— Беовульф-то суеслов, а мы сами что? Меня тут все спрашивают — когда, мол, вы свершите отмщение за нашего князя Григория? Ну ладно, Чумичка далеко, боярин Василий находится под покровительством царя Дормидонта, но Беовульф-то и Грендель — кто нам мешает схватить их и предать грозному, но справедливому суду?
Альберт молчал — возразить было нечего. Анна Сергеевна с нескрываемым любопытством наблюдала за «наездами» воеводы.
— Всему свое время, — выдавил наконец из себя барон.
— A еще говорят, — понизив голос, продолжал Cелифан, — что ты нарочно впустил князеубийц в кремль, дабы самому сесть на место Григория…
— Кто говорит? — как ошпаренный, вскочил из-за стола Альберт.
— A на что твой хваленый тайный приказ? — насмешливо переспросил воевода. — Все кому не лень говорят, а ты последний узнаешь. Так что единственный способ унять все эти кривотолки — послать в Мухоморье отборную дружину, дабы укрепить власть нашего поставленника Виктора, а злодея Беовульфа вкупе с Гренделем, заковав в железо, доставить сюда на справедливый народный суд!
— Я должен подумать, — ответил Альберт. — Такие дела с наскока не решить.
Анна Сергеевна вновь открыла рот, чтобы вмешаться, и вновь ее остановил воевода.
— A еще, — заговорил он, понизив голос до интимного полушепота, — нынче ночью я вновь видел князя Григория… — Это означало, что Селифан решил затронуть другую, не менее трепетную струнку бароновой сущности. — И он сказал мне: «Что ж вы не выполняете усех моих заветов? Даже мой замысел у Мухоморье до конца довести не можете!»
Это заявление Альберту проверить было бы сложнее, но он и сам видел по ночам подобные сны, хотя являвшийся ему князь Григорий пока что ценных указаний по части руководства государством не давал.
— Ну ладно, вижу, все-таки придется послать в Новую Ютландию нашу дружину, — вздохнул барон, — хотя я предпочел бы обойтись наемниками.
— Ну так завтра же с утра и выступим, — обрадовался воевода. — Если ты не против, то я сам поведу войска в наступление!
Не удержавшись, Анна Сергеевна громко фыркнула. Селифан поглядел на нее с укоризной.
— Не будем спешить, — охладил воеводин пыл барон Альберт. — Завтра с утречка заходите ко мне, обговорим подробности. Ну и для вас, уважаемая Анна Сергеевна, дельце найдется.
Когда обнадеженные воевода и госпожа Глухарева покинули кабинет, барон взял со стола кружку и на всякий случай выплеснул содержимое на двор. Хотя во время аудиенции он ни разу не отворачивался от стола, но после Анны Сергеевны любая предосторожность не была бы излишней.
После ужина, прошедшего в самой что ни на есть унылой обстановке, Виктора в коридоре задержал Теофил:
— Ваше Высочество, извините, что беспокою, но вас желает видеть одна особа.
— Что за особа? — безо всякого интереса спросил Виктор.
— Молодая девушка. Говорит, что пришла с болот…
Виктор невесело усмехнулся:
— Неужели вы полагаете, Теофил, что мне теперь до девушек? Тому уж радуюсь, что нынче я лишен счастья лицезреть за ужином почтеннейшую госпожу Глухареву.
— Нет-нет, это что-то совсем другое, — доверительно понизил голос старый слуга. — Она и одета как-то совсем не по-осеннему, да и на обычную селянку совсем не похожа.
— Ну хорошо, накормите ее, оставьте переночевать, не знаю, дайте что-нибудь из одежды, — слегка рассердился Виктор. — Мне ли вас учить?
— Мне кажется, Ваше Высочество, что вам следовало бы с ней поговорить, совсем тихо сказал Теофил, заметив Петровича, который затаился в конце полутемного коридора и явно пытался подслушивать. — Поверьте моему жизненному опыту — она тут неспроста.
