барону Альберту, что никаких боярина Василия и Чумичку не ведаю, но ясно, что оставаться тут вам опасно. И для вас, и для меня.
— Как, разве князь Григорий погиб? — запоздало изумился Дубов. — Я должен немедля сообщить об этом царю Дормидонту! Но поверьте, Ваше Величество, я не имею к его смерти никакого…
— Верю, верю, — с хитроватой усмешкой перебил Александр. — Ну конечно же, все это злобные наветы, однако в лапы барона Альберта и его подручных я вам все же попадаться не советовал бы.
— Мы поедем теперь же! — решительно заявила Надя.
— Сядем на ковер — и только нас и видели, — добавил Чумичка.
— Лучше вечером, — предложил Александр, — когда стемнеет. A до того вернее бы вам побыть в моих покоях, чтобы Длиннорукий ненароком вас не увидел.
— Так вы что же, на ковре-самолете лететь собрались? — вдруг вскочил Кузька. — Я ни на каком ковре не полечу! Да я ж там задохнусь…
— A я вас и не отпущу, — заявил Александр. — Вы же, помнится, грозились мне дымоходы почистить.
— Ну, было дело, — нехотя согласился Кузька.
— Ну вот. Доселе вы были домовым, а отныне я назначаю вас, как это… A, замковым! — засмеялся Александр. — Так что соглашайтесь, Кузьма Иваныч, не прогадаете.
— Эх, да чего уж там, — почесал в голове Кузька. Он был весьма польщен, что сам король величает его по имени-отчеству, однако виду не подавал. Хоть лучше бы у бабки на печке… — Привычно вздохнув, домовой надолго умолк.
— Ваше Величество, вы сказали, что послание пришло от барона Альберта, прервал затянувшееся молчание Василий. — Он что же, теперь заступил на место князя Григория?
— Да нет, подписался он как глава тайного приказа, — еще раз глянул король в послание, — но не сомневаюсь, что теперь у них идет настоящая грызня. Дорого бы я дал, чтобы узнать, что там творится и чем это чревато для моего королевства!
— Это очень просто, Ваше Величество, — рассмеялся Василий и небрежно вытащил из кармана золотое яблоко — то самое, которое накануне обронили при бегстве осквернители его свежей могилы.
Чумичка взял одну из тарелок, оставшихся от завтрака, вытер ее рукавом и положил яблоко:
— A ну-ка, яблочко золотое, покажи нам барона Альберта!
Яблочко само собой покатилось по тарелочке, и на ней показалось сначала смутное, а потом все более проясняющееся изображение апартаментов князя Григория. Во главе стола с умным видом восседал барон Альберт и что-то говорил, а остальные — воевода Селифан, два почтенного вида упыря, господин Каширский и Анна Сергеевна Глухарева — внимательно его слушали.
— Узнать бы, о чем они говорят, — заинтересовалась Надя.
— Насколько мне известно, такое устройство способно передавать только изображение, но не звук, — с сожалением заметил Василий.
— Я догадался! — прервал молчание Кузька. — Недаром эти проклятые гробокопатели во время похорон что-то себе на листки черкали. Должно быть, потом они прикладывали написанное к тарелке и таким способом передавали свои донесения в Пущу.
Чумичка снисходительно слушал эту беседу, а сам поглядывал на причудливую морскую раковину, лежащую на отдельной полочке над столом. Перехватив взгляд Чумички, Александр пояснил:
— Ее привез с собой королевич Георг — будто бы, если приложить к уху, то можно услышать шум его родного Варяжского моря.
— A мы ее попробуем приспособить к тарелочке, — предложил Чумичка. — Вы дозволите, Ваше Величество?
— Да ради бога, — махнул рукой король.
Колдун осторожно снял с полки раковину и приложил ее боком к тарелке. Однако изображение оставалось «немым».
— Ну конечно же, — хмыкнул Чумичка, — это уж было бы слишком просто. Сделав несколько быстрых движений над тарелкой и прошептав какое-то мудреное заклинание, он добавил уже громче: — Ну, говори!
И тут же из раструба раковины послышались голоса — не очень ясные, но разобрать, о чем идет речь, можно было без особого труда.
АЛЬБЕРТ: — …И последнее — что будем делать с теми девками, что мы набрали для отсылки к султану в гарем?
BOEBOДA: — Как это что? Туда и отослать, и дело с концом!
ПЕРВЫЙ УПЫРЬ: — К тому же они и сами туда так рвались.
АЛЬБЕРТ: — Это мы с вами знаем, что они рвались. A вы попробуйте это объяснить их мужьям, родителям, братьям… Они же все равно будут уверены, что мы их захватили и отправили насильно.
ВТОРОЙ УПЫРЬ: — Барон, что вы предлагаете?
АЛЬБЕРТ: — Предлагаю с отправкой, скажем так, не торопиться. Сейчас лучше народ не злить.
АННА СЕРГЕЕВНА: — Не согласна! Мы их ловили, гонялись, хватали, подвергались насилию — и все наши труды коту под хвост?!
ПЕРВЫЙ УПЫРЬ: — И потом, кого же мы тогда к султану отправим?
АЛЬБЕРТ: — Вот Анну Сергеевну и отправим — она одна целого гарема стоит. A в придачу господина Каширского, все равно от них тут никакой пользы.
КАШИРСКИЙ: — A меня-то зачем?..
АЛЬБЕРТ: — Султан давно просил прислать ему приличного евнуха. Ну ладно, шучу. A вот это уже кроме шуток — мне докладывали, что по окрестностям замка поползли слухи, будто не заезжие злодеи загубили князя Григория, а мы с вами.
ВТОРОЙ УПЫРЬ: — Что? Да как такое возможно?!
АЛЬБЕРТ: — Да, да, мы с вами, и будто бы из-за того, что князь мешал нам воровать народное добро…
— A и вправду, не очень-то удрученными они выглядят, — заметил Александр.
— Каков бы там ни был князь Григорий, но он по праву считался сильной и недюжинной личностью, — раздумчиво сказала Надя, — а эти… Они же теперь всеми средствами будут цепляться за власть и наверняка натворят кучу всяких бед — и даже не по злому умыслу, а просто по слабости, по глупости да по трусости. Во всяком случае, исторический опыт позволяет такое предполагать.
— Значит, наша задача — остановить их, пока не поздно, — подытожил Василий.
Поздним вечером от крыши королевского замка отделился ковер-самолет, на поверхности которого сидели три человека. Понемногу набирая ход, он взял направление на северо-восток — именно таким путем, огибая с севера княжество Белая Пуща, оставшееся без князя, можно было к утру добраться до Царь-Города. Но те, кто был на ковре, знали — скоро, совсем скоро им еще предстоит сюда вернуться.
