот с кем он все это творил, так пока и неизвестно.
– Это вместе с ним в могилу ушло, – проговорила Варя. – Представляю, каково сейчас Игорю.
– Вообще-то начальство называют по имени-отчеству, – подмигнул Цыгину Арин.
– Ну вас! – рассердилась Варя.
– А в Питере того взяли? – спросил Соколов.
– Мужа той бабы нашли, которая Будина гримировала, – посмеиваясь, сообщил вошедший Александр. – Хитро они сделали. Вроде она с ним в сауну пошла. Переоделась, сменила парик и вышла другим ходом. Сделала из Будина копию своего мужа, подъехала к сауне, снова вошла, переоделась, и пара вышла из сауны. А мы-то думали, что они там. Сели в машину, которую Коготь вел, и поехали. Потом в машину сел загримированный Будин. Правда, когда Будин с «женой» вышли, Коготь, видно, для страховки треснул мужа по черепушке и выбросил на свалке. Но не убил. Его почти сразу бомжи нашли. Будин успел бы в Питер улететь, тот мужик только недавно очухался.
– Если б не Петрович, – кивнул Цыгин, – ушел бы Будин.
– В Питере бы взяли, – сказал Арин. – Но все-таки не выпустили мы его.
– Вы должны его взять, – услышал полковник ФСБ по телефону. – Слишком много с ним связано. Он знает и связи, и явки. Грозный от инфаркта умер. Мулла, этот Мухаммед, все на Литовца валит – Мицкявичюс нужен живым, чтоб узнать все о Мулле и Умар-беке. Его, кстати, тоже не сегодня-завтра Интерпол побеспокоит. Кроме того, судя по всему, им и Штаты заинтересуются. По словам Муллы, Умар-бек знал о самолетной атаке одиннадцатого сентября и даже принимал участие в подготовке смертников. Финансировал по крайней мере точно.
– Я все прекрасно понимаю, товарищ генерал, – сказал полковник. – Мы возьмем его, и не потому что вы позвонили. Возьмем потому, что он преступник. А к Хелене, снайперше этой, даме из «Белых колготок», у меня лично пара вопросов имеется.
– Они нужны живыми. Не перестарайся, полковник.
– Живыми будут. Но может, не совсем здоровыми. Наши ребята довольно жестко этих тварей берут.
– Удачи, – пожелал генерал.
– Надо как-то уходить, – осторожно выглядывая из-за шторы, проговорила Хелена. – Мне кажется, мы не дождемся твоего мешка с деньгами.
– Черт! – зло воскликнул Литовец. – Я думал, они уйдут и станут искать по России, а они оставили людей здесь.
– Знаешь, многих моих подруг убили на чеченской войне. Я была там не потому, что боролась с Россией или ненавижу русских. Я просто зарабатывала деньги. Но втянулась. А ты послал меня в Анкару убить вторую жену Умар-бека. Ты действительно желаешь дочери счастья?
– А ты как думаешь?
– Если б ты желал ей счастья, то не отдал бы ее Умар-беку второй женой.
– Заткнись! Я знаю, что делаю. Она жива? – Он махнул рукой в сторону связанной хозяйки.
– Да, я ее недавно кормила. Что с ней будет?
– Не знаю. Если удастся уйти тихо, оставим живой. Нет – убьем. В крайнем случае попробуем уйти с заложницей.
– Ты же прекрасно знаешь, с заложниками русские выпустили чеченцев всего два раза. И сейчас все говорят – если бы тогда Басаева не выпустили, ничего бы…
– Не сыпь мне соль на рану, – криво улыбнулся Литовец. – Я все прекрасно понимаю. Но утопающий хватается за соломинку, и поэтому хозяйка даст нам немного времени, если спецназовцы найдут нас. Но живым я не дамся в любом случае. И убью ее, чтоб запомнили – заложники все-таки иногда погибают.
– Ты говорил, что тебе сообщат, если с Будиным что-то случится. А если все пройдет удачно?
– Мне в любом случае должны позвонить.
– Понятно, – сказал по телефону седоватый мужчина в штатском. – Значит, говорите, Литовцу должны позвонить? И как же вы…
– А его по голове помощник Будина ударил, – ответил красноярский полковник ФСБ. – Несогласованность и привела к тому, что муж госпожи гримерши разговорился. Так что у вас будет возможность…
– Да мы уже знаем, где они. Но там хозяйка квартиры, а мы не желаем ее смерти. Литовец и снайперша пойдут на все. Тем не менее спасибо за информацию.
– Геннадий Петрович, – к машине подошел плотный молодой мужчина, – они там. Их видели в окне
