— Мальчик мой. Мохнатик. Эли.
Но ничего нельзя было сделать. Всё уже решено и предрешено.
— Эли. Мальчик мой.
Эльван закрыл глаза.
Димайр и Клемент — всё, что было у него в жизни.
— Ты уходи отсюда, — сказал Эльван. — Уезжай к Клементу. Я хочу знать, что ты живёшь и будешь жить.
— Я не могу. С кем я оставлю их? — Димайр кивнул в сторону казармы теньмов.
— Они даже не заметят, что ты ушёл. Им всё равно, кто будет их капитаном.
Димайр не ответил. Это было правдой. И больно от этой правды как от чёрного ожога.
— Уходи отсюда, — повторил Эльван. — Уходи.
Димайр молчал. Эльван высвободился из его объятий.
— Император предал нас, неужели ты не понимаешь? Из Гарда пришёл приказ на теньма вообще. Однако император отдал именно меня. И не потому, что я лучший, а он хочет угодить Гарду, предоставляя самое качественное. Или наоборот, если вынужден отдавать теньма, то старается сбагрить того, кто поплоше. Нет. Тогда бы император хоть немного подумал, покатал варианты, со старшим референтом посоветовался. Но император сразу, даже приказ не дослушав, сказал «Отдать пятого!» Он удаляет меня, потому что я не угоден. Я не подхожу ему больше. Дело обычное, с каждым рано или поздно такое случается. Но если я стал непригоден для служения, император должен был приказать мне умереть. Сам приказать, а не убирать меня чужими руками. Я тень его, и судьбу мою он обязан определять даже в смерти. Самолично обязан, собственным словом. Однако император отказался от решения. Отказался от меня. Предал.
— Эли… — начал было Димайр и тут же замолчал.
Эльван качнул головой.
— Меня не наказали и не поощрили за историю с Башней. Император не стал оценивать моё служение. Он сделал вид, как будто ничего не произошло. А теперь вообще от меня отказался. Я теньм, Максимилиан — Светоч, он волен сделать со мной всё, что ему угодно — живьём сжечь или координаторам в знак почтения подарить. Но это должно быть его самоличным решением обо мне. Максимилиан должен был свершить судьбу своей тени именно сам, собственной мыслью и волей, это единственная его обязанность как Светоча. Однако он отдал право суда надо мной чужаку. Отказался от меня. Предал. А вместе со мной предал и всех своих теньмов.
Димайр смотрел в пол. Ответить было нечего.
Эльван подошёл к нему, бережно взял руки, поцеловал. На мгновение прижался к ним лицом.
— Я очень люблю тебя, Дейми. Так сильно люблю… Тебя и Клемента. Вы были в моей жизни. Это гораздо больше, чем позволено теньму. Намного больше.
Он отпустил руки Димайра и вышел из кабинета.
В коммуникационной линии Гарда Эльвану приказали вымыться, переодеться в новую одежду — лёгкие сандалии, свободные брюки, тонкая рубашка с короткими рукавами.
Без оружия Эльван чувствовал себя голым. А без формы — пустым.
Но всё это выдадут после, когда проинструктируют, как должен вести себя телохранитель Открывателя. Хотя работа его будет чисто символической. Телохранителей-одиночек не бывает. Минимум — боевая двойка. А лучше всего пятёрка.
Впрочем, всё это не его забота. Свою охрану Открыватель может устраивать, как ему будет угодно. Или не устраивать вообще.
Главное, что Эльвану оставалось жить считанные часы.
Он не боялся. Наоборот, хотел, чтобы всё закончилось поскорее.
В Асхельм Эльвана отвезли в чём-то, похожем на лётмарш, но полусферической формы. Пилот высадил его на маленькой, мощёной пёстрым камнем площадке посреди сада и умчался неведомо куда. Приказов никаких не оставил.
Эльван растерянно огляделся. Куда идти, что делать?
С боковой дорожки донёсся звук шагов. Странные какие-то шаги — тук, тук, шууурх. И опять — тук, тук, шууурх. Но это были именно шаги, Эльван чувствовал их, как чувствуют дуновение ветра.
Кстати, под колпаком Гарда был ветер — приятное лёгкое дуновение. И по-настоящему свежее, живое, словно бы появилось здесь по воле природы, а не из кондиционера.
Из-за деревьев вышел Авдей Северцев.
Эльван оцепенело смотрел, как он переставляет костыли — тук, тук. Как подволакивает безвольно висящие ноги — шууурх. Двигался Северцев неуклюже, держаться на костылях ещё толком не научился.
Северцев подковылял к Эльвану. Неуверенно улыбнулся.
— Здравствуйте, сударь Кадере. Спасибо, что согласились стать моим Ассистентом.
— А… — только и сумел выдавить Эльван. — А почему вы на костылях? В кресле было бы намного легче.
— Нет, — серьёзно ответил Северцев. — Не легче. — Вопросу он не удивился, и ответ пояснил: — На костылях, если хочешь посмотреть кому-нибудь в глаза, не нужно заставлять его опускаться на четвереньки. А в кресле это неизбежно.
Эльван молчал обалдело. Что на такое можно было ответить?
— Идёмте, сударь, я покажу вам вашу квартиру. До Открывания ещё четыре часа, вы успеете хотя бы немного отдохнуть с дороги, поесть. Я взял вам кое-что из готовой еды, теперь надо только разогреть. Не знаю ваших предпочтений, но от баранины с картошкой, по-моему, не отказывается никто. Выглядит очень даже аппетитно, и имеются основания надеяться, что и на вкус окажется не хуже.
Эльван не шевельнулся. Тело не повиновалось.
Северцев посмотрел на Эльвана, улыбнулся смущённо и немного виновато:
— Вы передумали здесь работать? Да, Гард — не самое приятное место в Иалумете. Но вам никто не помешает вернуться в Алмазный Город. Панель вызова машины вон за тем деревом. Выезд вам оформят в коммуникаторке минут за десять, не больше. Я предполагал, что вы не захотите остаться, и заранее попросил приготовить все выездные документы.
Тут на Эльвана упала тьма. И небытие.
Если заседание Коронного совета ведётся под протокол, то ничего интересного на нём сказано быть не может.
Но присутствовать всё равно необходимо.
Адвиаг скучающе разглядывал досконально известный узор лепнины на потолке. Он давно уже выучил наизусть каждый её завиток, мог в любую минуту воспроизвести по памяти, но ничем другим на формальном заседании всё равно заняться нельзя, только и остаётся, что лепнину разглядывать.
Не слушать же тот вздор, который будут нести советники.
— 8 декабря 2131 года, — возвестил старший референт Максимилиана. — Протокольное заседание Коронного совета готово к открытию.
— Совет — открыть! — повелел Максимилиан.
Приглашённые вельможи и постоянные советники согнулись в низких поклонах.
— Разрешаю сесть, — бросил им Максимилиан.
Вельможи заняли свои места у стола перед тронным возвышением.
Филипп сидел отдельно, за специальным столом между троном и советниками.
— Докладывай, — велел ему Максимилиан.
— Не далее, как двадцать девятого ноября сего года, — начал Филипп, — в Бенолийской директории сети появилось множество карикатур и эпиграмм с дерзостным ехидством высмеивающих мой проект очищения высокой крови. В них аристократия именовалась куклодельной, штамповочной, конвейерной. Предлагалось открыть трёхлинейный цех по производству дворянства, с особым конвейером в пристройке для выпуска дээрнов высшего списка. И даже высказывалась кощунственная идея наладить поточное