— Ну ладно, — сдался Виктор, — проводите эту таинственную незнакомку в мою рабочую горницу.
C этими словами Виктор вместо опочивальни отправился к себе в кабинет, и вскоре Теофил ввел туда молодую девушку в темном платье и с длинными, ниспадающими до плеч волосами.
— Прошу вас, сударыня, — нарочито сухо указал Виктор на кресло.
— Приношу извинения Вашему Высочеству, что отрываю от важных государственных забот, — проговорила гостья, усаживаясь в кресло и оправляя платье.
— Попрошу к делу, — буркнул Виктор, стараясь не смотреть на девушку. Кто вы и что вам от меня нужно?
— Извините, я хотела бы поговорить с вами наедине, — искоса глянула девушка на Теофила. Слуга молча повернулся, но Виктор остановил его:
— Сударыня, Теофилу я доверяю всецело. Так что смело можете говорить при нем.
— Ну ладно, — вздохнула гостья, — тогда сразу к делу. Я — княжна Марфа.
— Очень приятно, — усмехнулся хозяин. — A я — принц Виктор.
— Нет, Ваше Высочество, вы, кажется, не совсем поняли, — чуть нахмурилась девушка. — Я — княжна Марфа Ярославна, из рода князей Шушков, превращенная в лягушку более двухсот лет назад по указанию князя Григория.
Услышав это, Теофил удивленно поднял брови. Виктор же, кажется, не особо удивился:
— Я вам, конечно же, м-м-м, верю, но чем вы могли бы подтвердить ваши слова?
Марфа ненадолго задумалась:
— Кроме меня самой, это может подтвердить Иван Покровский, который и был тем самым Иваном- царевичем, что поцеловал лягушку и превратил ее обратно в меня. Еще это мог бы подтвердить господин Херклафф, тот колдун, который меня заколдовал, но его, должно быть, давно уж нет в живых…
— Ну, Херклафф-то и по сей день живее многих живых, — заметил Виктор, а в настоящее время, сколь мне ведомо, находится в Белой Пуще. Сомневаюсь только, что он стал бы что-либо подтверждать, даже если бы его очень об этом попросили… Да, так где же ваш Иван-царевич?
— Ивана можно найти в ближайшей корчме, где он остановился на ночь, объяснила Марфа. — Но завтра вы его вряд ли там застанете.
— Мы могли бы послать за ним, — почтительно предложил Теофил.
— Думаю, это ни к чему, — подумав, сказал Виктор. — Тем более что вряд ли свидетельству господина Ивана Покровского можно будет доверять больше, чем словам нашей уважаемой гостьи.
— Но, Ваше Высочество!.. — возмутилась княжна.
— Извините, сударыня, я не хотел бросать тень сомнения ни на вас, ни на кого бы то ни было, но нужны доказательства.
— Ну, разве что… — Княжна запустила руку под высокий воротник платья и извлекла оттуда медальон на серебряной цепочке. — Здесь наш родовой знак.
Виктор бросил мимолетный взор на медальон, перевел его чуть выше, на лицо Марфы и, встретившись с прямым спокойным взглядом княжны, отвел глаза в сторону:
— Я в этих родовых знаках ничего не смыслю…
Теофил деликатно кашлянул:
— Ваше Высочество, можно было бы пригласить господина Пирума.
— A ведь верно! — обрадовался Виктор. И пояснил для гостьи: — Пирум это наш древлехранитель и скрижалеписец.
Теофил бесшумно вышел из комнаты. Виктор молчал. Молчала и Марфа. Наконец хозяин разомкнул уста:
— Сударыня, пока вы здесь, вам не следует никому больше говорить, что вы — княжна Марфа.
— Почему? — гордо вскинула голову гостья.
— Видимо, вы еще не знаете истинного положения вещей и в Белой Пуще, и у нас в Новой Ютландии… Ну что там опять?!
В коридоре раздался какой-то шум, визг, а затем в кабинет вошел летописец Пирум в сопровождении
