Блейд положил трубку, затем, щелкнув клавишей селектора, вызвал дежурного, продиктовал все полученные сведения и распорядился немедленно выяснить адрес синеглазой пассии Хейджа и установить за ней плотное наблюдение. Чертыхаясь сквозь зубы, он спустился вниз, где уже ждала машина с двумя охранниками на заднем сиденье. Хейдж никогда не производил на него впечатления растяпы, скорее наоборот: человек, закаленный в схватках с налоговым ведомством США, способен устоять и перед женским чарами. Впрочем, смотря какая женщина… Блондинка, синие глаза, двадцать семь лет… В точности то, на что клюют холостяки под пятьдесят!
Через три четверти часа Блейд переступил порог личной лаборатории Джека Хейджа — той самой, что была оборудована перед смертью лорда Лейтона и в которой его светлость провел свои последние часы. Это просторное помещение было памятно Блейду и по другим причинам: отсюда дух его отправился не так давно в Айден, а тело улеглось в массивный саркофаг гибернатора, торец которого на пару дюймов выгладывал из стены. Если не считать этой добавки и кое-каких мелочей, все в комнате оставалось по- прежнему. Большой стал посередине, как и полки старинного резного шкафа, был завален книгами, рукописями и компьютерными распечатками; видно, Хейдж предпочитал работать здесь, а не в старом кабинетике Лейтона, крохотном и неудобном.
Американец сидел у стола в одном жилете, тогда как его серый пиджак, носивший явные следы тщательного обыска, валялся в соседнем кресле. Блейду показалось, что он вывернут наизнанку — и рукава, и карманы; еще немного, и Хейдж в отчаянии начал бы вспарывать подкладку.
— Ричард! — увидев Блейда, Хейдж рванулся ему навстречу.
— Спокойнее, мой дорогой, спокойнее, — гость похлопал хозяина по плечу. — Ее уже ищут, вашу прелестную Чармиан Джонс. Раскажите-ка, Джек, где, когда и каким образом вы познакомилась с ней.
— На улице и совершенно случайно, клянусь вам! Этой осенью. Я ехал домой, в девятом часу вечера, и тут хлынул дождь… один из ваших проклятых лондонских ливней… — он замолк.
— Наши проклятые лондонские ливни гораздо безопаснее ваших треклятых калифорнийских землетрясений, — заметил Блейд, намекая на Лос Аламос, где Хейдж трудился лет десять назад. — Продолжайте, Джек,
— Ну, я ее подвез… бедная девочка совсем промокла…
— Подвезли? Куда? К себе домой или к ней?
— Нет, нет. Дик, я у нее ни разу не был! Я подвез ее к клубу, очень респектабельному заведению, где она играла этим вечером.
— Актриса?
— Нет, музыкантша.
— Инструмент?
Хейдж заколебался.
— Черт его знает, Ричард… Понимаете, мы об этом как-то не говорили… Может, фортепиано, а может — флейта…
— Джек, между фортепиано и флейтой огромная разница, по крайней мере, в габаритах. Кого же нам искать, флейтистку или пианистку?
— Не знаю… — американец растерянно развел руками.
— Вы видели ее когда-нибудь с футляром для музыкального инструмента?
— Нет… нет, никогда!
— Значит, либо рояль, либо контрабас, либо вранье, — резюмировал Блейд, наблюдая, как лицо Хейджа болезненно сморщилось.
— Вранье… — упавшим голосом повторил он. — Умная, милая, очаровательная — и вранье… Понимаете, Дик, в ней было что-то неземное… эти золотые волосы… огромные глаза… и несомненный интеллект… вы понимаете, я не мог бы заинтересоваться наивной глупышкой, какой бы красивой она не была…
Он сгорбился у стола, выставив вверх левое плечо, и вдруг до боли напомнил Блейду покойного лорда Лейтона. Протянув руку, странник вновь коснулся плеча Хейджа, но на сей раз осторожно, почти нежно. «Черт с ней, с этой дурацкой пропажей, — подумал он, — моральный дух Джека куда важнее». Вслух же спросил:
— Это было серьезно, Джек?
— Вероятно… то есть я хочу сказать, серьезней, чем я полагал до сих пор…
— Вы уверены, что кассету взяла ваша девушка?
Хейдж снова поморщился.
— Ну, судите сами. Мы встретились вчера, провели приятный вечерок и приятнейшую ночь… Встали в десять, позавтракали, потом я отвез Чари на репетицию, как бывало не раз… Кассета была со мной, Ричард! Провожая ее, я вылез из машины и машинально сунул руку во внутренний карман — кассета была на месте. Потом… потом… да, потом Чармиан обняла меня, поцеловала, и дальнейшее я помню как-то смутно… То есть я доехал до Тауэра без всяких приключений… спустился вниз, прошел к себе… включил магнитофон и полез в карман за кассетой… и вдруг словно проснулся… Кассеты не было!
— Как понимать — проснулся? — спросил Блейд. — Она что, загипнотизировала вас, эта музыкантша?
— Нет… да… не знаю. Дик! Но я уверен в одном — там, у театрика на Чанел-стрит, где я ее высадил, кассета лежала в моем кармане!
— Хм-м… — шеф МИ6А задумчиво уставился на телефон. — Ладно, сейчас мы наведем кое-какие справки! — Он поднял трубку, соединился с отделом и затребовал отчет с минуты выезда к Хейджу прошло больше часа, так что вполне могли появиться какие-то новости.
Внимательно выслушав все, что передал дежурный, Блейд повернулся к американцу.
— Мои люди уже на квартире вашей дамы сердца. Удивительно!
— Вас поражает их оперативность?
— Нет, Джек, нет… установить адрес по номеру телефона несложное дело, а доехать — еще проще… Я удивляюсь тому, что девушка вам не солгала: квартира действительно снята три месяца назад мисс Чармиан Джонс, вполне подходящей под данное вами описание. Только в ней никого нет, и я полагаю, что никто и не появится. Вот так-то, мой дорогой!
Хейдж сделал большие глаза.
— Вы думаете, она — русская шпионка?
— Джек, на каком свете вы обретаетесь? Сейчас девяносто второй год, а не восемьдесят второй, и у русских своих хлопот выше головы! Так доложили мои сотрудники, и я, почитав вчера и позавчера газеты, вполне им верю!
— Но если Чари — не русская шпионка… — начал Хейдж…
— Не польская, не чешская, не болгарская, и не югославская, ибо последнего понятия вообще не существует, — продолжил Блейд. — Скорее я поверю, что она работает на определенное ведомство вашей родины, Джек.
— Ну, это слишком! В конце концов, мы же союзники. Дик!
Увидев, что он приободрился, Блейд довольно кивнул головой и произнес:
— Ладно, черт с ними обеими, Джек, и с этой кассетой, и с мисс-шпионкой-неведомо-какой-страны. Забудем об этом! Я велел своим молодцам убраться из ее бывшей квартиры. Все! Отбой тревоги! Что касается вас… вы получите другую кассету, точный дубликат первой.
Хейдж недоуменно моргнул.
— Но, Ричард… ведь все случившееся нельзя вычеркнуть так просто! Это же провал! Нарушение режима секретности!
— Вот об этом позвольте судить мне, профессионалу! Вопрос не в том, чья шпионка мисс Джонс и шпионка ли она вообще, а также зачем похищена кассета с моим отчетом… гораздо интереснее, как ваша пассия отнесется к этой записи. Видите ли, Джек, ведь там сообщается о событиях совершенно невероятных… И я принял некоторые меры предосторожности.
— Меры предосторожности? — американец наморщил лоб. — Что, разве вы закодировали информацию?
— Нет. Просто в начале дана краткая ремарка, из коей следует, что данный текст является сюжетом
